– Я скажу откровенно, – по Зверю было видно, что он боится спугнуть удачу. – Надо взорвать завод…

– Взорвать что?! – от удивления и неожиданной масштабности предложения Жора невольно вскочил со стула. – Какой завод? Как это – взорвать?!

– Ну, конечно, не весь завод. Ёмкости. Только ёмкости с веществом. На том самом заводе, откуда ты в первый раз выкрал документацию, – Зверь остановился на секунду и пристально посмотрел в лицо Жоры, стараясь, видимо, прочесть его мысли. – Это очень важно. Если бы понял смысл игры. Идёт борьба за рынок. Я только помогаю одной конкурирующей стороне.

– Американцам, – уточнил Жора.

– Да, – подтвердил Зверь. – Теперь против них выступает несколько европейских фирм. И всё по этому делу. Патент они всё-таки отсудили. Но американцам удалось уничтожить все результаты лабораторных работ и научных исследований по данному материалу. Не осталось ни одной копии ни в каком виде. Те, кто проводил исследования, – частично или полностью устранены. Чтобы восстановить формулы и технологии получения продукта, Европе потребуется минимум десять лет. Американцы сделают выжидательную паузу и восстановят это вещество в три раза быстрее, а запатентуют его под видом своего открытия – вот и всё, такой у них расчёт.

– Ну а зачем же тогда что-то взрывать? – удивился Жора.

– Хм, – откашлялся Зверь, – дело в том, что так оно получится, если ликвидировать все запасы полуфабриката, продукта-сырца. Единственное место, это установлено достоверно и точно, где сохранился его запас – этот дурацкий завод. И ничего не поделаешь – его надо уничтожить. Иначе…

– Что иначе? – не выдержал паузы Жора.

– Иначе французам и их союзникам удастся восстановить технологии производства за полтора-два года. А это означает полный провал…

– Для тех, кто тебе платит.

– Да, а значит, и для меня. Попади к ним хоть стакан этого продукта-сырца, и я останусь на старости лет нищенствовать.

– А ты не боишься, что тебя уберут после того, как это сырьё будет уничтожено. Я, например, после твоих рассказов опасаюсь за свою жизнь. К тому же, в последнее время она течёт у меня размеренно и с наслаждением.

– Не забывай, что в этом моя заслуга, – погрозил указательным пальцем Зверь.

– Всё это в прошлом, – отмахнулся Жора, ему вдруг показалось, что он снова может «спрыгнуть» с обещания, Из разговора Зверя появилось какое-то ощущение, что власти влиять на ситуацию у него осталось не так уж и много.

– Но прошлое любит цепляться за настоящее. А насчёт твоего безмятежного благоденствия, так оно развеется в пух и прах, как только я уйду из мира авторитетов. Моё имя – та невидимая часть айсберга, на котором зиждется твоё благополучие. Не веришь?!.. да и насчёт того, что ты опасаешься за свою жизнь: не бойся. Кроме меня о том, что ты участвуешь в операции, никто не знает и не узнает. А я? Мне, даже если бы хотел, некогда заниматься тобой: к сожалению, в последнее время мною пристально заинтересовался Интерпол. Вот так-то, – Зверь замолчал, а Жора пытался сообразить, зачем он «сливает» ему эту информацию, которая, в принципе, обезоруживала его перед ним. – Однако, если будешь строптив, – добавил вдруг он, – то Интерпол, да и кое-кто ещё, кто потерял десятки миллионов долларов, заинтересуются и тобой. Ты – не я. Тебя раздавят как муху безо всяких церемоний, даже мокрого места не останется. Только за то, что ты украл документы и наделал огромные неприятности весьма влиятельным людям. Тебя уберут даже без напутственного слова, так мимоходом. Это будет даже не месть…

Зверь снова замолчал.

– Продукт, который надо будет взорвать, очень вреден, – поинтересовался Жора с интонацией припёртого к стенке. У него возникло искушение прямо сейчас убрать Зверя. Это было легко и просто и сулило избавление от всех этих внезапно возникших проблем. Но именно поэтому, он не мог этого сделать. Бегемот понимал, что Зверь даже не достал ещё туза из рукава, он только намекнул на его присутствие. Наверняка у него всё было продумано на случай такого сценария развития событий.

