Но Иоффе все еще хотел заниматься чистой физикой и поэтому осенью баллотировался в профессора университета, где учебная нагрузка была гораздо меньше (физику в Политехнике, в отличие от университета, изучали все). На должность ординарного профессора физики университета был избран «свой» В.С. Рождественский. Еще одним профессором на специально для этого разделяемой кафедре (немца) Боргмана должны были избрать Иоффе – но провалили его. Как однажды признавался Иоффе, здесь проявились и признаки шовинизма – но не того, о котором может предположить читатель. Иоффе считали «немцем»: физиком стал в Германии, разделял немецкие принципы научной работы и не проклинал своих немецких учителей во время великой войны 1914-1918 годов.
Откуда есть пошла советская физика. Научный семинар А.Ф. Иоффе (1916 г.). Сидят (слева направо) П.Л. Капица, Я.И. Френкель, Н.Н. Семенов, К.Ф. Нестурх, П.И. Лукирский, И.К. Бобр, М.В. Миловидова-Кирпичева; стоят: Я.Р. Шмидт, Н.И. Добронравов, А.П. Ющенко, Я.Г. Дорфман, А.Ф Иоффе.
Неизбрание Иоффе в профессора университета, не могло не бросить тень на его отношения с Рождественским, хотя тот огорчился даже больше, чем сам Иоффе.
Техника, от которой А.Ф. отказался «навсегда» в 1902 году в пользу физики, еще раз (после того, как его провели в профессора в Политехнике благодаря его инженерному образованию) призывала его к себе.
По словам академика И.В. Обреимова [Восп72]: «после неизбрания А.Ф. Иоффе в университет он прочно связал свою судьбу с Политехническим институтом».
Летом в 1916-1917 годах А.Ф. встречался в Крыму с С.П. ТимошенкоК68. Они задумали и разработали программу нового факультета в Политехническом.
«Идея нового факультета в противовес университету состояла в следующем: в университете физика существует в окружении астрономии, математики, биологии, геологии, метеорологии (кстати, все они относились в Академии Наук к физико-математическому отделению) и еще более далеких гуманитарных наук.
Естественно было организовать физико-механический факультет внутри Политехнического института, по соседству с электротехникой, радиотехникой, механикой, гидромеханикой, металлургией, кораблестроением, причем с двумя направлениями: физика и – вместо математики – механика в ее современном направлении, а не в том, которое существовало в университете».
Физическую часть программы разработал Иоффе, механическую – Тимошенко. Они собирались проводить ее в жизнь. Но тут случилась февральская революция, а потом и октябрьский переворот и Тимошенко в декабре 1917 уехал в «незалежну» Украину делать науку и создавать там Академию Наук вместе с Вернадским. Иоффе пришлось создавать факультет одному.
Шла великая война 1914-1918 годов. На академическую жизнь война, кроме потери связи с немецкими учеными и возрастающих бытовых трудностей, особого влияния сначала не оказывала. По-прежнему велись занятия, сдавались экзамены, защищались диссертации. Из Политехнического ушли на фронт добровольцы – преподаватели и студенты, но никого не призывали – пока еще действовало освобождение до окончания учебы[22]. Многие по-прежнему ездили на каникулы (Иоффе проводил лето теперь не в Германии и Швейцарии, а в Крыму). Совершались и более далекие поездки. В августе 1916 Иоффе пишет жене, что перед проводимыми им экспериментами приходится много времени разговаривать со студентом Петром Капицей[23], который вернулся из Китая женатым (на своей невесте Надежде Черносвитовой, жившей в семье брата в Шанхае) и Ядвигой Шмидт, вернувшейся в Россию после практики у Резерфорда.
