В связи с этим нужно отметить следующий немаловажный и как бы подводящий всему итог факт: новая сибирская власть значительно поправела в сравнении с прежней; не только некоторые министры, но и подавляющая часть их заместителей, а также управляющих министерствами оказались представителями уже не социалистического, а буржуазно-демократического политического лагеря. Разместился Совет министров в доме бывшего гражданского губернатора на Соборной площади.

Омское Сибирское правительство летом 1918 г. Сидят слева на право: Г. К. Гинс – управляющий делами Совета министров; Г. М. Степаненко – управляющий министерством путей сообщения; А. Н. Гришин-Алмазов – управляющий военными делами; И. А. Михайлов – министр финансов; П. В. Вологодский – председатель Совета министров; В. В. Сапожников – управляющий министерством народного просвещения; П. П. Гудков – управляющий министерством торговли; А. А. Гра-цианов – товарищ министра внутренних дел; стоят слева на право: Т. В. Бутов – помощник управляющего делами Совета министров; Л. Н. Шумиловский – управляющий министерством труда; Н. И. Петров – управляющий министерством земледелия; И. С. Зефиров – управляющий министерством продовольствия;

Н. Д. Буяновский – товарищ министра финансов; А. П. Морозов – товарищ министра юстиции; М. С. Виттенберг – товарищ министра торговли; П. Я. Михайлов – товарищ министра внутренних дел; В. М. Миронов – помощник начальника Главного управления почт и телеграфов. Настольный календарь на 1919 год /под редакцией М. Н. Пинегина. Томск. 1919. Фотография из сети Интернет.

В действительности, конечно,

события на Дальнем Востоке

текли своим особым порядком,

завися в гораздо большей степени

от интервентов, чем от той или

иной русской власти.

В. Г. Болдырев

1. Мятеж чехословацкого корпуса во Владивостоке

29 июня, то есть днём ранее тех судьбоносных для Сибири омских событий, о которых мы только что говорили, произошел очередной вооруженный антибольшевистский переворот, на этот раз во Владивостоке. Он также имел свою предысторию, которую конечно же хотя бы в нескольких словах имеет смысл сейчас освятить. Дело в том, что в течение апреля-мая 1918 г. в город прибыло около двух десятков эшелонов Чехословацкого корпуса с целью дальнейшего продвижения на противогерманский фронт. В Европу, а точнее на территорию Франции, чехословаки должны были попасть морем, посредством, главным образом, американского торгового и пассажирского флота, однако ни одного из этих кораблей во владивостокской бухте Золотой Рог на тот момент не оказалось. Страны Антанты не выполнили (причём, по всей видимости, вполне намеренно) своих обязательств перед советским правительством. На рейде близлежащего залива вместо грузовых судов стояло на якоре лишь несколько иностранных военных кораблей: два японских крейсера, один английский и один американский. Они находились здесь с начала года и, понятно, что совсем с другими целями…

Всего, по разным подсчётам, во Владивостоке к началу июня месяца скопилось что-то около 13 или 15 тысяч чехословацких легионеров. Их разместили в пустующих в связи с роспуском старой Российской армии казармах, а также в крепости на острове Русский. До поры до времени они вели себя тихо и спокойно, днём несли службу по охране военных складов, вечерами играли в футбол и даже устроили международный командный турнир с участием русских, американских и английских матросов (японские самураи отказались), который, кстати, и выиграли. Другими словами они настолько хорошо зарекомендовали себя, что по отношению к ним у местных советских властей не возникло абсолютно никаких подозрений, причём даже тогда, когда из Сибири пришли первые известия о вооруженном мятеже нескольких чехословацких полков. Вернее подозрения, возможно, и возникли, но их тут же развеяли политические руководители легионеров, представители отделения Чехословацкого национального совета*, которые убедили большевистские власти в полной лояльности подчинённых им частей. Более того, один из них, доктор Вацлав Гоуска (социал-демократ по своим политическим взглядам), тут же собрался и срочно выехал из Владивостока в Иркутск, клятвенно заверив, что приложит все силы для того, чтобы как можно скорее прекратить возникшее, по его мнению, странное недоразумение – вооруженный конфликт между советской властью и легионерами. А вперёд Гауски по линии железной дороги в адрес капитана Гайды и других мятежных командиров была послана телеграмма следующего содержания: «Вновь настойчиво напоминаем, что единственной нашей целью является как можно скорее отправиться на французский фронт, поэтому надлежит соблюдать полнейший нейтралитет в русских делах».

