– Не верю, – Окси отделилась от стены, которую подпирала во время монолога Псионика, и принялась ходить по комнате. – Зачем тратить столько технологий и сил на слежку? Люди не хотят воевать. Им и так хорошо. Пси, извини, но ты заигрался.

– Это не я заигрался, а у тебя способность к борьбе атрофировалась, как и у всех остальных.

– Ну и что? Мне нравится просто жить. Понимаешь? Работать, а потом приходить домой и смотреть «Муравьи атакуют». Это лучше, чем придумывать себе противников, потому что других развлечений, кроме войны не знаешь.

Крис не вмешивался. Даже если Окси сама пришла к Псионику, его планов она не разделяла. От постоянного движения пальцы начали ныть, но отключаться еще рано. Крис уже собирался поторопить инвалида, устроившего перепалку взглядов с подругой.

– Я не придумываю врагов, Окси, – твердо произнес Псионик. – Его зовут «Тайлер».

– Давно хотел набить морду основателю бойцовского клуба.

– Не получится, Крис. Создатель «Тайлера» уничтожен. В отличие от самого вируса.

– Так это вирус?

– Именно, – Псионик поерзал на батарее, удобнее укладывая протез. Он явно устал сидеть на ребристом железе. – Интеллектуальный червь, перестраивающий любую систему под задачи саморазрушения. Грубо говоря, он меняет приоритеты. И вы можете представить, что произойдет, попади «Тайлер» в сеть техносфер. Говоришь, что вода в ванной слишком горячая, а техносфера заботливо увеличивает градус, посчитав команду диктовкой системы, а не твоего подсознания, истинного Я. Или…

– Хватит! Пси, чего ты от нас хочешь?

Окси подошла к Крису сзади, и он это позволил. Коснулся безымянного пальца. Ради борьбы с вирусом экстрагент-технарь не стал бы вылавливать оперативников. Значит, в деле замешаны люди. Причем – не безобидные. О спокойном существовании можно забыть в любом случае.

– Для начала я хотел бы извиниться, – сказал Псионик, наблюдая за зарождением хрупкого единства. – Крис, наши методы могут показаться подлыми, но в сознании привести тебя в штаб не было возможности. Поэтому не воспринимай Бэллу, как врага, вам еще вместе работать. А теперь скажи, что ты знаешь о нано-фипах?

– Ничего.

– Я так и думал. Окси покажи свой, пожалуйста, – Псионик дождался, пока она вынет кисет с боксом, и продолжил: – Это сверхтонкая пленка, записывающая мысли носителя. Такие есть только у агентов и экстрагентов. Думаю, ты не шибко расстроишься, узнав, что своего лишился. Если интересно, он лежит в нашей лаборатории. Нано-фипы создавались, как способ отследить действия погибших оперативников, узнать лица предателей. И вылавливают нас не ради избавления от бывших солдатов. Один из экстрагентов видел код «Тайлера» и до сих пор не известно, кто именно. Создатель вируса покончил с собой, как только понял, что написал вместо искусственного интеллекта. Он уничтожил исходники и подробно описал опасность в предсмертной записке с просьбой найти того экстрагента. Я не видел текста, но раз охота продолжается, цель властям неизвестна.

– А тебе? – спросила Окси.

– Это Влад. Последний из оставшихся, кроме тех, кто собрался здесь.

– Погоди, – остановил Крис. – Хочешь сказать, что остальных переловили?

– Да.

– Зашибись.

– Крис, агенты ищут код, чтобы держать его про запас. Эдакая замена ядерной кнопке. Мы должны его уничтожить. Я без вас Влада не достану. Вы без меня его не найдете. Ну так что?

Доверия к Псионику Крис не испытывал, но радужная перспектива вернуться в знакомые по историческим материалам времена ядерной угрозы, пусть и со сменой декораций, не хотелось. Земля снова уходила из-под ног. Заставляла принять боевую стойку, расчищать путь к заслуженному отдыху кулаками и пулями. Крис обернулся, в упор глядя на Окси. Эта сдалась. Знакомое выражение лица – грудью на амбразуры, с ножом против танка во имя спасения человечества лишь бы загладить вину за веселое детство с пистолетом в руках. Вот дура. Может, она еще и в Бога верит? Крис бы не удивился.

