Наклонившись ближе к голове Орлиного Глаза, она прошептала: «Все верно, старое чудовище. Двигаемся осторожно».

Вместо того, чтобы прыжками поднять их в воздух, Орлиный Глаз просто пробежал по всей длине уступа и перевалил через край утеса. Мощными размеренными взмахами крыльев, он остановил падение и стрелой понес их вперед.

Кериан пришлось признать, что это был самый плавный взлет, который она когда-либо чувствовала. Конечно же, ее сердце подступило к горлу, и она была очень рада, что глаза Са'иды были все еще закрыты.

«Не слишком высоко», — прошептала жрица.

Кериан держала их на высоте, лишь чтобы кончики крыльев Орлиного Глаза не касались земли при махах. Они поднялись вверх по склону до серого обратного ската гряды. Обычно, переваливая через пик, сталкиваешься с сильным сопротивлением ветра, но в их текущем защищенном состоянии, Орлиный Глаз перемахнул мягко, словно семечко одуванчика. Са'ида не просто успокоила естественный ветер, ее заклинание повлияло и на ветерок при их движении. Перья на шее грифона лежали ровно, и ни малейшее дуновение ветерка не тревожило волос Кериан.

Когда Орлиный Глаз спустился по обратной стороне гряды, Са'ида медленно раскрыла стиснутые пальцы, ослабив хватку заклинательной сумочки. Ее глаза открылись. Тотчас ветер принялся дразнить их уши и трепать одежду, естественный ветерок полета. Орлиный Глаз, почувствовав облегчение от неестественного спокойствия, тряхнул головой и довольный громко выдохнул.

Опустошенная Са'ида повисла на Кериан. Эльфийка замедлила Орлиного Глаза и направила в подъем. Когда они оставили позади проход и попали в саму долину, то уже летели в трехстах метрах над землей. Кериан спросила Са'иду, как та одолела охранное заклинание.

«Древние заклинатели сделали ошибку», — ответила жрица, ближе наклоняясь к уху Кериан, чтобы не пришлось кричать. — «Они привязали свой барьер к ветру. Пока он дует, охранное заклинание остается на месте. Мне пришлось проделать дыру в ветре, вот и все».

Если у нее и были до этого какие-то сомнения, в этот момент Кериан поняла, что она привела в Инас-Вакенти нужного субъекта. Сострадание и талант редко встречались среди знакомых Львице мудрецов, и еще реже среди людей. Гилтас будет в надежных руках.

Наступила ложная заря. До восхода солнца был еще час, да и то, солнце еще какое-то время должно было быть скрыто за высокой восточной грядой, но небо начало розоветь новым светом. Перед Са'идой открылось больше местности. Под ними сверкала извивающаяся линия Реки Львицы, и Кериан обратила внимание на немногие другие выдающиеся объекты, главным образом размещенные на редких массивах белоснежного кварца: отдельные монолиты, длинные стены с бессмысленными проемами, непонятные группы огромных камней. Не знала ли святая госпожа их предназначения?

Са'ида понятия не имела. С высоты трехсот метров, ни рифма, ни мотивы их размещения не прослеживались. Она предположила, что они могли являться фундаментами еще больших деревянных строений, сгнивших за столь долгое время. В прибрежной зоне Кхура было принято строить на каменных сваях.

Кериан покачала головой. Монолиты были слишком большими и хаотично разбросанными, чтобы являться фундаментом какого-либо здания. Иногда их разделяли сотни метров. Никакие деревянные балки не могли перекрыть такой проем.

«Похоже на то, словно боги играли в кости», — сказала Львица. Они бросали в долину огромные белые блоки, а затем оставили их на месте.

«Может, так оно и было».

Кериан оглянулась, но на морщинистом загорелом лице Са'иды не было и намека на юмор.

На земле впереди них появились несколько маленьких ярких огней. Кериан напряглась. Са'ида подумала, не те ли это блуждающие огоньки, о которых упоминала Львица. Спустя несколько беспокойных секунд, жрица почувствовала, что Кериан расслабилась.

«Это огни нашего лагеря. Держись крепче, Святая Госпожа! Мы можем прибыть как раз вовремя, чтобы обсудить завтрак!»

