— Ну что же, — сияя беззубой улыбкой, ответил Гэндеф, — вопрос прямой, но честный. Я отвечу тебе так: обычно им бывает хлеб, хотя в зимние месяцы в него добавляют мякину.

Глаз эльфа, защищенный стеклянным кружочком, недоуменно сверкнул в солнечном свете. Его голова склонилась на пять градусов влево, словно он прислушивался к ветру, шумевшему в кронах. Молчание длилось несколько минут. Затем Элстри поманил их за собой и направился в глубь леса.

Владыка Элсквар сидел на троне, сделанном из сучьев и срезанных ветвей. Его помост располагался на высоком дереве. Этот доблестный мужчина неопределенного возраста носил гвоздику на пурпурной мантии и монокль с полированным хрустальным окуляром — традиционные атрибуты диких эльфов. Мори шепотом проинформировал Бинго, что все эльфы, в отличие от других народов мира, жили на деревьях. И — действительно! Рядом с Элскваром на ветвях среди листвы сидели придворные, которые высокомерно поглядывали вниз на усталых путников.

— Добрый день, колдун, — прокричал с помоста Элсквар. — Рад видеть тебя снова. Пришел попросить припасов в дорогу?

— Скорее всего, половина четвертого, — ответил Гэндеф. — Точнее сказать не могу. Я не ношу часов.

— Приветствую также и тебя, король гномов, — нисколько не смутившись, продолжил Элсквар. — Торри, если я не ошибаюсь?

Торри поклонился так низко, что его борода расстелилась перед ним, словно белая гусеница.

— Для меня большая честь находитьзя в этом пьеказном и чудезном эльфийзком двозце, — сказал он.

— Что-что? — спросил Элсквар. — Я не совсем уловил...

— Наш благородный король сказал, что он к вашим услугам, лорд Элсквар, — вмешался Мори.

В этот важный момент борода перетянула Торри, и он, упав лицом в мох, смущенно произнес:

— Я извиняюззз...

— Во время путешествия мы сильно пострадали, — объяснил его слабость Мори. — Часть отряда погибла в бою. Наши братья и товарищи нашли смерть в неравной битве.

— Неужели? — оживившись, воскликнул Элсквар. — Как это случилось?

— Педролли, — сурово ответил Мори. — Прежде чем мы уничтожили их, они захватили в плен, а затем убили наших четверых сородичей. Квэлин, Орни, Стон и Пилфур — пусть их имена навечно сияют в ореоле славы.

— Ах, милые мои, — сказал Элсквар. — Потеря одного гнома могла бы объясняться неудачей. Но пленение четверых выглядит беспечностью.

Эльфы захихикали тихим щебечущим смехом.

— Не понял! — грозно рявкнул Мори, и его лицо покраснело от обиды. — Что вы сейчас сказали?

— Я сказал, что потеря одного гнома могла бы объясняться неудачей, — повторил Элсквар. — И что пленение четверых товарищей похоже на беспечность. Это остроумная реплика.

— Типа шутки?

— Типа остроумия.

— Вы хотите сказать, что считаете гибель четверых гномов поводом для юмора? — с укором спросил Мори. — Значит, если ваших друзей убивают, то это признак беспечности? А где здесь беспечность? Я тут вижу трагедию, в которой нет ничего забавного.

Элсквар был явно смущен.

— Хороший конец называется счастливым, — сказал он. — Плохой — несчастливым. Но как объяснить это гномам?

— Минутку! — крикнул возмущенный Мори. — Вы когда-нибудь теряли сразу четверых друзей? Как бы вам понравилось, если бы кто-то обвинил вас в беспечности, когда...

— Я думаю, что мы не поняли друг друга, — выступив вперед, вмешался эльф Элстри. — Это небольшое недоразумение. Зачем нам ссориться и становиться врагами? Ведь эльфам и гномам нечего делить.

— Конечно, не будем ссориться, — вяло согласился Элсквар. — Мы не настолько озабочены поиском и выбором врагов.

Несколько эльфов, сидевших на дереве за его спиной, отозвались на шутку хихиканьем.

— Выбором врагов? — спросил Бинго. — Что вы имеете в виду? Люди не выбирают для себя врагов. Ваше последнее заявление, на мой взгляд, совершенно бессмысленно.

