Литмир - Электронная Библиотека
A
A

И тут ее притянули к себе и крепко прижали самые любимые руки.

— Делль…

— Кросстисс…

Она обернулась к нагу, не пойми как оказавшемуся за ее спиной. Тот лишь слегка ослабил объятия, позволяя ей развернуться.

— Ты здесь… навела прямо красоту, — улыбнулся он, окинув все взглядом, — никогда не видел это место таким.

А она вцепилась в него, обвив его тело ногами, словно боялась, что он тоже всего лишь видение… воспоминание…

— Мне было так страшно…

— Не бойся, все уже позади… — гладил он ее по волосам, путаясь в них пальцами. Она прижималась к нему все сильнее. А вода вокруг них как-будто налилась темно-синим, и сквозь нее словно пробивался свет звезд с поверхности. — Поплыли?

И он медленно стал подниматься с ней наверх.

— А у меня не получилось… — протянула она.

— Ну, здесь мало у кого что-то получается, Делль, — немного напряженно отозвался он.

Где это “здесь” она уточнить не успела. Кросстисс поднялся к самой поверхности и застыл, вглядываясь с улыбкой сквозь зеркальные блики морского “неба”.

— Готова?

И Дельфи открыла глаза…

13

Она сделала первый такой желанный вдох, и сразу почувствовала тяжесть от его руки на животе. Значит, он был рядом. Ей сразу захотелось заплакать от облегчения, но не тут то было. Тело поспешно напомнило о своем существовании совершенно непередаваемыми ощущениями, и плакать захотелось по другому поводу.

Ее, казалось, пережевал дракон. Дельфи не чувствовала ни одного кусочка на себе, который бы не болел или не саднил от каких-то царапин. И все почти было перемотано бинтами, где-то даже влажными, приятно холодящими отдельные особо пострадавшие места. Закрыв глаза, она застонала.

Рядом зашуршали одеяла, и рука поднялась с ее живота. Несколько мгновений прошло в тишине, потом она услышала голос Кросстисса.

— Делль, — прохрипел он и откинул с нее одеяла.

Дальше последовал медленный выдох и громкое молчаливое обещание кого-то убить, судя по его дальнейшему напряженному сопению.

— Иди ко мне, — наконец прошептал он и бережно притянул ее к себе, — надо принимать обезбаливающие, любимая…

Кросстисс уложил ее у себя на плече, и она с наслаждением уткнулась носом в его шею, не открывая глаз. Кажется, где-то поблизости потрескивал камин. Значит, они не в своей комнате.

Кросстисс тем временем осторожно скользнул одной рукой ей на бедро, огибая повязки, и сильнее прижал ее к себе, одновременно толкая ее на спину. Дельфи раскрыла возмущенно глаза:

— А как же обезболивающее? — воскликнула она, безуспешно пытаясь отползти от озабоченого нага. Последний ехидно усмехнулся. Ах, да! Вон оно что за обезбаливающее! — Кросстисс, ты меня убьешь! Я не могу, мне очень плохо…

Она блуждала умоляющим, как ей хотелось надеяться, взглядом по его лицу, а сама с замирающим сердцем отмечала незнакомые ей детали: глубокая морщинка между бровей, темные круги под глазами и…

— Кросстисс, — вскричала она, и, выкрутившись из его рук, потянулась к его лицу, — седые волосы?!

Сквозь ее пальцы заструилась серебристая прядь, так странно контрастирующая с остальными черными волосами.

— А наги седеют?

— Седеют, — рассмеялся он, — правда на пару тысяч лет позже…

Дельфи вновь оказалась прижатой к кровати и недовольно дернулась.

— Тссс, — улыбнулся он. — Успокойся, я осторожно… Ну поверь ты мне хоть раз…

Девушка застыла, придавленная морально последней его фразой, и подняла на него вымученный взгляд.

— Мне страшно… почему-то, — простонала она.

Наг нахмурился, линия меж бровей стала еще глубже…

— Лоаденхайт разорвал нашу связь, Делль, — тихо сказал он. — Не совсем, но почти…

Дельфи пристально смотрела в его глаза, еле дыша.

— И что же делать? — одними губами прошептала она.

Он вздохнул и вдруг улыбнулся.