Са'ида не уловила этой доли иронии, но довольно скоро она все поймет. Еды в долине было столь мало, что многие эльфы скорее «обсуждали» прием пищи, чем принимали ее.

Са'ида вцепилась покрепче, когда Орлиный Глаз опустил голову и нырнул в сторону далеких костров.

Робин Неутомимый снова был в пути, но двигался с большей осторожностью. До нападения Фитеруса он мало уважал магию. Теперь он знал, что нужно быть осторожнее. Оставленный колдуном явный след также заставлял его беспокоиться. Фитерус мог быть беспечным, так как думал, что Робин мертв, а мог и вести охотника в новые ловушки. Теперь Робин знал, какими изысканными могли быть такие капканы.

После спасения эльфийскими воинами, он вернулся с ними в их лагерь, но почти тотчас незаметно ускользнул оттуда. Исследовательский отряд нашел путь из туннелей, и всеобщее возбуждение от их возвращения отлично отвлекло внимание. Хотя и благодарный генералу Таранасу и его воинам за свое спасение, Робин твердо решил вернуться к преследованию Фитеруса. Он собирался не только завершить полученное от хана задание, но и, в придачу, освободить Фаваронаса. Пленение ученого было на его совести. Он позволил себе несколько часов сна, а затем возобновил погоню.

Он надел свои желтые очки и изучал местность перед собой. Два набора отпечатков ног были четко видны, слабо светясь зеленым даже там, где пересекали камни. Следы поднимались по склону короткими запинающимися шагами. Они были двухдневными, но Робин не спешил. День еще только начинался. Будет лучше догнать колдуна на закате дня. Фитерус будет уставшим от долгого подъема, а садящееся солнце окажется позади Робина, светя его жертве в глаза.

Когда он снова убрал очки в карман, то оказался захвачен врасплох, обнаружив, что окружен эльфами. Сперва он подумал, что это подданные Беседующего, но затем увидел, что у них нет ног — длинные спутанные волосы и лохмотья одежды, и совсем не было нижних конечностей.

Призраки.

Он не боялся мертвецов. Он бывал во многих местах и видал множество вещей, а все призраки, о которых он слышал, казались ему печальными созданиями, достойными скорее жалости, чем страха. Робин направился прямо к стоявшим на его пути. Духи не поднимали на него и руки, но, когда он поравнялся с ними, его руки и ноги начали покалывать. Это ощущение было не из приятных. Внемля явному предупреждению, он отступил на несколько шагов.

«Отойдите», — приказал он.

Призраки никак не отреагировали, лишь молча и неподвижно стояли. Робин снова двинулся вперед. Эффект был сильнее, и заставил его попятиться назад, шипя от боли.

Шеренга духов тянулась влево и вправо, насколько он мог видеть. Он не мог обойти их. Его меч без помех проходил сквозь призраков. Он разочарованно снова убрал его в ножны.

«Я должен пройти», — сказал он, и ринулся в атаку.

Удар швырнул его на землю и едва не лишил чувств, хотя лишь и на мгновение. Когда в голове прояснилось, Робин уже не лежал на земле. Его несли. Призрачные фигуры были намного более материальны, чем когда он впервые увидел их. Четверо подняли его, а остальные струились впереди и позади. Их перемещение было бесшумным как солнечный свет. Полусформировавшиеся ноги двигались сквозь траву, совсем не колыша ее. Призраки были иллюзорными, как дым, тем не менее, их хватка была довольно крепкой.

Неестественная процессия прошла между каменными столбами, чья белая поверхность омывалась золотыми лучами утреннего солнца. Робин вытянул шею, чтобы посмотреть вперед. До сих пор он чувствовал лишь изумление. Опытный охотник, он не ощущал в этих существах опасность — огромную душераздирающую печаль, но не опасность. Когда он увидел, куда они принесли его, изумление прошло, и Робин попытался бороться.

Над землей парил белый каменный монолит. Шести метров в длину, он словно на якоре плавал в воздухе. Под ним зияла дыра. Вокруг дыры стояла толпа призраков, их пустые глаза следили за его приближением. Его конечности онемели, и у него не было сил. Попытки кричать были столь же безуспешными.