— Фин, будь готов сегодня к шести вечера, — бросила она внезапно.

— Зачем? — не понял он.

Бэй двинулась прочь, стискивая кулаки. Вот тебе и надежды не наделать глупостей.

— Затем, что ты идешь со мной на дискотеку.

Клер стояла рядом с рабочим местом Сидни, думая о делах, которые ждали ее дома, пока ее сестра делала укладку Мэдисон Эллиот.

— Чарли сегодня утром произнес мое имя, представляешь? — сказала Сидни, перекрикивая рев фена.

Малыш Чарли сидел рядом с ее столиком в переносных качелях, которые купила Сидни, и что-то лепетал, во весь рот улыбаясь всем проходящим мимо. Очаровашка. Он уже усвоил, что одинокий мужчина в салоне красоты неизменно привлекает к себе всеобщее внимание.

Вайолет Тернбулл, худющая — кожа да кости, — оторвалась от экрана компьютера, за которым, вместо того чтобы исполнять свои администраторские обязанности, бродила по Интернету.

— По-моему, это было больше похоже на «стыдно», чем на «Сидни», — заявила она.

— С чего бы ему говорить «стыдно»? — спросила Сидни, бросив на Чарли нежный взгляд, от которого Клер стало страшно за сестру. Страшно за то, что ей будет больно, что она слишком очевидно влюблена в этого малыша. — В любом случае он просто умница.

— Мне нужно идти, — сказала Клер. — Тебе принести что-нибудь поесть?

— Это было бы очень кстати.

Сидни переложила работающий фен в ту же руку, в которой держала щетку, и, порывшись в кармане своего фартука, протянула Клер деньги.

— Можешь купить мне сэндвич с оливками и карамельно-яблочный латте из кафе «Браун бэг»?

— Еще кто-нибудь что-нибудь хочет? — спросила Клер, обращаясь к остальным мастерам.

— Мне американо, — попросила розоволосая Джейни.

— У меня нет денег, — горестно сообщила из-за своей стойки Вайолет.

— Ты же вчера получила зарплату, — напомнила Джейни.

Она явно не испытывала к новой администраторше особой симпатии.

— Я экономлю.

— Я заплачу́, — предложила Сидни. — Что тебе купить, Вай?

Вайолет воспрянула духом и начала перечислять:

— Клубный сэндвич с картошкой фри и маринованными огурчиками и две банки колы.

Джейни со своего места метнула на Вайолет уничижительный взгляд.

— Что такое? — возмутилась та. — Я не успела позавтракать.

Сидни кивнула на деньги, которые только что дала Клер:

— Можешь еще захватить у Фреда парочку бананов и пачку кукурузных колечек? Я обычно держу на кухне запас для Чарли, но, по-моему, Вайолет вчера все доела.

Клер явно посмотрела на Сидни с выражением, которое та уже видела.

— Только ничего не говори.

— Я ничего и не говорила, — сказала Клер.

Сидни выключила фен. Мэдисон Эллиот не услышала ни слова из их разговора. Она оторвалась от журнала, который читала, и улыбнулась. Волосы ее выглядели потрясающе. У Сидни всегда была полная запись. В том, что касалось волос, она была настоящей волшебницей. Стрижка у Сидни гарантировала, что дальнейший день сложится идеально: нигде не будет никаких очередей, начальство повысит зарплату, а дети самостоятельно поужинают и улягутся спать пораньше. Клер ощутила легкий укол зависти. Сидни никогда не приходилось прикладывать никаких усилий ради своего дара. Она прикладывала куда бо́льшие усилия, пытаясь откреститься от него в юности. Сидни, Бэй и их пожилой родственнице Эванель все это, казалось, давалось совершенно без всякого труда. Клер же приходилось работать не покладая рук. Всегда. А в последнее время приходилось еще труднее.

Клер как раз закончила собирать деньги со всех остальных, кто заказал ей еду, когда в салон вошла Бэй. Ее бледная кожа сияла, щеки раскраснелись, как будто она проглотила что-то яркое и теперь светилась изнутри. Все немедленно оставили свои дела, поскольку было совершенно ясно: что-то случилось.

— Я иду на хеллоуинскую дискотеку, — объявила Бэй.

При виде реакции сестры Клер едва не рассмеялась. Сидни уронила руки, точно признавая свое поражение.

— Ты меня разыгрываешь.

