• В группе Армана штаб в первые же дни потерял связь с 20-й армией на срок свыше 2-х суток. 11-я тбр «заблудилась» (попала на участок 8 гв. СК) и несколько дней действовала в отрыве от группы.

• Танковая группа 31-й армии вследствие плохо организованного взаимодействия с артиллерией и авиацией только 31.08-1.09 (в районе Мартыново) потеряла до 40 танков.

Ввиду столь «обвальных» результатов, Генштаб, учитывая прочные позиции Жукова (комфронта избежал наказания Главковерха после неудачи Ржевско-Вяземской операции в январе-апреле 1942 г.), очень и очень вежливо попросил начштаба Запфронта «…доложить командующему фронтом о нецелесообразности в дальнейшем применять импровизированные танковые группы»[143]. Без комментариев.

7. Будучи болезненно тщеславным и мстительным, Жуков, конечно, не мог простить обиду, нанесенную ему фон Клюге, поэтому сумел добиться согласия Сталина провести одновременно со Сталинградской операцией («Уран») еще одну — против ГА «Центр» и ее основной группировки — 9-й полевой армии под командованием генерала Вальтера Моделя, занимавшей оборону в районе Ржев-Сычевка-Белый. Уже будучи командующим танковой армией «маленький» Хассо фон Мантойфель дал следующую характеристику противнику Жукова: «Модель обладал способностями хорошего тактика и лучше разбирался в обороне, чем в наступлении». Изучая боевые операции Жукова, особенно наступательные, складывается достаточно убедительное впечатление, что подобное соотношение способностей (преимуществ оборонительных над наступательными) с учетом их реальных результатов в полной мере относится и к Жукову. Обоснования для проведения операции выглядели так: «мы можем лучше всего достичь стратегической победы, сокрушив немецкую группу армий «Центр», представляющую наиболее серьезную угрозу Москве». Дальше начались чудеса. Судите сами.

2-я Ржевско-Сычевская операция «Марс» (ноябрь-декабрь 1942 г.).

В этой грандиозной по своим масштабам операции было задействовано сил в 1,5-2,5 раза больше, чем на трех фронтах в районе Сталинграда при начале битвы: — 1900 тыс. человек (в Сталинграде чуть более 1 млн. — в 1,9 раза больше), 3300 танков (1400, в 2,4 раза), 24 000 орудий (15 тыс., в 1,6 раза) и 1100 самолетов (900, в 1,2 раза).

Начатая 25 ноября 1942 г. операция «Марс», превратившаяся в кровавую бойню по причине крайне низкого уровня оперативного руководства Жукова, к середине декабря окончательно выдохлась и была прекращена. Георгий Константинович провел ее как умел в полном соответствии со своим полководческим дарованием. Действовать иначе он физически не мог (так как это была сложная наступательная (!) операция), не жалел людских и материальных ресурсов, не учитывал погодные и неблагоприятные условия местности, полагаясь на давление по всему фронту и лобовые действия мощных бронетанковых соединений.

Вот ошеломляющие данные о потерях советских войск — около 500 000 убитых, раненых и пленных, 1700 подбитых танков (т.е. больше, чем их было первоначально задействовано в Сталинградской операции «Уран»). Пытаясь сохранить девичью честь «непобедимого» маршала, итоги битвы «Марс» советская историография до сих пор практически нигде не приводила. Нет упоминания об этой битве ни в одном из томов Военной энциклопедии. Не вспомнили бы и мы, но во всех этих трагических событиях были задействованы живые люди, поэтому молчать в угоду необоснованного восхваления Жукова, о гибели из-за неправильных действий «Маршала Победы» сотен тысяч наших воинов я, как и все порядочные люди, не намерен.

В пространных «Воспоминаниях» Жуков отвел этой кровопролитнейшей операции всего полторы странички, из них более чем на половине текста подробно излагаются только задачи предстоящего сражения. «Сказав несколько слов»[144] (?) об этой операции, Жуков умолчал о масштабности и результатах боевых сражений. Весь акцент был сделан на действия только 1-го мехкорпуса генерала М.Д. Соломатина, который действительно героически сражался до конца.