— Слушаться меня и не брыкаться, — прошептал он, склоняясь к ней ближе. — И немного потерпеть…

Она распахнула в испуге глаза и раскрыла рот, пытаясь вдохнуть. Как же это снова было неожиданно: его взгляд и рывок куда то внутрь нее, в душу, а по ощущениям — так насквозь! Тело скрутилось от боли, легкие вспыхнули и отказались более служить ей… «Я боялся тебя напугать», — вспомнила она его слова в первый раз. Да какая разница: что так, что так страшно! Все это длилось не более одного удара сердца, но ей показалось, что прошло непостижимо большее количество времени.

И вновь его губы вернули ей возможность дышать, прикосновения горячих ладоней сгладили дрожь измученного тела, а движения заставили забыть о боли. И обо всем вообще, пусть и не надолго. Она выгнулась ему навстречу и сама обвила его ногами. На этом ее инициатива почти и кончилась, но сегодня она об этом и не жалела. Оказалось, что быть слабой больной девочкой в его руках тоже приятно. И не только ей…

— Ты — лучший целитель, — улыбнулась она, едва выровняв дыхание. Чувствовала она себя слегка пьяной.

— Только для тебя, — прошептал он слегка дрожащим голосом и поцеловал ее. — Ну как?

Конечно, он оказался прав. Боль отступила, лишь поверхностные царапины пощипывали, но тонуть в блаженстве не мешали.

— Хорошо, — сонно промурлыкала она.

Какое-то время он молчал.

— Делль, — услышала она уже почти засыпая его голос.

— Ммм?

— Запомни: когда проснешься… ты должна себя беречь.

Она вздохнула и разлепила сомкнутые веки. Он смотрел на ее лицо с какой-то грустью…

— Есть нормально, — приподнял он бровь, улыбаясь. — Я не шучу. И больше отдыхать. Это важно. Обещай, пожалуйста…

В ее душе зашевелилось какое-от ледяное беспокойство, но веки снова начали смыкаться. Она что-то попыталась возразить, но услышала лишь:

— Я люблю тебя…

И ее склонило в теплый и уютный сон, без боли и переживаний.

Кросстисс дождался, когда девушка в его руках полностью расслабиться и уснет. Он тихо уложил ее на подушки и, бросив беглый взгляд на ее живот, укрыл ее одеялом.

Он бы мог смотреть на это вечно, но времени у него больше не было, и будет ли еще — он не знал. Но даже с закрытыми глазами он видел свой цветок. Его огненный лотос больше не переливался лепестками. На их месте покачивалась тяжелая округлившаяся завязь…

* * *

Северные земли были неузнаваемы. Повсюду ночную мглу разрывали огненные всполохи, тишина нарушалась громом и вибрирующим гулом. Эйден выглянул из расселины у самого подножия Храма и скривился. Ему уже пару раз прилетело в голову несколько камней, что никак не улучшило настроения наследника Лоаденхайта. Лететь было некуда. Да и вдруг отцу все же удалось задуманное, а он тут сидит… Хотя наврядли.

Когда Азул ворвался на балкон, Эйден стоял ближе всего к пропасти и не задумываясь сиганул туда. Как Главный Хранитель вырвался из черной сети, оставалось загадкой. Хорошо, что Гриан был занят Заагиром, хотя после он искал и его, Эйдена, облетая территорию вокруг Храма.

Все, похоже, было напрасно. И что было делать — не понятно. Явиться с повинной в голову молодому Ханителю не приходило. Она была занята лишь поиском вариантов, как улизуть подальше от происходящего. Не может же быть такого, что негде скрыться! Сейчас все поутихнет, и он что-нибудь обязательно придумает…

* * *

Зал Нити представлял собой на первый взгляд убежище для общества добровольного пожертвования Белого света, как называли Белые Хранители необходимый Нити внутренний свет каждого из них. В одном из углов Зала расположилась группа из тридцати четырех Хранителей, стоящих на коленях. Глаза их бездумно пялились на Нить, рты были раскрыты, исторгая светящиеся потоки, устремляющиеся к основному. Да, не очень приятно, зато эффективно.

Азул хмуро взирал на эту удручающую картину. Конечно, казнить направо и налево Хранителей было нельзя. А вот так стоять они могли до конца дней. Таким жертвующим не требовалось ни еды ни питья ни справления нужд. Азул питал ненависть к такого рода приговору, но ничего не попишешь.

41
{"b":"599950","o":1}