Некоторые авторы пытаются «усилить» 2-й ТК СС новыми танками «Пантера» и штурмовыми орудиями «Фердинанд» (а их летом 1943 г. дивизии Хауссера не имели) и «вводят» в его состав 11-ю тд 48-го ТК. Утверждают также, что на участке 2-го танкового корпуса СС действовал и 3-й ТК из состава группы Вернера Кемпфа, которая завязла в боях юго-восточнее Прохоровки в районе Сабынино-Казачье.

Утверждают даже, что 5-я гв. ТА якобы получила летом 1943 г. танки Т-34 с 85-мм пушкой, снаряды которой пробивали броню «Тигров» и «Фердинандов». Даже неловко объяснять этим «специалистам», что Т-34-85 приняли на вооружение в начале 1944 г. Первый же серийный танк этого типа сошел с конвейера только в марте 1944 г.

В завершение этого краткого обзора хотелось бы выразить надежду, что о прохоровском сражении будет сказана правда: что было хорошо и что было плохо, где была победа и где была неудача.

В признании этой правды — истинное уважение памяти погибших.

Уважаемый Валентин Степанович! Приятной неожиданностью для читателей стало появление в журнале статьи В. Замулина и Л. Лопуховского о еще далеко не последнем «белом пятне» историографии Великой Отечественной войны — «Прохоровское сражение. Мифы и реальность» (ВИА №33-39).

Очевидное достоинство добротно сделанной работы — документальное изложение хода боевых действий главным образом 12-16.07.43 г. в районе Прохоровки на основе сопоставления (практически впервые!) данных как наших, так и немецких архивов. Поэтому есть все основания поздравить авторов за качественный разбор боевых действий.

Однако выводы по сражению, сделанные авторами в журнале (ВИА №39, с. 122), ничего, кроме удивления, вызвать не могут, т.к. находятся в очевидном противоречии (не адекватны) с реальными итогами боевых действий у Прохоровки, подробно изложенными в первых шести журнальных статьях.

Складывается впечатление, что авторы, объективно изложив ход боев, в последний момент испугались печальных итогов этого «побоища» (по Ротмистрову). Поэтому решили традиционно подыграть той части ветеранов, которая, как правило, не вспоминая о погибших наших воинах и не желая знать подлинной правды о событиях войны (так им удобнее), считает возможным праздновать победу даже в тех сражениях, где ее на самом деле не было. Как бы подготавливая пути отхода к своему неубедительному заключению о «выигранном сражении» (?), авторы ввели тезис о том, что «результаты прохоровского сражения нельзя рассматривать вне рамок оборонительной операции Воронежского фронта, частью которой оно являлось» (ВИА № 39, с. 60). Ну почему же нельзя? Можно, ибо, следуя подобной логике, бои под Прохоровкой являлись частью и всей Курской битвы. Однако оно (сражение) поддается без особого труда отдельному анализу (что авторы и сделали), т.к. имеет четкие территориальные и временные границы, а также основного участника — 5 гв. ТА. Именно поэтому Прохоровское сражение на протяжении более полувека анализировалось и рассматривалось как крупномасштабный самостоятельный боевой эпизод: в Военной энциклопедии («Прохоровка»), почти во всех маршальских мемуарах, научных разработках, учебниках и др. Да и наши авторы статью назвали отнюдь не «оборонительная операция Воронежского фронта 5-17.07.43 г.», а предельно адресно: «Прохоровское сражение»... Предпринятая же страховочная попытка искусственно как бы растворить (распределить) печальный результат этого сражения в итогах неудачного контрнаступления основных соединений Воронежского фронта не оригинальна.

В связи с этим хотелось бы обменяться мнениями (хотя бы кратко) на страницах журнала об оценке анализа одного из значимых боевых эпизодов Великой Отечественной войны. Актуальность возможного обсуждения обусловлена тем, что некоторые авторские трактовки событий представляются спорными и не все мифы (уж один-то точно — «победный») им удалось развеять.

Вот перечень возникших вопросов и замечаний.

1. Главный вывод авторов: «... войска Воронежского фронта, несмотря на тяжелые потери, выиграли 7-дневное сражение и успешно завершили оборонительную операцию...».

Начнем с конца. Если принять авторскую аргументацию о завершении оборонительной операции, то совершенно непонятно (и не логично!), зачем Ватутин 16 июля отдавал приказ: «... о переходе к упорной обороне... с готовностью к 5.00 17 июля» (ВИА №39, с. 63). Что же получается — от обороны к обороне? Так не бывает. Значит, «до того» планировались не оборона, а наступательные действия соединений фронта — контрнаступление, контрудары и т.п. Есть ли этому подтверждения? Да, есть. Более четко, чем я, сформулировал эти наступательные действия Ватутин в докладе Сталину (9.20 12.07.43 г.): «...Войска центра Воронежского фронта (6 гв., 1 ТА, 5 гв. А, 5 гв. ТА)... в 8.30 перешли в наступление по плану» (ВИА №36, с. 97).

