Мавр сделал своё дело,

мавр может уйти.

Ф. Шиллер. Заговор Фиеско в Генуе

1. Сибирские министры собираются в Омске

Так заканчивался июнь 1918 г. – месяц эсеровского социализма* на территории Сибири. Трое членов Западно-Сибирского комиссариата по-прежнему находились в Омске, а Павел Михайлов – в Томске с больной женой и полностью вне политики. В тот же день, которым была датирована вызвавшая такую панику среди членов Частного совещания телеграмма, то есть 21 июня, по линии железной дороги (до Красноярска) была распространена ещё одна телеграмма на этот раз из Новониколаевска: «Члену правительства Патушинскому. Ввиду срочных дел, считаю совершенно необходимым немедленный приезд ваш и Крутовского [в] Новониколаевск. [О] дне выезда прошу телеграфировать – Новониколаевск, комиссариат, мне. Член правительства Иван Михайлов» (ГАТО. Ф.1362, оп.1, д.213, л.15).

_______________

*О том, что это был действительно умеренный социализм, а не радикальный, как у большевиков, свидетельствует хотя бы тот факт, что в конце июня комиссары ЗСК, как и обещали, издали постановление от 28-го числа о денационализации предприятий и о возвращении бывшим владельцам конфискованного при советской власти недвижимого имущества. Однако при этом были учтены и права трудящихся. Во-первых, их интересы на вновь возвращаемых буржуазии заводах, фабриках, торговых учреждениях и пр. защищали сохранённые волей Западно-Сибирского комиссариата органы рабочего контроля, а также профсоюзные организации. Плюс к этому, даже те рабочие и служащие, которые всё-таки подпадали под увольнения при вновь вернувшихся хозяевах, должны были, согласно ещё одному распоряжению (от 29 июня), извещаться об этом за две недели и обеспечиваться выходным пособием, равным среднемесячному заработку. Данное постановление распространялось также и на персонал государственных предприятий. Исключение составляли лишь служащие чисто советских учреждений, которые все до единого закрывались, для них денежной компенсации не предусматривалось, а днём предварительного извещения об увольнении считался день совершенного в том или ином населённом пункте противобольшевистского переворота.

Григорий Борисович Патушинский и Владимир Михайлович Крутовский являлись членами Временного Сибирского правительства*, избранными вместе с другими министрами в конце января в Томске на тайном заседании разогнанной Сибирской областной думы. Григорий Патушинский 26 января был арестован большевиками и направлен для содержания под стражей в Красноярск. Без малого пять месяцев, до 18 июня, он находился в тюрьме, причём сидел в одной камере с ещё одним видным политиком новой, революционной Сибири, председателем Сибирской областной думы Иваном Александровичем Якушевым. Их обоих, за день до того, как сдать город наступающим частям Чехословацкого и Средне-Сибирского корпусов, выпустили на свободу красноярские большевики. Чем было вызвано такое великодушие со стороны советской власти объяснить сейчас достаточно сложно** и не менее трудно в это поверить, однако факт такой есть и от него никуда не деться. 19 июня Патушинский, по некоторым сведениям, находился уже в Мариинске, но, получив известие об оставлении красными столицы Енисейской губернии, он опять вернулся в Красноярск, где его, по всей видимости, и застала телеграмма Ивана Михайлова о вызове в Новониколаевск. Владимир Михайлович Крутовский почему-то замешкался с отъездом, а вот Патушинский и Якушев в воскресенье 23 июня (в пять часов дня) в спешном порядке выехали из города по железной дороге на запад, по направлению к Новониколаевску, но перед этим они сочли своим долгом посетить в обязательном порядке Томск.

