Третьего января в середине дня выяснилось, что китайские войска вместе с войсками корейской Народной армии наступают по шоссе Ыйчжонбу — Сеул. Чтобы задержать их наступление, не было предпринято ровно ничего. В то же время другие части противника нависли на флангах, продвинувшись на несколько километров по обе стороны дороги. Они явно собирались осуществить глубокий обходный маневр с целью овладения Сеулом. Нам снова пришлось забраться в грузовики и направиться к югу, в Сеул. Здесь мы заняли позиции на высотах, с которых просматривался город. Штаб нашего батальона разместился в здании школы.
Во всех районах Кореи построены прекрасные, вполне современные школьные здания. Надо отдать должное народу Кореи, который так много внимания уделяет образованию детей. И не за горами то время, когда эта страна начнет пожинать плоды своих трудов.
На восточном побережье китайские войска, разгромив 2-й лисынмановский корпус, хлынули вперед. Главные силы китайцев развернули наступление на флангах, чтобы вынудить наши войска отойти на центральном участке фронта под угрозой прорыва в тыл наших главных сил. Это был как нельзя более своевременный, отлично спланированный стратегический маневр, и мы просто недоумевали, почему в этой новой обстановке американские и лисынмановские войска не предпринимают почти никаких контрмер.
Наше положение становилось крайне опасным, так как к северу и западу от Сеула мы оказались изолированными. Связь с соседними частями и штабом бригады поддерживалась связными на «виллисах». По этой причине приказы не доходили до нас своевременно. Среди солдат шли всякие толки.
Насколько можно было судить о происходящем, английские бригады оказались, очевидно, единственной боеспособной силой к северу от Сеула; остальные войска под прикрытием ночи бежали. В войсках царил разброд, никто не знал обстановки. Впрочем, надо отдать должное нашему полковнику, который делал все, что мог, чтобы разобраться в этом хаосе. Нам удалось вырваться из Ыйчжонбу, и теперь мы закрепились на своих позициях в ожидании новых атак китайских войск и корейской Народной армии.
У нас не было иного выбора, потому что мы не имели никаких сведений о положении на фронте. Да и за частями, которые стояли на наших флангах, нужно было смотреть в оба — при первом удобном случае они готовы были оставить свои позиции. Китайские войска и корейская Народная армия стремительно продвигались, не встречая на своем пути почти никакого сопротивления.
Как нам сообщили, оба моста через реку Ханган будут взорваны до нашего подхода к переправе. Поэтому нам придется переправляться по понтонному мосту, причем спешить — иначе взорвут и его.
К четырем часам утра главные силы китайских частей и войск корейской Народной армии находились уже в десяти километрах от нас, а их головные дозоры достигли наших позиций.
На рассвете мы снова забрались в грузовики и двинулись в Сеул. Когда мы входили в город, его покидали последние беженцы. Сеул опустел. Нам встречались только американцы, которые хвастались своими ночными схватками с противником.
Мы проехали мимо прекрасных зданий университета и новой медицинской школы, строительство которой было закончено совсем недавно. Красивый сад, разбитый перед университетом, был уничтожен, но главная часть здания более или менее уцелела. Здесь учился один из наших переводчиков. Вероятно, он переживал печальные мгновения, когда проезжал мимо аудиторий, в которых еще так недавно слушал лекции, и мимо спортивных площадок, где играл в баскетбол. Теперь университет был разрушен и покинут, но я верил, что настанет день, когда студенты вернутся в его стены и возобновят прерванные войной занятия.
Словно мрачное чудовище, возвышалось над руинами города здание Капитолия, теперь тоже сильно разрушенное. Войскам, которые пришли в эту «нецивилизованную», как они цинично ее называли, страну, было над чем призадуматься, когда они увидели все эти современные здания и промышленные предприятия.