Большой палец коснулся мизинца, заставив Псионика тихо выругаться.

– Попридержи шавок, чтоб костюм мне не испортили, – сказал Крис, поднимаясь. – А ты, Окси, купи себе пудру. Синяк замазать.

Солнце стало припекать, но куртку Крис не снял. Если она и вправду камуфляжная, пренебрегать подарками судьбы не стоит. Ему еще искать машину, выбираться из города.

– «Тайлер» создан Веренцевым, – крикнул Псионик, и Крис вздрогнул.

Славка Веренцев. Худющий молчаливый мальчишка с мозгами гения и лицом иконописного Христа. Вечно немытые кудри по пояс, сутулая спина перед экраном, музыкальные пальцы, стучащие по клавиатуре – таким запомнился Крису младший брат Анны, той самой, которую обещал защищать брошенному умирать другу. Он не нашел ее, вернувшись с последнего задания на другом краю страны. И теперь понял почему.

– Его сестру даже не пытали, – добавил уже тише Псионик. – Вырезали мозг, подключили к машинам и долго рыскали в уголках памяти, потому что свой Вячеслав размазал по стенам…

– Хватит.

Крис не смог представить распластанное на операционном столе тело. Воспоминания крутились русской рулеткой, выхватывали кадры редких коротких каникул. Маленькие душные бары, речной берег, темный зал кинотеатра. Всегда вчетвером. Олег и Анна держатся за руки, Крис покупает на всех поп-корн, Славка не выпускает из рук ноутбук, даже валяясь на пляже, скептически ухмыляется при разговорах о предстоящей свадьбе. Вот только война кончится, и…

– Как Влад увидел код? – не оборачиваясь спросил Крис.

– Понятия не имею, – признался Псионик. – Но других кандидатур не осталось.

Криса это уже не волновало. Отключив электротон, он стянул блок-перчатку.

– Надеюсь, у тебя, Эйнштейн, есть план.

Фред Рантер ненавидел Россию. Расползшаяся на две трети континента страна вызывала в орденоносном капитане девятого отдела международной контроль-службы чувство брезгливости. Рантер ненавидел Россию так же, как прикосновение чужих пальцев к его клавиатуре. Но если жирные отпечатки потных рук с клавиш можно стереть влажной антибактериальной салфеткой, то от следов грязной страны не избавиться. Капитан бесился от необходимости есть за одним столом с русскими, спать на принесенных русским персоналом простынях, дышать воздухом, который каждую секунду впитывает выдыхаемую русскими вонь.

Этот народ на протяжении веков доказывал свою неприспособленность к нормальной жизни. Поколения лентяев и честолюбцев с рождения воспитывались в ненависти к власти, какой бы она ни была, но при этом организованной толпой ходили на выборы и ставили галочки напротив одной единственно рекомендованной фамилии.

Русские – народ, в котором бунтует лишь интеллигенция. На словах, не желая касаться рычагов управления. И каждый мнит себя гением, оправдывая свою беспомощность в работе нежеланием заниматься ею всю жизнь. Россия – страна трутней, ноющих от тщедушного бессилья превратить хобби в работу и наоборот. А те единицы действительно талантливых засранцев, которым удается воплотить замыслы, непременно становятся занозой в задницах сограждан или объектом завистливых насмешек.

Рантер ненавидел русских даже сильнее, чем руководство контроль-службы, отправившее его в страну неудачников. Осторожность сыграла с Фредом злую шутку – он столь тщательно скрывал презрение к дружественному народу, что иные кандидатуры на длительную командировку были отметены, как недостаточно лояльные. И теперь капитан корпел над делом «Ноль-ноль-восемьдесят восемь» о вирусе «Тайлер» усерднее, чем обычно. Ему не терпелось вернуться на родину.

Фред одернул безукоризненно сшитый пиджак, поправил воротник бежевой сорочки и, подтянув галстук, набрал код на коммуникаторе. Тут же небольшой – в пятнадцать дюймов – дисплей показал недовольную физиономию агента Бринева.

– Капитан! – и без того высокий голос агента походил на писк включенного без оперативной памяти компьютера. – Они ушли!