Всего же в ожесточенных боях были задействованы войска шести армий — 22-й, 20-й, 29-й, 31-й, 39-й и 41-й, прорвавшихся в оперативную глубину. Популярно объясняя читателям, что корпус Соломатина «остался в окружении» и его «удалось вывести», дальше Жуков сообщает, что бойцов и офицеров «пришлось тут же отвести в тыл на отдых...».

Давайте вместе усомнимся очередной раз в искренности Г.К. Жукова и попробуем уточнить, что же на самом деле произошло с окруженным корпусом, что «удалось вывести» и кому перепало-таки «отдохнуть».

Не получив необходимой помощи от Жукова и командарма-41 Ф.Г. Тарасова (в неравном противоборстве с 1-й танковой дивизией немцев комкор просил поддержать его действиями 47-й и 48-й мехбригад), и оказавшись в связи с этим в безвыходном положении, М.Д. Соломатин в ночь с 15 на 16 декабря предпринял отчаянную попытку прорваться. «...Сократив периметр обороны, он уничтожил оставшуюся бронетехнику и тяжелое вооружение и стал пробиваться на запад с остатками пехоты. Прорвав огненное кольцо, Соломатин спас все, что мог из состава своего корпуса и действовавших вместе с ним частей 6-го стрелкового корпуса Попова. Цена, однако, была очень высокой... Соломатин докладывал, что 8 000 из 12 000 его бойцов были ранены или убиты и большинство из более чем 200 танков корпуса уничтожены и брошены при отходе»[145]. Короче — как боевая сила корпус перестал существовать.

Для полноты картины приведем еще один пример, характеризующий «оперативное обеспечение» наступательных действий наших войск под руководством Жукова (в «Воспоминания» можно не заглядывать — его там нет). «...Ночью 25-го ноября и утром 26-го, в то время, когда пехотинцы Мухина (247 сд — B.C.) и Берестова (331 сд — B.C.) напрягали все силы, чтобы расширить плацдарм (на р. Вазуза — B.C.), части второго эшелона и силы, предназначенные для развития успеха, пошли вперед. Под непрерывным огнем германской артиллерии более 200 танков, 30 000 пехотинцев и 10 000 кавалеристов, сопровождаемые обозами, упорно продвигались по единственным двум дорогам, ведущим к берегу. Поскольку обе дороги подвергались беспощадному артиллерийскому обстрелу, последствия нетрудно было предсказать. Хаос царил величайший. Предназначенная для усиления пехота и танки 8-го ск образовали пробки в местах переправы через Вазузу... Это была невыполнимая задача (выделено мной. — B.C.). Ожесточенные и беспорядочные бои стоили 6-му танковому корпусу почти всех оставшихся танков, но основная часть личного состава корпуса все же вырвалась из окружения...

Жуков был горько разочарован. За пять дней ожесточенных боев 20-я армия Н.И. Кирюхина потеряла более 30 000 человек и 200 танков. Потери 31-й армии (командарм B.C. Поленов — В.С.) были столь же тяжелы... За три дня интенсивных боев германские силы прорвались в тыл 41-й армии и окружили ее основные силы к юго-востоку от Белого... войска оказались в ловушке...

Новый акт развивающейся драмы начал разыгрываться на вазузском плацдарме утром 11 декабря... Ожесточенная атака за два дня непрерывных, беспощадных и кровопролитных боев стоила двум корпусам (5-му и 6-му ТК — B.C.) потерь около 200 танков. Несмотря на это, Жуков и Конев настаивали на продолжении наступления... пока к 15 декабря войска не выдохлись из-за полного истощения. К этому времени все, от рядового солдата до самого Жукова, осознали близость поражения. Если кровавая баня у Вазузы еще не убедила их, то судьба корпуса Соломатина заставила это осознать... К середине декабря операция «Марс», превратившись в кровавую бойню, окончательно выдохлась» (выделено мной. — B.C.)[146].