Гонка уже утратила для Хукера значение. В любом случае он не был способен на оригинальную мысль.

Они летели вверх по оси Галактики. Хукер, глядя в телескоп, видел Галактику анфас. Она была неяркая, но широкая и напоминала густую чернильную лужу, в которую налили разноцветных красок: красной, желтой, голубой, зеленой, но больше красной. Потом в эту лужу, наверное, сунули палку и все смешали, так что в центре получилась каша из всех цветов сразу — сплошная масса звезд, настолько близко расположенных одна к другой, что не было видно черноты между ними. И все это было тусклое: пыль есть даже в межгалактическом космосе. Почти сто тысяч световых лет пыли заслоняли Галактику от Хукера. Ветви Галактики казались ему почти черными, светлые участки были испещрены черными пятнами — черными дырами и пылевыми облаками. И все было подкрашено тускло-красным благодаря сдвигу Допплера.

Леффлера не было видно.

Пальцы Хукера привычно увеличивали изображение. Галактика, которая до сих пор занимала весь экран, уже не умещалась в нем. Вот стали видны отдельные красные гиганты в центре, большие, каких не встретишь в ветвях. Показалось бело-голубое пятно и стало разрастаться.

Оно росло, пока не заполнило экран. В середине его была черная точка, которая тоже росла.

Хукер смотрел на нее почти час, и наконец в его мозгу шевельнулась мысль. Этого уже давно не случалось, но вот случилось. Возможности памяти Хукера почти исчерпались, но его мозг работал исправно, и он был в здравом рассудке.

«Интересно, сильно ли я его задел?»

Мысль стремилась ускользнуть, но Хукер вцепился в нее, смутно чувствуя, что она может оказаться важной. «Я держал его под лучом лазера несколько часов. Я мог сильно повредить корабль. Я не видел его сбоку и не знаю, что там. Если корабль поврежден сильно, я могу довести дело до конца. Мой-то лазер не перегорел».

Нужно подождать, пока Леффлер подлетит ближе. Мысль ускользнула, но через два дня вернулась. Сильно ли поврежден корабль?

Как это выяснить?

Он думал об этом каждый день. Через полтора месяца он нашел ответ. Нужно повернуть корабль боком, так, чтобы пламя двигателя било горизонтально. Леффлер сделает то же самое, чтобы не дать ему уйти. Тогда можно будет рассмотреть его корабль сбоку.

Он проделал это однажды, пытаясь повернуть к Вундерленду, но Леффлер тогда был слишком далеко и ничего нельзя было рассмотреть. Если попробовать сейчас…

Хукер развернул корабль.

Он сфокусировал на корабле Леффлера один из боковых телескопов, до предела увеличил изображение и принялся ждать.

Пришло время отправляться в парную. Хукер привстал в кресле, но не мог оторваться от экрана. Леффлер еще не повернул. Корабли были разделены несколькими световыми часами. Хукер заставил себя сесть и вцепился в подлокотники кресла руками. Его охватила дрожь, зубы застучали. Все тело окоченело. Он чихнул.

Некоторое время Хукер дрожал и чихал. Потом все прошло. Время парной закончилось.

Корабль Леффлера начал разворачиваться.

И Хукер понял, почему он так и не повернул домой.

Жизненного пространства не было. Это всегда была самая уязвимая часть корабля. Вечность назад лазер Хукера расплавил жизненное пространство на корабле Леффлера. Остались жалкие обломки, отполированные по краям молекулами водорода, проскочившими сквозь ловушку.

Леффлер умер не сразу. У него было время, чтобы задать автопилоту курс на столкновение с кораблем Хукера.

Леффлер, может быть, давно прекратил бы погоню, но автопилот этого не сделал, потому что не мог.

Хукер выключил экран телескопа и пошел в парную. Он выбился из графика. Несколько лет спустя, когда он пытался восстановить режим дня, поле водородной ловушки леффлеровского корабля накрыло его корабль невидимым покрывалом.

Два пустых корабля понеслись дальше, к краю Вселенной.

Робот-разведчик был первым из тех, кому довелось увидеть планету Удивительная Гора.

