В какую сторону идти? Похоже, было без разницы. Он не ощущал дуновения воздуха на лице, так что выбрал направление и двинулся туда, нащупывая путь вдоль стены и шаркая ногами, чтобы не споткнуться о невидимые препятствия. Каменная стена была гладко отполирована, но чувствительные кончики его пальцев нащупывали крошечные дефекты. Как и разные виды мрамора.

Время от времени он слышал Львицу; судя по всему, она разговаривала с Хамарамисом и Таранасом. Гитантас периодически звал их, но так и не получил ответа. Он понятия не имел, почему слышал своего командира, но был уверен, что обязан этому жизнью. Ее голос вытащил его из того места, откуда, как подозревал Гитантас, в противном случае он мог бы никогда не вернуться.

В абсолютной темноте он потерял чувство времени. Ему казалось, что он идет уже целую вечность. Временами, под его ботинками хрустел гравий или отлетали в сторону более крупные фрагменты. По отсутствию напряжения мышц ног он пришел к выводу, что туннель тянулся прямо и ровно, не поднимаясь и не опускаясь.

Когда далеко впереди возникло слабое багрянистое свечение, он побоялся, что это всего лишь мираж, возникший в его изголодавшемся по свету мозгу. Этот брезжащий свет не исчезал. Испытывая неописуемое облегчение от возвращения света, Гитантас прекратил гадать, почему не мог видеть в этой темноте, и заставил себя сосредоточиться на медленном, но верном шаге. Он не хотел рисковать упасть.

Это свечение не являлось выходом. Это был еще один блуждающий огонек. Пурпурный шар размером с кулак парил на месте. Несмотря на его приближение, он не двигался. Гитантас ткнул в него кончиком кинжала. Это движение сдвинуло шар, и тот начал падать. Не задумываясь, Гитантас протянул руку и поймал его в воздухе. Шар был тяжелым для своего размера, гладким и твердым, и слегка теплым. В его аметистовом свете он увидел, что колонна, на которой тот покоился, была чрезвычайно тонкой, не толще его пальца, примерно метр в высоту, и выполнена из какого-то полированного черного камня. Наклонившись, чтобы разглядеть ее основание, он впервые бросил мимолетный взгляд на мусор, по которому шел. В потрясении, он выронил гладкую сферу.

Пол туннеля был усеян костьми. Большинство принадлежали останкам крупных животных, но, тут и там, он видел крошечные скелеты птиц и грызунов.

Когда сфера ударилась о землю, ее свет стал ярче, сменившись с пурпурного на индиго. Гитантас подобрал ее и осторожно снова уронил. От падения ее свет стал намного ярче, сменившись на небесно-голубой оттенок.

Каким бы ни было его предназначение, этот свет облегчил передвижение. Возобновив свой путь, он съел остатки сухого хлеба и задумался о значении этих костей. Могли ли они являться останками пропавших животных Инас-Вакенти?

Он не далеко отошел, когда свет выхватил что-то более существенное, чем сухие кости. Возле правой стены лежало тело. Его поза сказала Гитантасу, что он был мертв, хотя зловония совсем не было, лишь сухой пыльный запаха костей. Он собирался быстро миновать труп, но замер, поняв, что тело принадлежало эльфу. Под отбеленным солнцем гебом был легко различим металлический доспех. Гитантас нагнулся, чтобы взглянуть на лицо воина.

Он знал мертвого эльфа — квалинестийца по имени Мармант, давным-давно отправившегося из Кхуриноста вместе с Львицей на поиски Инас-Вакенти. Должно быть, его схватили блуждающие огоньки и оставили в этом туннеле, как и самого Гитантаса. Но Мармант умер, в то время как Гитантас жив. Почему? Убивают ли иногда блуждающие огоньки свои жертвы на месте, или Мармант так и не очнулся от странного сна?

Эльфы не любили прикасаться к своим мертвым, но Гитантас набрался решимости и обыскал труп. На нем не было следов насилия. Ничто не потревожило мусор вокруг него, кроме собственных отпечатков ног Гитантаса. Все выглядело так, точно Мармант появился здесь из ниоткуда, и так больше и не поднялся.

Гитантас поднялся и двинулся дальше. Голодный, с пересохшим горлом, он знал, что если не найдет пути наружу, то кончит как бедняка Мармант, как все пойманные здесь в ловушку существа: трупом, медленно высыхающим и превращающимся в пыльные кости.