Наука хотела бы не заметить и октябрьскую революцию 1917 года. Будущий профессор физмеха Яков Френкель шел сдавать в университет магистерский экзамен 26 октября (8 ноября 1917 года). Революционные матросы перегородили Дворцовый мост и никого на Васильевский остров не пускали. Когда спустя несколько дней он встретился с председателем экзаменационной комиссии (скорее всего, Рождественским), тот «разгневанно прочел ему нотацию и пристыдил тем, что три профессора специально собрались и в течение часа напрасно его прождали». Оправдания, что он придти не смог, так как произошла революция, профессор не принял и сказал: «Молодой человек, запомните: для ученых не существует никаких революций». Увы, время доказало теорему ее существования самым жестоким образом, и одним из ее следствий стала трагическая судьба самого Рождественского, искренне хотевшего развивать оптическую науку для российского, пусть и рабоче-крестьянского государства.
Но сначала все шло как прежде; казалось, что некоторые инициативы продвигать даже легче. Еще в 1916 году Таврическое губернское земство возбудило перед Госсоветом вопрос об организации на Южном берегу Крыма университета для людей со слабым здоровьем (преимущественно больных туберкулезом).
Летом 1917 года профессора, находившиеся в Крыму, продвинули это предложение, а представитель Ялтинской управы сказал, что теперь, после свержения царя, университет следует организовать в Ливадии, Массандре и других царских дворцах.
Проводивший с началом войны каждое лето в Крыму Иоффе поддерживает это начинание и его имя попадает в список профессоров физики будущего университета.
Дача Кравцовых (Иоффе) в Батилимане
Еще 20 октября 1917 года, Я. Френкель пишет матери в Крым из Петрограда, что «Иоффе обнаруживает склонность переселиться в Ливадийский университет». Университет должен был открыться в Ливадии 11 мая 1918 года как филиальное отделение киевского университета св. Владимира.
Однако 30 ноября 1917 года Иоффе приглашает Френкеля в Политехническом институт, где обсуждался «законопроект об учреждении в пределах Политехникума Физико-механического факультета».
Через год группа профессоров во главе с Иоффе делает представление о факультете в Совет института.
Летом 1918 года Иоффе приезжает в Крым к семье в Батилиман, и выясняется, что преподавать в Таврическом университете он не будет. Но не только из-за физико-механического факультета, а больше из-за физико-технического отдела, который планировался в составе Рентгенологического института, создаваемого при Женском медицинском институте в Петрограде.
Его усилия по продолжению и развитию научной жизни в тяжелейших условиях гражданской войны были замечены. Семинар, проводимый им с 1916 года, подготовка организации физмеха, научная и редакционная деятельность в Физико-химическом обществе и его журнале снискали ему признание в научных кругах. Непременный секретарь Академии Наук С.Ф. Ольденбург объявил в октябре 1918 года о вакантных местах членов-корреспондентов АН (уже не Императорской Санкт-Петербургской, а Российской). Кандидатура Иоффе была предложена акад. А.Н. Крыловым, чьим заместителем в Физико-Химическом обществе А.Ф. был не один год. Он же зачитал подписанный им и академиками М.А. Рыкачевым и В.А. Стекловым отзыв о работах кандидата. На заседании физмат отделения Иоффе оказался выбранным единогласно (6/0); через три дня Общее Собрание, на котором присутствовало 26 академиков, единодушно утвердило это решение.
Теперь Иоффе вплотную занялся организацией физмеха. Он хотел совместить техническое образование с физическим: нужны были специалисты для создаваемоего Физтеха. Профиль физиков, выпускаемых в университете, не мог удовлетворить потребности Физтеха, других институтов и крупных заводских лабораторий. Кроме знаний в области физики требовалось знание инженерных наук. Но подобных факультетов, выпускающих инженеров-физиков-исследователей не существовало не только в России, но и в мире. Иоффе решает привести в действие план по созданию физико-механического факультета, разработанный им вместе с С.П. Тимошенко во времена, когда пути в университет для него закрылись. Это произошло в 1916 годуК72 во время их совместного пребывания в Крыму [Тим.93].