Первыми посетителями всех впоследствии заселенных миров всегда были Межзвездные Роботы-разведчики. Имея неограниченный запас топлива, поскольку источником энергии для них служил рассеянный в космическом пространстве водород, они передвигались со скоростями, приближающимися к световой. В течение многих лет Организация Объединенных Наций направляла своих посланцев-роботов к ближайшим звездам для того, чтобы найти планеты, пригодные для заселения.

Особенность первых Роботов-разведчиков заключалась в том, что они не были слишком разборчивыми. К примеру, робот, направленный к Проциону, совершил посадку на планету Укрощенная весной. Если бы это случилось летом или зимой, когда ось планеты направлена на свою звезду, он бы зафиксировал шквальные ветры, дующие со скоростью тысяча пятьсот миль в час. Робот, направленный к Сириусу, обнаружил на планете Джинкс две небольшие области, пригодные для заселения, но не был запрограммирован на то, чтобы сообщить более подробные сведения. А робот, посланный к Тау Кита, Межзвездный Робот-разведчик № 4, совершил посадку на планете Удивительная Гора.

Единственным местом на ней, пригодным для жизни, было Плато. Остальная часть планеты представляла собой безмолвную выжженную пустыню, не пригодную ни для каких целей. Размеры Плато были гораздо меньше предусмотренных проектом колонизации, но миссия Робота-разведчика № 4 заключалась лишь в том, чтобы обнаружить место, на котором можно было бы жить.

Тихоходные корабли колонистов, которые следовали за роботами, не были рассчитаны на возвращение. Их пассажиры оставались в точке назначения навсегда. И вот таким образом Удивительная Гора оказалась заселенной. Это случилось более трехсот лет тому назад.

Группа полицейских машин, развернувшись веером, преследовала бегущего человека. Он слышал шум, напоминающий жужжание летящих шмелей, у себя за спиной. Только теперь, когда было уже слишком поздно, они включили двигатели на полную мощность. Это позволило им двигаться в воздухе со скоростью сто миль в час, что, конечно, было вполне достаточным, если бы речь шла о простых перевозках, в таком ограниченном пространстве, как Удивительная Гора, но уже не давало никаких шансов выиграть эту гонку: бегущий человек был всего в нескольких ярдах от края пропасти.

Земля под ногами беглеца, казалось, кипела от выстрелов. В конце концов Специальная полиция все же решилась повредить его тело. Человек упал, подняв клубы пыли, как кукла, брошенная в ярости детской рукой, и перевернулся, обхватив колено. Затем он пополз к краю скалы, опираясь на другое колено и помогая себе руками. Он дернулся всем телом от боли, получив еще одно ранение, но не прекратил своего упрямого движения вперед. Задержавшись на самом краю, он посмотрел вверх и увидел кружащуюся машину, надвигающуюся прямо на него из голубой бездны.

Слегка высунув кончик языка от напряжения, Джезус Пиетро Кастро старательно направил свою машину на взбешенное, искаженное агонией бородатое лицо. Если бы он взял дюймом ниже, то врезался бы в скалу, дюймом выше — не попал бы в человека, упустил бы шанс отбросить его обратно на Плато. Он отжал рычаги управления, бросил машину вниз…

Слишком поздно. Человек исчез.

Позднее они стояли на краю и смотрели в бездну. Как часто Джезус Пиетро наблюдал группы детей, переполненных страхом и возбуждением, которые вот так же стояли у пропасти и смотрели вниз на скрытое туманом основание Удивительной Горы, подзадоривая друг друга подойти как можно ближе к краю. Будучи ребенком, он делал то же самое. С годами магия этого зрелища не утратила для него своей силы.

В сорока милях внизу, под колышущимся морем белого тумана скрывалась истинная поверхность планеты. Огромное Плато, расположенное на горе, было по площади меньше половины Калифорнии. Вся остальная часть этого мира представляла собой черную печь, раскаленную настолько, что в ней мог бы плавиться свинец. В нижних слоях атмосферы давление в шестьдесят раз превышало земное.