– Они с тобой разговаривают? – спрашиваю я.

– Нет, – признает он с легкой усмешкой. – Но это не самый худший вариант.

– Нам пора выходить, – тороплю я. – Умираю с голоду.

– Нужно было завтракать, – усмехается мама.

– Я проспала, – объясняю я Джо.

– А я больше не спал, – отвечает он.

– Мы с Джо вчера вечером заснули на диване, – признаюсь я маме.

Обе брови ползут вверх.

– Неужели?

Джо смущенно встает рядом со мной.

– Пойдем! – весело зову я, надеясь пресечь неудобную ситуацию. Не понимаю, почему он так смутился. Мы ведь ничего такого не делали.

– Обязательно было ей это рассказывать? – шепчет он, когда мы выходим за дверь.

– Почему нет? Нам уже есть восемнадцать, что такого?

Он пожимает плечами. Я обнимаю его за талию и улыбаюсь ему, но он смотрит вперед, на тропинку. Немного задетая, я ослабляю объятие. Он если и замечает, то виду не подает.

По дороге мы встречаем нескольких собачников, но, не считая их, в скалах практически безлюдно.

– Давай спустимся к рифу, – предлагает Джо.

Под ногами скользкая трава, но он меня крепко держит. В самом низу в скале выдолблены ступени.

– Пойдем дальше, – говорю я.

Мы осторожно спускаемся по ступеням и идем по известковой тропе к скале. Высота скалы здесь всего десять метров, а внизу – плоский участок прямо над уровнем моря – собственно Танцующий Риф. Папа читал нам вслух про это место только вчера и рассказал мне, маме и Лиззи, что скалу взорвали местные добытчики камня, и материал использовался для строительства гавани Рамсгит в Кенте. Она называется «Танцующий Риф», потому что вырезанный в скалах участок равен по размеру танцполу в бальном зале. А на этом «танцполе» около ста лет назад сделали бассейн для местных школ.

– Надо будет вернуться сюда в солнечную погоду, – говорю я, глядя на бассейн с прозрачной водой. Сегодня она серая, но в солнечные дни наверняка сине-зеленая. – Может, спустимся вниз? – предлагаю я.

Он смотрит на Дайсона.

– Не беспокойся, – говорю я, помня про его страх, что Дайсон убежит.

Он залезает в карман пальто и достает поводок.

– С ним все будет в порядке.

– А ты все прекрасно продумал, – восхищаюсь я.

– Пойдем, приятель, – говорит он и ведет Дайсона обратно к забору. Пес лает, недовольный, что его привязали, но Джо достает из рюкзака пакет и вытаскивает из него огромную косточку. Я даже издалека вижу слюни Дайсона. Он валится на траву и принимается грызть. Джо весело глядит на меня и спешит обратно к ступеням.

– А я думала, ты не любитель планировать заранее, – поддразниваю я.

Он пожимает плечами, не глядя на меня, и кивком указывает на край скалы.

– Готова?

– Пойдем.

Джо идет первый, с улыбкой пообещав поймать меня, если упаду. Я спрыгиваю с последнего метра и безопасно приземляюсь на скалу. Кроме нас здесь никого нет – никто больше не решился бросить вызов погоде. Море волнуется из-за ветра. Волны накатывают на риф, и видно, где под ними резко обрывается скала. Похоже, здесь очень глубоко.

– Можно нырнуть, – говорит Джо.

– Ты нырял?

Он кивает.

Уверена, он очень хорош в плавках. За его спиной я вижу очертания нескольких пещер.

– Ты бывал в пещерах?

– Да. Хочешь посмотреть?

– Конечно.

Он идет первым. Мы доходим до пещер и забираемся внутрь. Ветер воет здесь особенно громко, но ощущается гораздо меньше.

– Круто! – восклицаю я. – Может, поедим здесь?

– Да, давай.

Он наклоняется и открывает рюкзак. Перед выходом я дала ему приготовленную еду и коврик для пикника, и теперь он протягивает его мне. Я расстилаю его на гладкой скале. Джо садится, но не смотрит на меня, когда я даю ему сандвич. Я вспоминаю, что он почти не смотрел на меня с тех пор, как отошел привязать Дайсона. Я сразу начинаю нервничать.

– Ты в порядке? – взволнованно спрашиваю я.

– Да, все хорошо. – Он снова пожимает плечами, не глядя мне в глаза.