— Нет, — сказала Бэй. — Не разыгрываю.

— Ты узнала о ней несколько недель назад, а теперь вдруг решила идти? У тебя даже костюма нет!

— Мне не нужен никакой костюм.

— Разумеется, он тебе нужен! — отрезала Сидни. — Девочки, ни у кого нет хеллоуинского костюма взаймы для Бэй на сегодняшний вечер?

— У меня есть костюм развратной вампирши, — сказала Джейни.

— Нет.

— Развратной медсестры? — предложила Джейни.

— Нет.

— Развратной…

— Никакого разврата, — перебила ее Сидни. — О господи, это катастрофа! Иди сюда. Может быть, я сумею что-нибудь сделать с твоими волосами.

Сидни похлопала по креслу, которое не так давно освободила Мэдисон Эллиот. Опустив голову, Бэй подошла к матери, совершенно смущенная. Проходя мимо Клер, она старательно избегала смотреть ей в глаза, и Клер подавила улыбку. Когда Бэй опустилась в кресло, Сидни сдернула с нее бейсболку, и длинные темные волосы рассыпались по плечам. Сидни провела по ним пальцами, глядя на отражение дочери в зеркале.

За его раму были заткнуты многочисленные фотографии Бэй. На одной она, шестилетняя, лежала под яблоней. На другой была запечатлена на вечеринке в честь ее девятилетия, когда Клер испекла для нее черничный торт. Еще на одной она, двенадцатилетняя, стояла рядом с Финеасом Янгом на автобусной остановке: это был первый раз, когда Сидни позволила им дожидаться школьного автобуса без нее. А теперь Бэй была в зеркале, пятнадцатилетняя и готовая отправиться на свою первую в жизни дискотеку.

Сидни, похоже, почувствовала, что Бэй сейчас отпустит комментарий относительно круглых, как два пятака, глаз матери, потому что откашлялась и велела администраторше:

— Вайолет, когда придет миссис Чин, попроси ее немного подождать, а потом вымой ей голову вместо меня.

— А как же обед? — возмутилась Вайолет.

— Клер еще даже за ним не уехала. У тебя полно времени.

Бэй поерзала в кресле.

— Мама, приходить в костюме вовсе не обязательно. Подумаешь, дискотека.

— Это твоя первая дискотека. И вовсе не «подумаешь». Я не позволю тебе пойти без костюма. Ни у кого нет какой-нибудь одежды из восьмидесятых? — спросила она своих парикмахерш. — Я делаю отличные начесы.

Клер наконец решила прийти племяннице на помощь.

— У бабушки Мэри было несколько старинных платьев, я их сохранила. Они такие длинные и полупрозрачные, в духе вечерних платьев времен двадцатых годов. Думаю, они могли принадлежать ее матери.

Сидни улыбнулась, как будто вспомнила что-то почти забытое.

— Я думала, ты единственный человек в семье, который устраивает садовые вечеринки вроде празднования первых заморозков, но теперь я припоминаю, что бабушка Мэри как-то рассказывала мне про пикники в саду. Она приглашала гостей и одевалась садовой нимфой.

— Отлично, — быстро и решительно произнесла Бэй, желая положить этому конец. — Я надену платье бабушки Мэри и буду садовой нимфой.

Клер с Сидни переглянулись. Для Сидни принять этот поступок дочери было большим шагом. Бэй была Уэверли, которая хотела нарядиться Уэверли. И не в насмешку, как однажды в их детстве сделала Сидни, на Хеллоуин нарядившаяся Клер: она нацепила длинный черный парик, чуть ли не полностью закрывавший лицо, и фартук с надписью «Поцелуй повариху» на груди; это показалось ей очень смешным, потому что целоваться с чудаковатой Клер желающих не было. Из всех возможных вариантов Бэй выбрала быть Уэверли. Потому что она ею была. И костюм этот на самом деле вовсе не был маскарадным. Сидни сдалась окончательно, увлеченная открывшейся перспективой поколдовать над волосами Бэй. Многие годы дочь позволяла ей исключительно подстригать кончики.

— Замечательно, — заключила Сидни, регулируя высоту кресла. — Клер, купишь у Фреда каких-нибудь цветов, чтобы я могла вплести их в ее волосы?

— Я быстро.

— Погодите, захватите заодно мне еще какой-нибудь пирожок, ладно? — спохватилась Вайолет.