Теперь о том, кто что «выиграл». Для этого следует напомнить о тех задачах, которые поставил комфронта соединениям, и как они были выполнены. Вот суть замысла Ватутина (ВИА №39, с. 68): в центре рассечь боевой порядок 2 ТКСС (исп. 5 гв. ТА и 5 гв. А), одновременно нанесением ударов по флангам основной группировки противника, выйти в ее тыл с целью окружения и разгрома (исп. 1 ТА, 6 и 7 гв. А, 69 А, 2 гв. ТК), в дальнейшем развивать наступление на Томаровку (60 км от Прохоровки). Таким образом, мы имеем дело с наступательной (а не оборонительной) фронтовой операцией. Глубина поставленных задач — до 60 км.

Выполнили ли указанные соединения поставленные Ватутиным задачи? Нет, не выполнили, т.к. на всех шести (обозначенных на сх. 8) направлениях основных ударов атаки наших войск были отбиты. И только на небольшом участке ценой «огромных потерь» («дальше атаки потеряли всякий смысл» и др.) 18 и 29 ТК, «не выполнив поставленных задач», продвинулись всего на 2-3 км. Учитывая приведенные авторами архивные документы (приказы, боевые донесения и др.), можно сделать только один печальный вывод: контрнаступление провалилось. Части 2 ТК СС и 3 ТК, изменив направление главного удара и осуществив перегруппировку ТД, наступали (до 15. 07 включительно) на Правороть, охватывая Прохоровку с юга и юго-востока. В этих условиях, реально оценив обстановку и непомерное количество понесенных войсками потерь, Ватутин и отдал приказ о переходе к «упорной обороне».

Кстати, отстаивая надуманный вывод о якобы выигранном сражении, авторы почему-то включили в статью материалы специальной комиссии Г.М. Маленкова (август 1943 г.). Однако именно ее выводы опровергают авторское заключение. Из акта следует, что боевые действия под Прохоровкой 12 июля 1943 г. (день решающих и наиболее ожесточенных танковых боев) «являются образцом неудачно проведенной операции» (ВИА №39, с. 108).

Противоречивые данные приводятся в статье и о дальнейших планах немецких войск. У Ватутина (ВИА №38, с. 50): «...противник не отказался от наступательных целей», а у авторов — противник «отказался от продолжения наступления» (ВИА №39, с. 122). В другом месте: «Противник не только отразил атаки корпусов 5 гв. ТА, но и сумел сохранить боеспособность своих соединений» (№39, с. 4). Неувязка. К тому же дальнейшие помыслы Манштейна авторы существенно исказили, делая основной упор на его план от 12. 07, который 13. 07 Гитлер отменил, как и дальнейшее проведение операции «Цитадель» (неудача ее очевидна и обсуждению не подлежит). Однако утверждение, что Манштейн якобы «отказался от продолжения наступления» (ВИА №39, с. 122), не соответствует действительности. На самом деле он («развивая успех»), до окончательного завершения операции Цитадель», принял решение: «После ... совещания с обоими командующими армиями 16 июля были изданы приказы... нанести удары противнику еще до окончания битвы в районе Курской дуги»... При этом 4 ТА должна была «разбить противника... южнее Псёла», а армейская группа Кемпфа, взаимодействуя с 4 ТА, -«...уничтожить группировку противника, окруженную на стыке между обеими армиями». И только после завершения этого этапа наступательных действий Манштейн планировал «отвести обе армии на исходные позиции... К сожалению, из этих планов ничего не получилось!!!» Почему не получилось? Во всяком случае, не потому, что (по утверждению авторов) вечером 17 июля Манштейн, исходя из анализа сложившейся обстановки, «приказал вывести 2 ТК СС из боя»... (ВИА №39, с. 124). На самом деле первичный приказ был отнюдь не Манштейна, ибо он вынужден был, в нарушение своих планов, выполнить прямое указание непосредственного начальства: «... 17 июля ОКХ приказал немедленно снять весь 2 ТК СС и направить его в свое распоряжение... В связи с таким уменьшением сил командование группы было вынуждено отказаться от запланированных ударов... и вернуть армии на исходные позиции». А это уже другая ситуация, совсем не та, какую пытались внушить читателям ВИА авторы статьи. И приведенная оценка Ф. Меллентина ничего, по сути, не подтверждает, ибо он имел ввиду («немецкое наступление провалилось») срыв всей операции «Цитадель» (уже зная 14. 07 о решении Гитлера от 13. 07), а не действия в районе Прохоровки. И «плакался» он по своим бедам — неудачным действиям 48 ТК на Обояньском направлении в основном против 1 ТА Катукова. Поэтому, как одну из оправдательных причин невыполнения корпусом поставленных задач, он назвал «потрясающие» потери танков T-V «Пантера». По немецким данным, корпус потерял 42 «Пантеры» (не наш масштаб, как говорят — «нам бы его заботы»).