– Не очень, – ухмыльнулся Зверь, видимо воспринимая изменения, которые наблюдались в его недавно строптивом собеседнике. – Но токсичен. Кое-кому на нос придётся пристегнуть прищепку…

– Объём работы, – уже совсем по-деловому, более не собираясь сопротивляться, спросил Жора.

– Двадцать кило тротила. Бригада – пять человек. Ты – шестой и старший. Возглавишь операцию. Документация со схемами закладки у твоего помощника. Они хорошие минёры. Но в них нет того, что есть у тебя – боевого духа. Без тебя им – крышка. А за меня не переживай. Тот, кто заинтересован в моей смерти, знает, что в случае её наступления конкуренты получат огнетушитель, заправленный тем, что мы сейчас собираемся уничтожить. Он уже в Париже и очень хорошо лежит в одном месте, до которого американцам не добраться.

– То есть, сырьё всё-таки не будет уничтожено полностью? – покачал головой Жора.

– Пять литров – это не десять тысяч кубометров. Я же не могу украсть и спрятать столько! А этот огнетушитель мне заправили всего лишь за бутылку сивухи. И он в Париже. Он у меня. Это теперь моё самое веское средство защиты… и шантажа.

Жора снова задумался и замотал головой:

– Не-е, я не буду этого делать.

– Почему? Тебе не достаточно моих аргументов? – Зверь нахмурил брови.

– Во-первых, там есть кому работать, во-вторых, двадцать килограмм тротила на десять тысяч кубиков, – это означает, что эта дрянь, по моим подсчётам, не только горит сама, но ещё и взрывается. Выходит, что это опасно для города, а я всё-таки в нём живу. Да и, в-третьих, в деле опять международный скандал и большие деньги. Это означает, что делать его за спасибо, по меньшей мере, – глупо. По меньшей мере! – поднял вверх Жора указательный палец.

Зверь попросил сигарету. Жора достал из кармана и положил перед ним лишь начатую пачку.

Зверь взял сигарету и молча курил до утра, пока пачка не опустела, а в пепельнице перед ним не образовалась гора «бычков» и пепла.

– Ладно, – процедил он сквозь зубы. – Чёрт с тобой! Дай мне листок и ручку.

Жора вырвал лист блокнота, подал ему ручку, и Зверь начал что-то рисовать, пыхтя от напряжения с непривычки к такому делу.

Когда он завершил эту работу, то спросил у Жоры:

– Знаешь, во сколько оцениваются ненайденные нацистские архивы? Нет? В десять миллиардов. А ненайденные документы КПСС? Раза в три меньше. Но этого, я думаю, тебе будет достаточно. Так вот, часть их находится здесь, – Зверь ткнул пальцем в коряво начерченную схему. – Узнаёшь, где это?

– Узнаю, – закивал головой Жора, заинтересовавшись планом. – Это здание почти в центре города.

– Верно. Там, в его секретном подвале очень ценный архив: бумаги третьего рейха, совершенно секретные документы КПСС, иконы, старинные книги, рукописи, картины – очень много ценного и просто бесценного материала. Забирай всё, – он сделал широкий жест рукой. – Сколько унесёшь, – а про себя еле слышно добавил. – Всё равно не моё.

Такая щедрость показалась Жоре весьма подозрительной, равно как и неожиданной.

– А как туда добраться? – всё-таки поинтересовался Жора.

Зверь перевернул листок и быстро набросал на другой стороне схему здания:

– Ну, дай какой-нибудь карандаш, красный что ли, чтобы нарисовать куда и как идти… Вот здесь дверь в подземелье. Там кодовый замок… Вот шифр. Вот номера стеллажей, где лежат самые ценные на сегодняшний день документы… Достаточно взять только их: они уместятся в три-четыре средние дорожные сумки. Берешь их, и я с тобой в расчёте за эту операцию. Остальное не трогай, Договорились?

Жора повертел листок в руках.

– Ладно. Только я сначала проверю – не врёшь ли.

– Проверяй-проверяй. Только побыстрее, потому что операцию надо провести до начала следующей недели: сюда направляются французские эксперты и рабочие. Надо, чтобы до их приезда здесь и следа от сырца не осталось. Ни одной уцелевшей молекулы.