— Дженсен, мне кажется, они могли забыть об этом. Вы понимаете меня? — В его голосе чувствовалась сталь. Дженсен отключился без дальнейших возражений.

Джезус Пиетро смотрел на небо, теребя кончики усов. Похищенную машину будет легко обнаружить. Сейчас, в середине выступления Милларда Парлета, в воздухе не было ни одной машины членов Экипажа. Но они, конечно, могли уже приземлиться. А если машина была украдена на виду у охранников, то, очевидно, ее украли призраки.

Это бы великолепно дополнило все другие происшествия, случившиеся в Госпитале.

Внутри дом Джефри Юстаса Парлета выглядел совершенно, иным. Комнаты были большими и уютными, обставленными неброско и с хорошим вкусом. Комнат было бесчисленное множество. В задней части дома находился стол для игры в пул, небольшой кегельбан и зрительный зал со сценой, на которой сейчас был опущен экран для просмотра кинофильмов. Кухня была размером с гостиную комнату Гарри Кейна. Мэт, Лэйни и Лидия Хэнкок прошли по всему дому, держа пистолеты наготове. Они не встретили ни одного живого существа, за исключением шести пар домашних уборщиков.

Лидии пришлось почти насильно заставить Мэта вернуться в гостиную. Ему хотелось все исследовать. Он никогда раньше не видел таких роскошных спальных комнат. Это были спальни человека, понимающего толк в уюте…

В гостиной комнате, занимающей по высоте два этажа, перед большим декоративным камином, на чьих сделанных под бревна камнях играло искусственное электрическое пламя, пятеро спасшихся буквально попадали на диваны. Гарри Кейн двигался по-прежнему осторожно, но, казалось, полностью оправился от выстрела, полученного в Госпитале. Худ мог уже нормально разговаривать, но силы к нему еще не вернулись.

Мэт тяжело опустился на диван. Он слегка поерзал, устраиваясь поудобнее, и в конце концов положил ноги на спинку. Ощущать себя в безопасности было очень приятно.

— Маленькие сердца и печени, — произнес Худ.

— Да, — сказал Мэт.

Гарри Кейн издал вопросительное восклицание.

— Я видел их, — сказал Мэт. — Все остальное было достаточно отвратительно, но это было самым ужасным.

Гарри Кейн сидел совершенно прямо:

— В банке органов?

— Да, черт возьми, в банке органов. Вы что — не верите мне? Они находились в специальных емкостях, и выглядели так, будто их делали наспех. Все приборы располагались прямо в жидкости рядом с органами. Стекло было теплым.

— Морозильные емкости не могут быть теплыми, — сказал Худ.

— И Специальная полиция не забирает детей, — добавил Гарри Кейн. — Иначе я бы знал об этом.

Мэт ограничился лишь презрительным взглядом.

— Сердца и печени, — сказал Гарри. — Только это. Больше ничего?

— Больше я ничего не заметил, — ответил Мэт. — Нет, подождите. Там была еще пара емкостей, похожих на эти. Одна была пуста, другая выглядела… по-моему, какой-то грязной.

— Ты долго находился там?

— Достаточно долго, чтобы мой желудок вывернулся наизнанку. Демоны Тумана, я же не занимался расследованием! Я просто искал карту!

— В банке органов?

— Перестаньте, — сказала Лэйни. — Успокойся, Мэт. Не обращай на них внимания.

Миссис Хэнкок была на кухне. Теперь она вернулась с кувшином и пятью бокалами.

— Нашла вот это. Думаю, не будет ничего страшного, если мы здесь немного похозяйничаем?

Остальные успокоили ее на этот счет, и она наполнила бокалы.

Худ сказал:

— Меня больше интересуют твои предполагаемые способности психологического воздействия. Нигде в литературе я не встречал описания твоего случая. Это, должно быть, что-то новое.

Мэг что-то пробормотал сквозь зубы.

— Я должен тебе сказать, что любой человек, который вообще верит в так называемое парапсихологическое воздействие, думает, что он сам обладает возможностью такого воздействия. — Худ говорил сухим лекторским тоном. — Однако нередко это оказывается выдумкой.

— Тогда как же нам удалось добраться сюда?

— Возможно, мы никогда не узнаем этого. Может быть, у Специальной полиции какие-нибудь новые инструкции? Или тебя просто любят Демоны Тумана, Мэт?

