Двадцать тысяч лет — большой промежуток времени. Он в четыре раза больше всей записанной истории человечества. К тому времени как нас настигнет взрыв, от нас не останется даже пыли. Не знаю, кто как, а я об этом беспокоиться не собираюсь.

Другое дело кукольники. Они испугались. Они бегут загодя. Им пришлось выплачивать неустойки по всем контрактам, покупать оборудование для своих пустых неуязвимых кораблей. На это потребовалось столько денег, что им стало жаль для меня мизерного вознаграждения по контракту. К черту межзвездный бизнес: отныне у кукольников нет времени на это, только на бегство.

Куда они отправятся? Галактику окружает кольцо небольших шаровидных скоплений. Возможно, взрыв не затронет те из них, что находятся у внешнего края кольца. А может быть, кукольники полетят в галактику Андромеды. Они могут вернуться и забрать «Лонг-Шот» для исследований неизвестного космоса, могут построить и новые корабли. За пределами нашей Галактики — пустой космос, достаточно пустой, чтобы сами кукольники не нашли в нем угрозы для своей цивилизации.

А жаль. В нашей Галактике будет скучно без кукольников. Эти двухголовые чудовища были не только надежнейшими партнерами в межзвездном бизнесе, они были как вода в пустыне гуманоидов. Как досадно, что они не такие храбрые, как мы.

Впрочем, что такое храбрость?

Я не слышал, чтобы кукольник закрыл глаза на какую-либо проблему. Он может рассчитывать, как быстро ему следует бежать прочь, но он не станет делать вид, что проблемы не существует. В пределах ближайших двадцати тысяч лет нам, гуманоидам, придется перемещать население, численность которого уже достигла сорока трех миллиардов. Как? Куда? Когда начинать думать об этом? Когда свет взрыва проникнет сквозь пылевые облака?

Наверное, в глубине души люди трусливы.

По логике Джейсону Папандреу следовало направить «Корт Джестер» прямо домой, на Джинкс, но…

Однажды он видел странную звезду.

Тогда он был холост и служил добровольцем на одном из боевых кораблей Земли. Последняя война с кцинти подходила к концу. Перевес был явно на стороне землян. Кцинти сражались отважно и яростно, им неведомо было милосердие, но они всегда захватывают намного больше, чем могут удержать.

Корабли землян вытеснили кцинти за пределы человеческих владений, потом потеснили еще немного, захватив в качестве компенсации понесенного ущерба два мира кцинти. И вот флоты повернули домой. Капитан корабля, на котором служил Джейсон, отклонился от курса, чтобы дать своему экипажу возможность, может быть последнюю, — взглянуть на Бета Лиры.

Несколько десятков лет спустя Джейсон, его жена и их единственный иноплеменный пассажир неслись по космосу на корабле, рассчитанном на тридцать человек. Анна-Мари страдала от неудовлетворенного любопытства, она никак не могла открыть стазовый сейф, который стоял в носовом отсеке. Несс, сумасшедший кукольник, проводил время в своей каюте, неподвижно и угрюмо паря между пластинами спальной камеры. До Джинкса оставалось несколько недель полета.

Срочно требовалось какое-нибудь развлечение.

Бета Лиры. Чтобы увидеть ее, нужно отклониться от курса всего на шесть градусов.

Анна-Мари злобно уставилась в нишу, где стоял стазовый сейф:

— Неужели его никак нельзя открыть?

Джейсон не отвечал, так как его внимание было всецело поглощено индикатором массы — прозрачным шаром, из центра которого к поверхности, раздваиваясь, ползла зеленая линия.

— Джей!

— Нельзя, Анна. У нас нет приборов, нейтрализующих стазовое поле, а кроме того, это незаконно.

Пора. Нельзя допускать, чтобы двойная линия стала слишком длинной. Когда корабль, летящий сквозь гиперпространство, заходит слишком глубоко в гравитационный колодец, он исчезает.

— Как ты думаешь, нам скажут, что там?

— Конечно, если только это не какое-нибудь новое оружие.

— С нашим везением так и будет. Джей, разве бывают стазовые сейфы такой формы? Здесь наверняка что-то новое, и вряд ли в Институте объяснят нам, что это… Ой! Джей, что ты делаешь?

