– Да, Гладышев, а что? Плохой парень?

– Скучный.

– Да нет. Ты его просто плохо знаешь, – Жора загадочно улыбнулся своим мыслям. – Нет, он действительно не так плох, как кажется.

Вероника ничего не ответила. Она лишь поджала губки, потом отвернулась и пошла в другую комнату. Уже оттуда она продолжила разговор:

– Мне бы хотелось, чтобы поехал кто-нибудь ещё.

– Кто, например? – Жора проследовал за ней.

– Ну, хотя бы Фикса или Гвоздь…

– Тогда уж, давай возьмём и Стропилу, – добавил он.

Она зло сверкнула на него и глазами: издеваешься! – Жора осёкся, сменил тон разговора.

– Ну ладно, ладно, они тоже поедут с нами… но только позже… В Москве мне может понадобиться машина. Так вот, Фикса и Гвоздь её пригонят потом, когда мы там устроимся. Хорошо?

Не давая Веронике опомниться, он тут же позвонил и заказал билеты: два СВ и один купе. Потом вдруг вспомнил про Аллу-проводницу и подумал: «Да к чёрту её!»

Вечером же Бегемот позвонил Гладышеву, что возьмёт его на месячишко-другой, и тот сразу же согласился: у него были какие-то неприятности с родителями. Жора что-то слышал про то, что этот придурок учинил дома пожар.

В пятницу вечером Гвоздь отвёз их на вокзал на Жорином «Мерсе».

– Смотри поосторожнее с машиной! – предупредил его на прощание Бегемот, отдавая ключи от гаража и квартиры. – Провожать не надо.

– Он знает, что поедет в Москву? – спросила Вероника, когда Гвоздь ушёл, и они остались втроём на перроне.

– Знает, – соврал Жора.

– Но мне показалось, что он ни сном, ни духом не догадывается об этом.

– Ты что, Гвоздева не знаешь?! Это же мастер невозмутимости.

Вероника успокоилась, видимо, поверив Бегемоту, и стала разглядывать стоящих вокруг людей, ожидающих поезда.

Гладышев стоял немного стороне и, по всему было видно, чувствовал себя неловко, точно попав не в свою тарелку. Вечер выдался сырым и прохладным, на нём же была лёгкая болоньевая курточка, будто он впопыхах выскочил из дома на полчасика, одевшись легко, не по погоде.

Чтобы дать понять Гладышеву, что он не должен от них отмораживаться, Жора сказал ему:

– Ты что там стоишь, как бедный родственник?

– Да нет. Чего? Я ничего, – ответил Дима, растерявшись.

– Ты, парниша, чего это оделся не по сезону, а? или забыл, что с нами едешь? – спросил его Жора, протягива ему билет.

Вероника перехватила билет и, глянув, спросила:

– А что, мы в купе поедем?

– Нет, в СВ. Это Гладышев в купе поедет.

Вероника посмотрела на Жору:

– Тебе что, денег жалко?

– Нет, просто я считаю, что персонал должен ездить классом ниже.

– У тебя что, крыша поехала?! Какой персонал?! Он же наш… ну, не друг, но приятель!

– Ну и что?! – возразил Бегемот. – Я пригласил его в Москву в качестве сотрудника, и поэтому считаю…

– Какого сотрудника?! – изумилась Вероника.

Жора попытался перевести разговор в шутку, но Вероника завелась. Она вернула ему билет и приказным тоном объявила:

– Так, либо ты будешь ехать в купе, а мы с Гладышевым в СВ, либо туда пойду спать одна я.

– Ты мне ещё указывать будешь? – возмутился Жора.

– Да, представь себе! Пора браться за твоё воспитание!

– Слушай, Вероника, право, не стоит беспокоиться! – вмешался Гладышев. – Я отлично доеду и в купе. я никогда не ездил в люксе, да и не хочу…

– Не ездил – значит, поедешь! – отмахнулась от него Вероника. – И, вообще, Гладышев, я хлопочу за тебя, но вовсе не нуждаюсь в том, чтобы ты встревал в разговор! Я разбираюсь со своим мужем. Если я сказала «нет!», значит я сказала «нет!», – она снова обратилась к Жоре. – Тебе всё ясно?!

Жора понял, что нашла коса на камень. Тем более, что он чувствовал вину за медовый месяц, который прошёл для неё не совсем удачно. Поэтому он протянул ей два билета в СВ и бросил Гладышеву:

– С вещами справишься сам.

Подали состав поезда. Пассажиры столпились у входных дверей вагонов.