— У меня тоже была такая мысль.

Миссис Хэнкок снова пошла на кухню.

— Когда ты пытался пробраться в Госпиталь, — продолжал Худ, — тебя сразу же заметили. Ты, должно быть, пересек сторожевой луч. Тогда ты не пытался бежать?

— Меня освещали четыре прожектора. Я просто поднялся.

— И тогда они перестали обращать на тебя внимание? Они позволили тебе спокойно уйти?

— Так и было. Пока я шел, я все время оглядывался, ожидая, что из динамика раздастся окрик, но этого не произошло. Тогда я побежал.

— А тот охранник, который провел тебя в Госпиталь. Не произошло ли чего-нибудь, прежде чем он помешался и побежал обратно к воротам?

— В каком смысле?

— Ну, может, что-нибудь со светом?

— Нет.

Худ выглядел разочарованным. Лэйни сказала:

— Люди как будто забывают о тебе.

— Да. Так было всю мою жизнь. В школе учитель никогда не спрашивал меня, если я не знал ответа. Хулиганы никогда не приставали ко мне.

— Мне бы так везло, — сказал Худ.

Лэйни выглядела рассеянно, — она, казалось, обдумывала только что пришедшую ей в голову мысль.

— Глаза, — произнес Гарри Кейн и остановился в задумчивости. Все это время он молча слушал, сидя в типичной позе мыслителя: подбородок опирается на кулак, локоть покоится на колене. — Ты сказал, что с глазами охранников происходило что-то странное.

— Да, только я не знаю, что именно. Мне кажется, раньше я уже встречал подобный взгляд, но не могу вспомнить…

— А тот человек, который выстрелил в тебя, у него было что-нибудь с глазами?

— Нет.

Лэйни вышла из состояния рассеянности и теперь выглядела удивленной.

— Мэт, как ты думаешь, Полли пошла бы к тебе домой?

— Демоны Тумана, при чем здесь это?

— Не выходи из себя, Мэт. У меня есть основания для этого вопроса.

— Даже представить себе не могу…

— Именно поэтому мы и обсуждаем это все вместе.

— Хорошо. Да. Я думал, что она пойдет ко мне домой.

— Затем она внезапно повернулась и ушла.

— Да. Эта мерзавка просто… — Мэт проглотил остаток фразы. Только сейчас, когда ощущение боли, ярости и унижения воспринимались как что-то, оставшееся в прошлом, он по-настоящему осознал, как сильно она его ранила. — Она просто ушла, как будто вспомнила что-то. Что-то более важное, чем я, но не настолько важное, чтобы надо было спешить. Лэйни, может быть, это из-за ее слухового аппарата?

— Радио?.. Нет, вряд ли так рано. Гарри, ты говорил Полли по радио что-нибудь такое, что не сообщил остальным?

— Я сказал ей, что назначаю ее выступление в полночь, после того как все разойдутся по домам. Каждый слушал бы выступление с помощью своего личного аппарата. Кроме этого, ничего.

— Значит, у нее не было никаких причин бросать меня, — сказал Мэт. — Я до сих пор не могу понять, зачем нам нужно ворошить это.

— Это все, конечно, странно, — сказал Худ. — Но, по-моему, незачем слишком сильно переживать из-за таких пустяков, ведь ты еще так молод.

Лэйни спросила:

— Тебя это очень обидело?

— Да, черт возьми, очень. Я ненавижу, когда со мной так обращаются — поиграют, как с куклой, а затем бросают.

— Ты не обидел ее чем-нибудь?

— Не представляю, как я мог ее обидеть. Я напился только потом.

— Ты рассказывал мне, что такое уже случалось раньше.

— Каждый раз. Каждый раз до тебя. До той пятницы я был девственником. — Мэт воинственно посмотрел вокруг. Никто ничего не сказал. — Поэтому я не понимаю, зачем нам говорить об этом. И это, черт возьми, совсем не пустяк в моей молодой жизни.

Худ сказал:

— Такое поведение нетипично для Полли. Полли вовсе не ветрена. Я ведь не ошибаюсь, Лэйни?

— Нет. Она очень серьезно относилась к выбору партнера. Она бы не стала заигрывать с человеком, который ей на самом деле не нравился. Интересно…