— Выхожу из гиперпространства.

— Мог бы предупредить женщину, — она принялась ощупывать себя, словно проверяя, все ли на месте.

— Женщина, почему бы тебе не выглянуть вон в то окно?

— Зачем?

Джейсон только улыбнулся самодовольно. Его жена, зная, что не получит другого ответа, поднялась и отодвинула штору. Пилоты частенько ни с того ни с сего выныривают из гиперпространства. Эффект слепого пятна утомляет даже самые крепкие нервы.

Анна-Мари стояла у окна, высокая, тонкая брюнетка в ярко-зеленом свободном джемпере. Она родилась на Вундерленде и принадлежала к породе гибких, тонкокостных людей, развившейся в условиях малой гравитации. Джейсон Папандреу, появившись на Вундерленде, попытался включить ее в коллекцию женщин, которую пополнял в каждом порту, но у него ничего не вышло. В первый же год супружества она изучила космос и «Джестер» вдоль и поперек и стала просто незаменимой. Джей, Анна и «Джестер» образовали единый самостоятельный организм.

Она считала, что видела все, что можно увидеть в космосе. А этого не видела! Ухмыляясь, Джейсон ожидал ее реакции.

— Какая красота! Что это?

Джейсон, встав рядом с женой, обнял ее за талию. За этот год Анна-Мари набрала вес: живя в сильной гравитации, поневоле упражняешь мускулы. Он глянул в окно через ее плечо и подумал: «Дым».

И правда, за окном был дым. Витой шнур красного дыма образовывал тугой клубок. В середине клубка находился источник огня — двойная звезда. Одна из звезд в паре горела бело-фиолетовым огнем, и, если бы не поляризованное окно, ее лучи пробуравили бы дыры в сетчатке глаз зрителей. Ее маленькая товарка была желтая. Расстояние между ними было так мало, что взаимное притяжение сформировало из них два приплюснутых яйца, выпуклые экваторы которых соединяла широкая лента красного, более слабого, пламени. Лента была образована водородом, собранным с поверхностей звезд их конфликтующими гравитационными полями. Во всем ее объеме шла реакция синтеза ядер.

Последствия войны гравитаций этим не исчерпывались. Свободный конец горящей красной ленты заворачивался в спираль, будто вокруг майского шеста, и ввинчивался в космос, постепенно расплываясь и тускнея, из огненно-красного делаясь дымно-красным. По небу тянулась длинная, в пол-Вселенной, спиральная дорога, усыпанная блестками звезд.

— Это Бета Лиры, — сказал Джейсон. — Я пролетал здесь в молодые годы, когда был счастлив и свободен. Гм… С тех пор здесь мало что изменилось.

— Ну, наверное.

— Э-э-э, не принимай это явление как данность. Неужели ты думаешь, что эта пара будет вечно извергать водород? Еще миллион лет — и фьюить! Нет больше Бета Лиры.

— Жаль. Побежали, разбудим Несса, пока она не исчезла.

Тот, кого они называли Несс, не хотел открывать дверь. Кукольники осторожничают с другими племенами. У них нет другого выхода. По меньшей мере несколько десятков тысяч лет они правили торговой империей, занимавшей сферу диаметром шестьдесят световых лет, которую люди называли «изведанным космосом», и неизвестными другим областями космоса, величины которых никто не знал. Будучи от природы трусливыми, кукольники пытались со всеми ужиться. Кукольник Несс обычно вел себя осторожно, но он был сумасшедший.

На нем проклятием лежала храбрость.

У кукольников храбрость считается симптомом безумия. Конечно, есть и другие симптомы, другие периферические расстройства, свидетельствующие о том, что в нервном центре не все благополучно. Несс переживал стадию маниакально-депрессивного цикла. К счастью, депрессия навалилась на него после того, как он закончил дела с аутсайдерами. В маниакальной стадии он был очарователен. Ни разу не ночевал в одной каюте дважды.

Рисовал углем картинки, глядя на которые Джейсон не мог поверить, что их рисовал кукольник. Сейчас они висели в штурманской. Юмор обычно является признаком нарушений в системе защиты. У кукольников не должно быть чувства юмора.