Снова пришла ночь. Эльфы разбили лагерь возле огромной круглой платформы среди плотного скопления монолитов. Заполнив бреши между каменными столбами баррикадами из кустарника, создали защитный периметр. Кериан и профессиональные воины полагали тщетным возводить барьеры от привидений и летающих призрачных огоньков, но остальные эльфы серьезно взялись за дело. Прежде баррикады и костры сдерживали призраков. Гражданские верили, что они снова помогут.

Эльфы попытались нарезать дерн, чтобы укрепить барьеры, но песчаная почва крошилась под их лопатами. Переворачивая землю, они обнаружили странную стерильность почвы. В ямках не извивались черви, и мокрицы не разворачивали бронированные панцири к вторгшемуся свету. Верхние десять сантиметров почва была сине-зеленой и очень песчаной. Ниже находился превосходнейший чернозем. Увидев это, эльфы, бывшие в Сильванести и Квалинести фермерами, чрезвычайно обрадовались. Кериан размяла в кулаке горстку земли.

«Как вы что-то вырастите без опыляющих растения насекомых?» — спросила она.

«Кое-что здесь и так растет», — возразил Гилтас. Лианы и кусты пустили свои корни, а деревья могли опыляться ветром. Тем не менее, ее вопрос был правомерным. Нехватка насекомых могла затруднить выращивание хорошего урожая.

Прежде чем последний свет оставил долину, среди каменных столбов позади баррикады замелькали странные фигуры. Они ничуть не напоминали мрачных наблюдателей, с которыми говорил Гилтас, теперь это были скакавшие между камней четвероногие создания. Они казались столь осязаемыми и реальными, что охотники молили дать им разрешение выйти за стену.

«Если вы это сделаете, вас больше никогда не увидят», — предупредила Кериан.

Один эльф настаивал, что он видел кролика. Несколькими наводящими вопросами Гилтас определил, что существо, видимое с такого расстояния, должно было быть не менее метра ростом. Это животное было всего лишь еще одним призраком. Разочарованные охотники затянули пояса, и ушли, повернувшись спинами к «животным», все еще скакавшим из одних темных зарослей в другие. Некоторые из этих существ были четвероногими; другие передвигались на двух лапах.

Оставшись с женой наедине, Гилтас наблюдал за этой картиной.

«Возможно, нам следует заглянуть туда», — пробормотал он.

Она раздраженно напомнила ему, что только что сказала потенциальным охотникам. — «Они всего лишь такие же привидения, что мы видели прежде», — добавила Кериан.

«Как мы можем быть уверены? Твоя экспедиция ведь не проникла так далеко?»

Кериан покачала головой и отвернулась в сторону скачущих теней. Ее предыдущий визит и последующая потеря почти всего отряда все еще были для нее очень болезненной темой. Никто из восьми выживших эльфов не винил ее в смерти остальных. Она думала, что Беседующий был в смертельной опасности, и действовала, чтобы защитить его. Никто из воинов не ожидал бы меньшего. Кериан знала, что не смогла бы поступить иначе — тем не менее, она ощущала вину. Воспоминания о тех, кто погиб в пустыне никогда не оставят ее.

«Идем», — сказал Гилтас, протягивая руку. — «Прогуляемся в сумерки».

Она попыталась рассмеяться, но в этом звуке было больше раздражения, чем веселья. — «У тебя жажда смерти?»

«А ты хочешь жить вечно?»

У Кериан перехватило дыхание, словно невидимая рука стиснула ей сердце. Дразнящий тон напомнил прежнего Гилтаса, совершенно не сочетаясь с истощенной фигурой напротив нее, но ирония в его словах резанула ножом.

Он уловил ход ее мыслей. В его глазах на миг отразилась написанная на ее лице боль, но рука не дрогнула. Кериан взяла ее. С мечом у бедра, луком и кивером со стрелами за спиной, она смущенно и гордо шла рядом с ним. Она могла лишь удивляться пылавшей в нем неукротимой воле.

Ворота в баррикаде были устроены под парящим трилитом. Пространство между каменными колоннами заполняли бочки. Хамарамис со своими лейтенантами находился здесь. Когда старый генерал услышал, что Беседующий собирается покинуть лагерь лишь в сопровождении Львицы, он решительно запротестовал.