_______________
*Для того чтобы лучше понять почему Б. П. Вейнберг так сделал, мы должны немного приоткрыть завесу «тайны» над его личностью. Дело в том, что хотя Борис Петрович и входил вместе с Потаниным и Адриановым во фракцию областников и беспартийных, он всегда подчёркивал именно свою беспартийность или, если хотите, независимость, он, как та кошка, иногда немного гулял сам по себе. В Томске его называли «антирукожомом», потому что он никогда (ну почти никогда) и никому не подавал руки при встрече, держал, что называется, дистанцию. Такая тактика, порой, выходила ему боком, но иногда приносила и некоторые дивиденды, так в частности, в отличие от многих других оппозиционно настроенных к большевикам политиков, он, при втором пришествии советской власти в Сибирь, никоим образом не пострадал, продолжал преподавать сначала в Томске, а потом даже переехал в Ленинград, где и умер во время блокады.
**Верный, как истинный подвижник-народник, идеалам своей молодости, пришедшейся на 60-е годы XIX века – эпоху великих демократических реформ, – Григорий Николаевич по-прежнему считал, что главным образом через просвещение народа лежит самый верный путь сибиряков в царство их долгожданной осознанной свободы. Первым делом члены думской комиссии сразу же запланировали повышение окладов для преподавателей. «Прожиточный минимум исчисляется по районо, причём норма вознаграждения учителя, прослужившего 10 лет, рассчитывается так, чтобы дало возможность безбедного существования семье в 5 человек» (там же, л.27об.). Члены Думы выразили также пожелание, чтобы «служащие в местностях, находящихся в особо неблагоприятных условиях, получали усиленное вознаграждение». Как записано в протоколе заседания от 22 июня, профессору Сапожникову, руководителю отдела ЗСК по народному образованию, была «передана записка об проведении в жизнь ставок для учителей» (там же, л.15об.). Попутно нужно добавить, что в 1917—1918 гг. в Томске выходил областнический журнал под название «Школа и жизнь Сибири».
***Лицо Адрианова с левой стороны было сильно обезображено, одно время он даже прибегал к услугам пластического хирурга, так что в среде обывателей ходили слухи, что это результат его схватки один на один с медведем в сибирской тайге (вот колорит!), однако, близкие люди знали, что это не так, что обезображенное лицо его – это болезненные последствия трагических ошибок молодости.
3. Важные вопросы
В субботу 22 июня произошёл следующий раунд схватки представителей (представителя) Потанинского кружка с левыми членами Сибирской думы, количество которых с каждым днём росло, а вот в среде потанинцев никакого роста в этом плане, на первых порах, кажется, не наблюдалось. На заседании 22 июня обсуждался архи важный вопрос – о Сибирском Учредительном собрании. Значимость этого революционного форума в 1918 г. в стане антибольшевистской оппозиции не подвергалась никакому сомнению, против его созыва поначалу никто не смел даже и высказываться, – ни правые, ни, тем более, левые. Созыв такого собрания при политическом лидерстве в тот момент умеренных социалистов означал бы полное поражение для правых сил, поэтому последним нужно было во что бы то ни стало или сдвинуть на неопределённо далёкую перспективу сроки созыва «учредилки» или изменить в свою пользу закон о выборах в это собрание.
Предложение об организации комиссии по выборам в Сибирское Учредительное собрание внёс на обсуждение член Областной думы от Союза служащих и рабочих Юго-Западного и Румынского фронтов Александр Дмитриевич Романов (там же, лл.15—16, л.26). Он подготовил целый развёрнутый доклад на эту тему, основные тезисы которого сводились к следующему: создать при Частном совещании членов СОД комиссию, которая должна будет подготовить проект закона о выборах в Сибирское Учредительное собрание, который, в свою очередь, на своей ближайшей сессии должна будет рассмотреть и принять Областная дума, после чего в Сибири сразу же без лишних промедлений должны будут состояться сначала выборы (примерно в сентябре), а потом и открытие Сибирского Учредительного собрания.