Жора взял билет в купейный вагон и глянул на номер вагона: «Тринадцатый!» он немного удивился, потому что когда брал билеты, не думал, что в купе придётся ехать ему. Он взял свой дипломатик и отправился с ним искать тринадцатый вагон, оставив Веронику и Гладышева у чемоданов на перроне.

Подняв глаза при входе в вагон, Жора увидел перед собой Аллу. Она улыбалась:

– Какая встреча! Приятно тебя снова видеть! – всплеснула она руками.

– Мне тебя тоже, – сконфуженно ответил он, понимая, что сотни глаз теперь сделали их центром своего внимания.

«Теперь новые слухи по городу гарантированы!» – подумал он. Ему не хотелось, чтобы простой люд мусолил его имя за круэкой пива и жевал как жевачку на каждом углу.

Однако Алла словно старалась теперь во всю, устраивая принародное шоу:

– Бегемотик, как твоё ничего, а? – она фамильярно раскрыла объятия и сделала к нему шаг, будто собираясь броситься к нему на шею, но он отстранил её полушутливым жестом, чувствуя себя в идиотском положении.

– Ты чего, как родная, Алла, лезешь обниматься? – ему пришлось принять шутливый тон, принимая её игру, чтобы не выглядеть полным придурком.

– А разве я тебе не родная? – Алла нахально к нему лезла, и ему приходилось каждый раз дурашливо отпихивать её. – Разве я тебе не родная?!

Пассажиры вокруг стояли как вкопанные, заворожённый внезапной драмой.

Жора бросил взгляд в сторону Вероники и Гладышева.

Гладышев тащил чемоданы к поезду, а она стояла, сложив руки и наблюдая за происходящим. «Вот влип-то!» – подумал Жора.

Проводница Алла воспользовалась тем, что он отвлёкся, и обвила руками его шею, повиснув на ней и высоко задрав назад ножки в туфельках.

– Ты сегодня будешь спать со мной, милый? – достаточно громко спросила она.

– Нет, нет, – он не мог сообразить, как ответить ей, что говорить, как вести себя, потому что враз по уши окунулся в дерьмо. – Я еду в тринадцатом вагоне, – зачем-то сказал он.

– А я тоже еду в тринадцатом вагоне, – потёрлась носиком о его щёку Алла, – мой голубо-ок!

Алла перехватила его беспокойный взгляд и поняла, куда он смотрит:

– А-а! Ты, говорят, женился! Слышала, слышала! А вон, наверное, твоя жена! – она указала, вытянув руку, пальцем в сторону Вероники, и множество пар глаз, следивших за ними, повернули свои взоры туда.

Вероника, демонстративно плюнув, отвернулась и направилась вслед за Гладышевым к вагону СВ.

– А, ну как же, как же! – продолжала беспардонно кричать Алла, всё ещё вися на одной руке на Жориной шее. – Вот мы какие гордые! Ишь ты! Посмотрите на неё! Что же это вы, Бегемотик, с женой-то в разных вагонах едите?! Она вон, в десятом, в люксе, а ты со мной, в тринадцатом! Или не по карману?! Или не хотите вместе-то?! Или ты ко мне пришёл, мой касатик?! Не забыл, значит, старую подружку?! Не променял, значит, её на какую-то там жену!

Он сбросил её с себя, тряхнул, как грушу. «Ославила, стерва, – подумал Жора. – Дал бы сейчас по роже, по этой наглой, смазливой мордочке, да свидетелей слишком много».

– Так, товарищ проводник! – едва сдерживая в себе гнев, обратился он к ней. – Перестаньте хулиганить на рабочем месте! Ваша обязанность – проверить билеты и запустить в вагон пассажиров! Будьте добры этим и заняться, а не устраивать здесь никому ненужный спектакль!

– Ой-ой, подумаешь, какой серьёзный! – нарочито гнусавым голосом произнесла Алла. – Товарищ проводник! Исполняйте свои обязанности! А как меня драть в купе по дороге в Москву и обратно, да ещё и без билета – там уже не товарищ проводник, там уже «Аллочка, милочка, ягодка, цветочек»! тьфу.

Алла плюнула ему под ноги, чем и завершила своё столь удачное выступление.

– А ну, давай пошевеливайся! – прикрикнула она на пассажиров, встав у входа в вагон. – Ну-ка, подходи с билетами, да побыстрее: посадка заканчивается!

Пассажиры засуетились, стали хвататься за сумки и чемоданы, искать билеты. Провожающие тоже словно очнулись, стали прощаться с ними. Один Жора отрешённо стоял среди этой оживившейся в раз после окрика Аллы толпы и не знал, что ему теперь делать: Вероника всё видела, поездка в Москву была испорчена, не успев ещё начаться.