Наступила зловещая тишина. Гэндеф нарушил ее кратким кашлем, но затем присоединился к общему безмолвию. Бинго вдруг осознал, что все смотрят на него в тревожном ожидании. Он попытался найти какую-нибудь нейтральную тему.

— Наверное, трудно жить на деревьях, — продолжил он беседу. — Неужели вы не можете вырыть нормальные норы и жить под землей, как заповедовал нам Господь Бог? Если земля хороша для покойников, то и для вас бы сгодилась, верно? Вон там, к примеру, почва неплохая.

— На этот раз я полностью согласен с соддитом, — поддакнул Мори. — Неужели вам не надоело лазать по деревьям?

Он осмотрелся вокруг.

— На самом деле это не вопрос, как вы понимаете. Так сказать, фигура речи.

— Вы правы, — уныло ответил Элсквар. — Жизнь эльфов трудна. Что может быть хуже их существования? Только жизнь других существ!

Дюжина эльфов захихикала и восхищенно защебетала о неподражаемом остроумии их короля. Затем смех затих.

— Я так и не понял, — сказал Бинго.

Он не находил себе места под взглядами эльфийских глаз, направленными на него через блестящие стекла.

— Ты опять меня не понял? — язвительно спросил Элсквар, проявляя явные признаки раздражения. — И что до тебя не дошло на этот раз?

Он вставил в глаз искусно сделанный монокль.

— Я только хотел сказать, — робко ответил соддит, — что не совсем усвоил... особенно после ваших последних фраз... Неужели вам не нравится быть эльфом?

— Какой абсурдный вопрос, — оборвал его Элсквар. — Конечно, мне нравится быть эльфом.

— Позвольте возразить, — заметил Бинго. — Вы сами сказали, что участь эльфов трудна и что хуже их существования может быть лишь «жизнь других существ». Неужели быть эльфом так плохо и отвратительно? Ведь вы, фактически признали, что любое существование ужасно само по себе, но расовые характеристики эльфов делают его немного менее жалким, чем жизнь любых других существ. Я полагаю, что если кто-то выражает столь открытую позицию нигилистического абсолютизма, то это нельзя трактовать как... шутку. Вы понимаете меня? Я не вижу в ваших словах ничего забавного. На мой взгляд, если существование настолько невыносимо, то здесь больше подходят слезы и причитания. Разве не так?

Эта тема явно воодушевила его.

Среди деревьев, опутанных подвесными, элегантно вырезанными лестницами, наступила тишина. Беспокойно побегав и попрыгав на ветвях, эльфы собрались полукругом у трона Элсквара. Путников тоже пригласили наверх. Подали чай. Каждый из придворных прихлебывал из кружки горячий напиток и молча жевал ячменные эльфийские лепешки. Гэндеф закурил. На лице Элсквара застыло разочарование. Казалось, что лорд ожидал от гостей чего-то большего. Затем он попытался пошутить:

— Чай не пьешь — работать лень. Чай попил — совсем ослаб!

Услышав смех своих придворных, Элсквар самодовольно усмехнулся. Однако гости не желали веселиться. Его фразу встретили с непониманием, — особенно гномы — поэтому он снова погрузился в мрачное молчание. Чаепитие закончилось. Последние крошки лепешек исчезли за щеками эльфов. Тишина затянулась, став тяжелой и гнетущей.

— Наконец-то! — произнес Элсквар. — Вот идет мой партнер Ольтфанов Честный. Он-то оживит сегодняшний прием. Эй, Ольтфанов! Поднимайся сюда!

Быстро взбежав по лестнице, на помост взобрался мускулистый эльф с высоким лбом и комковатым носом. Он был одет в зеленый костюм.

— Гости? — радостно воскликнул он. — Как чудненько! Прелестно! А это не Гэндеф там спит за стволом? Ой, гномы! Какая прелесть! Мы должны устроить вечеринку.

Затем состоялось краткое знакомство.

— Так, значит, ты соддит? — спросил Ольтфанов у Бинго. — И откуда ты родом, низкорослик?

— Из Соддлсекса. Вам знакомы те места?

— Естественно, — ответил эльф. — Плоская равнина, этот ваш Соддлсекс.

— О да, у нас там все довольно плоско, — согласился соддит. — Но есть и несколько холмов...

— Это те, которые ближе к Мятным горам?

— Да, в том направлении.

— Для низкоросликов они и вправду могут считаться холмами, — засмеявшись, произнес Ольтфанов. — Крутые микрохолмики. Скажешь, я не прав?