Первым во время обсуждения данного доклада выступил Адрианов и
заявил, что, прежде чем организовывать такую комиссию, нужно запросить Западно-Сибирский комиссариат – не предпринимает ли и он в данный момент какие-либо меры относительно выборов в СУС. Не ясно для Адрианова, по его словам, было и то, каким законом будет руководствоваться комиссия во время своей работы*. В ответ участники совещания заявили, что комиссия может взять за основу своего законотворчества те положения, которые были выработаны декабрьским Сибирским областным съездом, а по спорным вопросам обращаться для консультаций к Частным совещаниям. В результате проект постановления о создании комиссии по выборам в Сибирское Учредительное собрание (Романова назначили её председателем) был проголосован и принят почти единогласно, при одном всё-таки воздержавшемся (из документов неясно, но вполне понятно кто был этим воздержавшимся).
_______________
*Примечательно, что в те же самые дни, а точнее 23 июня, в Омске была создана расширенная по своему составу, за счёт приезжих из Центральной России, группа «беспартийных» областников, явно не левого толка. Понимая, что совсем скоро власть в Сибири должна перейти в руки тех, кто достоин её по праву первопроходцев-старожилов, то есть к ученикам и единомышленникам Г. Н. По-танина, омские областники, значительно усиленные «пришлыми», решили не отставать от злобы дня и уже в ближайшие несколько дней подготовили свой собственный проект по выборам в Сибирское Учредительное собрание, надо полагать, несколько отличный от того, который разрабатывался в комиссии Сибирской думы.
Ещё одним вопросом повестки дня заседания 22 июня стало обсуждение заголовка телеграммы, опубликованной в последнем, 43-м, номере «Сибирской жизни». (Казалось ещё только запятые и многоточия не проверяли члены Совещания за редактором этой газеты Адриановым.) В качестве обвинителя на этот раз выступил, как записано в протоколе, член Думы от Всероссийского исполнительного комитета крестьянских депутатов Иван Иванович Скуратов. Заголовок телеграммы от 21 июня, вызвавшей такой ажиотаж, дословно выглядел следующим образом: «Формирование сибирского правительства»; а в самой телеграмме сообщалось о том, что при Западно-Сибирском комиссариате сформированы и приступили к работе 10 отделов, военный, финансов, продовольствия и т. д. (те самые о которых мы уже рассказывали выше). Скуратов от лица левых депутатов выразил недоумение по поводу того, кем и как образуется какое-то там новое «сибирское правительство», в то время как правительство Сибири уже есть, оно было выбрано в январе на тайном совещании членов Сибирской областной думы и в настоящий момент находится на Дальнем Востоке. Тем самым, как записано далее в протоколе заседания, Скуратов увидел в заголовке «какой-то поход против настоящего Сибирского Правительства» (там же, л.16об.) и попросил этот вопрос поставить в повестку дня текущего заседания. В ответ Адрианов предложил Скуратову изложить свои замечания в письменном виде и перенести обсуждение данного вопроса на следующее
заседание. Однако член Думы Неслуховский потребовал обсудить эту тему сейчас же и выяснить: ошибка ли в том заголовке корректора, злобная выдумка редактора или всё-таки действительный текст реально существующей телеграммы из Омска?
Адрианов опять взял слово и заявил, что «считает поднятый вопрос переливанием из пустого в порожнее». «Все эти разговоры не есть дело, – сказал он. – Если вы так себя поведёте, то заставите „Сибирскую жизнь“ выступить с объяснениями, кто выбрал Временное Сибирское Правительство, кто выбрал Вашего Дербера. Неужели Дербер – председатель Совета министров Сибири? Было на тайном совещании каких-то 40 человек». Неслуховский, в ответ на этот выпад, заявил, что подобные речи неудобно слушать и выразил настоятельную просьбу всё-таки выяснить суть опубликованной в газете «Сибирская жизнь» телеграммы (новое правительство создано в Омске или что?). Иван Скуратов поддержал своего товарища и попытался заверить присутствующих, что на тайном совещании СОД необходимый кворум всё-таки был, однако ему вряд ли кто тогда поверил, поскольку 90 членов Думы даже сейчас, при абсолютно легальном состоянии дел, собрать оказалось не так-то просто (на заседании присутствовало не более 20 человек). Последнее обстоятельство дало повод на сей раз Адрианову, что называется, сесть на коня и завершить дискуссию в свою пользу, он заявил, что «никогда не опровергал Временное Сибирское Правительство», но вместе с тем он «не одобряет его состав» и по сему полагает, что не стоит «мешать конструированию нового Правительства» (там же, л.17). Повисла мхатовская пауза…