Городская ратуша, вокзал, фабрики и заводы — все было построено по последнему слову техники. Корея может по праву гордиться своими достижениями в области науки и техники. Но, кроме огромных отелей и фешенебельных особняков богачей, в столице тянулись целые кварталы убогих хижин бедняков. Резко выделяясь на фоне богатых кварталов, они теснились на окраинах, отступая все дальше и дальше под натиском развивающейся деловой жизни города. Такую картину можно наблюдать повсюду на Дальнем Востоке. По мере промышленного развития и роста городов народ — основную движущую силу любой страны — оттесняют на задний план. Поэтому неудивительно, что народ видит в новейших усовершенствованиях символ империализма и господства богатых классов.
По всей Корее строились новые города, но они служили интересам иностранного капитала, выкачивающего природные ресурсы страны, и национальной буржуазии, обогащающейся за счет своего народа.
…Добравшись до Южного берега реки Ханган, мы вдруг увидели позади огромное зарево пожара. Это было дело рук американцев. Прежде чем оставить Сеул, они взорвали свои склады, все большие здания и важные объекты. Еще когда мы проходили через город, грабители уже были за работой, безжалостно растаптывая последние искорки едва тлеющей городской жизни. Особенную активность они развили в тот момент, когда несчастные беженцы уходили из города. Здесь им было раздолье — они грабили население и квартиры. Дети, потерявшие родителей во время панического бегства, бездомные сироты были вынуждены просить милостыню, чтобы не умереть с голоду. Как-то мы увидели у обочины дороги маленькую девочку, которой едва исполнилось два годика. Мы взяли ее с собой, чтобы она не погибла в этом безудержном людском потоке. Страшно подумать — никому не было дела до этих несчастных детей! Нашу маленькую сиротку мы отдали в одной деревне на попечение старой крестьянки, которую обязали заботиться о ней.
Прошлой ночью Сеул оставили три последних американских полка. Остался только один батальон, но и он рано утром покинул город. Мы тоже оставили свои позиции под сильным натиском китайских войск и Народной армии. Каждая рота отходила под прикрытием артиллерийского огня. Через эти тяжелые испытания пришлось пройти и 29-й бригаде, у которой многие офицеры и солдаты попали в плен либо во время отхода, либо прямо на позициях.
Лисынмановские и американские войска расположились на южном берегу реки и лениво наблюдали, как «добровольцы» из местных жителей роют для них окопы. Американцы не задумывались над тем, что, заставляя корейцев выполнять эту работу, они тем самым увеличивают число своих врагов. Кстати, отрытыми окопами никто не воспользовался — в подобной обстановке они вообще не были нужны.
Итак, мы оставили Сеул, и в тот же день в город вошли китайские войска и части корейской Народной армии. В четыре часа дня над Капитолием уже развевался государственный флаг Корейской Народно-Демократической Республики. По-прежнему воздух сотрясали взрывы, и в северной части города, где почти не было боевых действий, все еще бушевали пожары. Во время боев Сеул считался своего рода «открытым городом», но даже это не спасло его от разрушения.
Через Сувон к востоку на Ичхон — таков был наш путь. Дороги были забиты колоннами, каждая из которых старалась раньше других пробиться к Пусану. Большие грузовики застревали на поворотах, и все движение останавливалось, пока их не удавалось сдвинуть в сторону. Колонны автомашин так перемешались, что никто толком не знал, куда едет.
Наконец мы добрались до деревни Пукдо, расположенной поблизости от Чхунчжу, в провинции Чхунчхон. Теперь мы очутились в самом центре Южной Кореи в стороне от автострады, которая ведет на юг через западную часть полуострова. Каким-то чудом всем нашим машинам удалось вырваться из беспорядочного потока, двигающегося на юг к Тэчжону и далее к Тэгу. Такого панического бегства мне еще не приходилось видеть. Единственная разница между этим бегством и бешеным рывком на север заключалась в том, что здесь нам не оказывали сопротивления. Впрочем, вскоре появились партизаны…