_______________

*Вот полный список первого правительства автономной Сибири:

Пётр Яковлевич Дербер – председатель правительства и временно министр земледелия, Пётр Васильевич Вологодский – министр иностранных дел, Владимир Михайлович Крутовский – министр народного здравия, Аркадий Антонович Краковецкий – военный министр, Александр Ефремович Новосёлов – министр внутренних дел, Иван Адрианович Михайлов – министр финансов, Иван Иннокентьевич Серебренников – министр снабжения и продовольствия, Григорий Борисович Патушинский – министр юстиции, Элбек-Доржи Ринчино – министр народного просвещения, Михаил Алексеевич Колобов – министр торговли и промышленности, Леонид Александрович Устругов – министр путей сообщения, Иван Степанович Юдин – министр труда, Виктор Тимофеевич Тибер-Петров – министр туземных дел, Дмитрий Григорьевич Сулим – министр экстерриториальных народностей, Николай Евграфович Жернаков – государственный контролёр, Валериан Иванович Моравский – государственный секретарь; Михаил Бонифатьевич Шатилов, Сергей Андреевич Кудрявцев, Евгений Васильевич Захаров, Гариф Шегибердинович Неометуллов – министры без портфелей.

**Обстоятельства чудесного освобождения Григория Патушинского его коллега по ВСП Иван Серебренников объяснил тем, что красноярским революционным трибуналом весной 1918 г. руководил некто Лакуциевский, которого на одном из дореволюционных процессов Патушинский в качестве адвоката защищал и добился для него сравнительно мягкого приговора. Процесс проходил в Иркутске, иркутянин Серебренников это вспомнил и написал письмо Лакуциевскому, в котором «попросил его посодействовать освобождению Патушинского и пытался усовестить его… не знаю, возымело ли какое-нибудь влияние моё письмо… но Патушинский был всё же из тюрьмы освобождён».

Зачем их так срочно вызвали и Патушинский, и Яковлев уже, видимо, знали или, по крайней мере, догадывались. Им в компании с другими находившимися на освобождённой территории министрами ВСП предстояло перехватить инициативу по управлению Сибирью у членов ЗСК и взять власть, что называется, в собственные руки. Такой, по-сути, политический переворот давно назревал, как мы смогли понять из вышеизложенного, его конструированием занимались многие сибирские политики, как в Томске, так и в Омске, и вот, наконец, настал тот момент, когда оттягивать до бесконечности процесс принятия окончательного решения стало уже, практически, невозможно. Невозможно по многим причинам, и главная из них заключалась в том, что по ту (западную) сторону Уральского хребта, а точнее в Самарско-Пензенском Поволжье к этому времени также была низложена большевистская диктатура, и к власти, как и в Сибири, пришли социалисты – эсеры, создав Комитет членов Учредительного собрания, сокращённо Комуч. Доблестные чехословацкие легионеры громили части Красной армии на всём протяжении восточной железнодорожной магистрали и вот-вот должны были соединить Поволжье и Сибирь в единую антибольшевистскую коалицию (огненную дугу). И для кого же, спрашивается, они добывали победу? Получалось, что для тех же самых красных, но – только умеренных, в лице эсеров и меньшевиков, а это, как многим представлялось, была уже своего рода точка невозврата.

Прозреть сибирским политикам наверняка кто-то помог; не без этого, что называется. По сведениям омской печати в июле в городе находились французский и английский вице-консулы, а также американский военный атташе, по-всей видимости, именно тот, который помогал в проведении переговоров представителей Центросибири с командованием восставших чехословацких войск в районе Мариинска. А если так, то он находился в Омске уже где-то с середины июня и, вполне вероятно, что принимал какое-то косвенное участие, как, впрочем, и другие иностранные гости, в описываемых событиях. Не берёмся утверждать, что всё было именно так, как мы сейчас предположили, это тема для отдельного исследования, и, тем не менее, высказать некоторые свои догадки на сей счёт мы посчитали нужным и даже своевременным, поскольку все дальнейшие события уже находились в прямой зависимости от иностранного влияния на сибирскую политику, что является на сегодняшний день научно доказанным и абсолютно неопровержимым историческим фактом.