_______________

*Во главе политического руководства чехословаков во Владивостоке стояли три члена филиала (Одбочки) Чехословацкого совета Народной Рады в России: В. Гирса, Вл. Гурбан и В. Гоуска. Они образовали так называемую «Коллегию отделения ОЧСНР во Владивостоке»; старшим же воинским начальником был русский генерал М. К. Дитерихс.

В то же самое время, то есть в конце мая – начале июня у приморских большевиков возникли серьёзные проблемы в районе находившейся на границе с Китаем железнодорожной станции Пограничная. Со стороны китайской Маньчжурии там скопилось значительное количество рвущихся в бой белогвардейских войск (по разным данным от 300 до 800 бойцов с пулемётами и несколькими артиллерийскими орудиями) под командованием есаула И. П. Калмыкова и полковника Н. В. Орлова. Особый казачий отряд (ОКО) Ивана Калмыкова был сформирован добровольцами из числа станичников южных районов Уссурийского казачьего войска, а под началом Николая Орлова собрались тоже добровольцы, но только, главным образом, солдаты и офицеры бывшей Российской армии, а также охранники из военизированной стражи КВЖД. Значительную часть того же отряда составляли китайские наёмники, так называемые хунхузы. Все «добровольцы» – и калмыковцы, и орловцы щедро оплачивались из средств союзников, особенно преуспела в тех «спонсорских» делах Япония, имевшая тогда очень большие виды на русский Дальний Восток и вкладывавшая в этот свой проект большие финансовые средства.

От станции Пограничная железнодорожная ветка вела к городу Никольск-Уссурийску, а уже от него открывалась прямая дорога как на Владивосток, так и на Хабаровск. Сознавая столь явную и достаточно серьёзную угрозу, местные большевики 5 июня объявили на всей территории Приморья и Приамурья военное положение, сосредоточив на опасном участке границы достаточно внушительные силы. Мобилизовав сюда пролетарские отряды сразу из нескольких городов, они значительно ослабили тем самым красногвардейские гарнизоны, в том числе и в столице Приморья, чем в

полной мере, собственно, и воспользовались находившиеся во Владивостоке иностранные легионеры. Наступление частей Калмыкова и Орлова, предпринявших 20 июня попытку прорыва на советскую территорию, красным удалось тогда отбить, однако достаточных сил для противодействия частям Чехословацкого корпуса у них уже не нашлось. Воспользовавшись этим обстоятельством и получив указания от представителей дипломатических кругов стран Антанты, военное руководство легионеров во главе с генерал-майором Дитерихсом 29 июня предприняло попытку вооруженного мятежа в городе Владивостоке.

За три недели до этого 8 июня в столицу Приморья прибыл тайный курьер с запада от мятежного капитана Р. Гайды, и из его сообщений командование дальневосточной группировки чехокорпуса узнало, наконец, всю правду о тех событиях, что произошли за последний месяц с их товарищами на территории Сибири. Так им стало известно, что в Москве по приказу большевиков были арестованы ведущие руководители российского отделения Чехословацкого национального совета, а на все железнодорожные станции поступило распоряжение Троцкого об окончательном и полном разоружении корпуса и о расстреле на месте каждого чехословака, у которого будет найдено оружие. В ответ представители легионеров на своём экстренном съезде в Челябинске приняли решение начать вооруженное восстание против советской власти, и данная «рекомендация», как сообщил курьер, распространялась в обязательном порядке на все без исключения подразделения корпуса, в том числе и на находящиеся во Владивостоке.