Перекусывая, он смотрит на вход в пещеру. Я откусываю кусочек сандвича. Его плечо соприкасается с моим, и по телу сразу пробегают мурашки, но я чувствую какое-то странное отдаление. Не понимаю, что с ним такое.

Мы молча едим, а потом он кладет остатки своего сандвича на землю и обхватывает руками колени.

– Что такое? – мягко спрашиваю я, тоже откладывая еду.

Он сморит на мои колени и молча качает головой.

– Джо, ты меня пугаешь. – Он по-прежнему на меня не смотрит. – Что случилось? – снова спрашиваю я.

– Ничего. И все.

Я беру его за подбородок и заставляю посмотреть на меня. Встречаю его взгляд, более темный от полутени пещеры, но по-прежнему глубокий. Меня охватывает дрожь, и мы начинаем целоваться. Падаем на коврик, и я притягиваю его на себя, дрожь охватывает все мое тело и пробегает к голове. Она накатывает волнами, пока он целует меня, как никогда прежде. Его руки забираются мне под майку, к груди, и я, застонав, принимаюсь расстегивать его джинсы.

Он смотрит на меня, кивает, и я понимаю, что на этот раз он подготовился.

Бабочки начинают трепетать в животе, когда я понимаю: сейчас я потеряю девственность с Джо, красивым, прекрасным Джо. Парнем, которого я люблю и буду любить всегда. Слезы застилают глаза, меня ошеломляет глубина этой мысли, но я не могу оторвать от него губ, даже пока мы снимаем друг с друга джинсы. Он медленно входит в меня, и беспокоится, когда я вскрикиваю. Боль сильна, но прекрасна, и я не хочу, чтобы он останавливался. Никогда.

– Ух ты! Какая ты красивая.

Сегодня вечер пятницы, и я как следует приготовилась к приходу Джо. Убедила родителей поужинать не дома, и пригласила его на вечер домой. Нанесла чуть больше косметики, чем обычно, надела красно-кремовое короткое платье и уложила волосы в пучок. Возможно, я немного переборщила для домашней встречи, ну и плевать.

– Хочешь что-нибудь съесть? – спрашиваю я.

– Только тебя.

Я смеюсь:

– Какая банальность.

– Я знаю. – Он смотрит на плиту. – Пахнет вкусно. Что это?

– Цыпленок в ветчине под сливочновинным соусом.

У него отваливается челюсть.

– Звучит потрясающе!

– Это очень просто, – улыбаюсь я. – По маминому рецепту.

– Ну хорошо, возможно, я все же немного проголодался.

Когда мы садимся за стол, на улице еще светло и светит солнце, но я все равно зажигаю пару свечей.

– Когда вернутся твои родители?

– Обещали не раньше одиннадцати.

– Очень мило с их стороны. Мне даже неудобно.

– Надеюсь, не настолько, чтобы меня не трогать?

Он улыбается:

– Нет.

– Тогда ешь быстрее, и пойдем наверх.

В постели с ним совсем по-другому. Чувствовать его голое тело собственной кожей – высшее блаженство. Пару раз мимо дома проезжают машины, и мы оба вскакиваем, испугавшись, что родители вернулись пораньше, но остальную часть времени я не думаю ни о чем, кроме Джо.

– Если бы ты поехал со мной в Кембридж, мы бы занимались этим каждый день, – мурлыкаю я позже.

– Всего раз в день?

– Этого я не говорила.

Он смеется. Я залезаю на него сверху и изучающе рассматриваю. Мы оба еще разгоряченные и потные с прошлого раза.

– Еще? – спрашивает он с легким беспокойством.

Я хихикаю.

– Нет, не волнуйся. Два раза вполне достаточно. На сейчас, – добавляю я.

Я целую его в губы. Он смотрит на потолок.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.

– Девять дней.

Девять дней до моего отъезда.

Моя улыбка исчезает.

– Поверить не могу, что мы знакомы всего лишь месяц.

Он кивает и смотрит мне в глаза:

– Кажется, гораздо дольше.

– Всю жизнь.

– Еще нет.

Во мне бурлит радость.

– Еще нет?

– Я так люблю тебя. Представить не могу, что смогу полюбить так кого-то еще, – серьезно говорит он.

– Я тоже.

Наши поцелуи становятся все более страстными, и я чувствую, как он твердеет.