— Вы занимаетесь политиканством, а не работой.
Заметим, что почти одновременно Дзержинский в резком письме к Рыкову высказал ряд серьезных несогласий с экономическими мерами правительства. Но разве он мог бы сделать подобный упрек и Рыкову? Нет, и, конечно же, не в силу доброго личного отношения к нему (такие обстоятельства «железный Феликс» не принимал в расчет), а именно потому, что видел повседневный труд Рыкова, знал и ценил его полную самоотдачу общему делу…
Назначение нового главы Советского правительства вызвало широкие отклики как за рубежом, так и в стране. Отвечая в феврале 1924 года на вопросы анкеты «Известий», посол Германии в СССР граф Брокдорф-Ранцау заявил: «Избрание на этот пост именно А.И. Рыкова, человека, который до сих пор был руководителем всего народного хозяйства СССР, является для меня новым доказательством того, что признание важности экономического восстановления в интересах политического могущества пустило глубокие корни в сознании народов СССР. Это избрание является для меня также доказательством того, что народы СССР исполнены решимости идти по тем путям, которые предначертаны с такой ясностью и четкостью В.И. Лениным».
Эти слова не являлись просто данью дипломатической вежливости. Германский посол был неплохим политиком и разбирался в ситуации, которая сложилась в стране и её руководстве. По оценкам западных экспертов, Рыков был самой крупной фигурой из числа тех советских руководите- лей-«прагматиков», которые в начале 20-х годов уже не питали надежд на близкую мировую революцию и развал капитализма[32], а потому приоритетным направлением в политике считали экономическое возрождение и развитие СССР, в том числе и при помощи внешнеэкономических связей. Исходя из анализа положения в стране и расстановки сил в её руководстве, многие на Западе полагали, что именно Рыков как представитель «прагматической» тенденции способен возглавить правительство СССР. «Избрание А.И. Рыкова на пост председателя СНК, — отмечал, в частности, эстонский дипломат Бирк, — не явилось неожиданностью для нашего общественного мнения: обсуждая возможность замещения освободившегося после смерти В.И. Ленина поста председателя СНК, газеты в течение последнего времени видели наибольшую возможность в замещении этого поста именно А.И. Рыковым».
Немало откликов поместили и советские газеты. Один из руководителей Белорусской ССР, А.Г. Червяков, писал в те дни: «А.И. Рыков является лучшей кандидатурой на пост рулевого высшего советского органа. В настоящее время нам нужно решить три основные задачи. Во-первых, восстановление сельского хозяйства, установление смычки с крестьянством. А.И, Рыков — один из тех руководящих работников, который с момента появления лозунга «смычки» понял этот лозунг как удовлетворение в первую очередь экономических запросов крестьянского хозяйства. По инициативе А.И., под его непосредственным влиянием и руководством уже принят ряд важнейших решений для установления смычки: снижение цен на фабрично-заводские товары, усиление экспорта сельскохозяйственных продуктов, льготная продажа сельхозмашин, организация сельхозбанка и пр. Таким образом, в лице А.И. мы имеем руководителя государственной работой, который правильно оценивает роль крестьянства в Советской стране и на основе этой оценки даёт правильное направление работам СНК.
Вторая задача, и не менее важная, — это восстановление нашей промышленности. Я должен отметить, что и здесь А.И., учитывая и экономическое, и политическое значение промышленности, до сего времени твердой рукой проводил линию постепенного, но неуклонного развития промышленности, улучшения положения рабочих и пр. А.И. не увлекается излишними надеждами на жёсткую концентрацию, но в то же время не допускает и чрезмерного раздувания промышленности. Успехи в области восстановления промышленности за истёкший год говорят за то, что эта линия была правильная. Они дают нам гарантию, что мы под руководством А.И. сумеем сохранить одну из важнейших командных высот Советского государства.
Наконец, третья задача, которая в настоящий момент имеет чрезвычайно важное значение для Союза ССР, — это проведение мероприятий, связанных с национальной политикой Советской власти. Правильный, марксистский, коммунистический подход к национальному вопросу помогает А.И. вести правильную линию и в национальном вопросе».
Среди груды откликов, а в их числе есть немало интересных, особенно из отдалённых национальных районов и от крестьян с их надеждами на «просветление жизни», как было сказано в одном незамысловатом пожелании Рыкову, приведенный выше выделен не наугад. Будучи сам крупным советским работником, Червяков отметил наиболее существенные задачи того времени; вместе с тем его отклик свидетельствует, что Рыков занял к 1924 году прочное положение в руководстве правительством.
И все же с этого времени его государственная деятельность приобрела новое качество, глубину и масштабы. Последние настолько значительны и всеобъемлющи, что рассказ о ней едва ли не тождествен очерку истории страны в 20-е годы, политической, социально-экономической, культурной, национальной и других сторон её жизни, ибо к каждой из них и ко всем в целом глава правительства имел непосредственное отношение. Понятно, что такой очерк здесь не может быть дан. Это относится и к характеристике самой многогранной работы Рыкова по руководству союзным и республиканским правительствами. Со временем, как можно ожидать, появятся посвященные ей специальные исследования. Пока же наметим только некоторые её стороны, не претендуя на полноту их характеристики, а также на целостность картины, которая даётся здесь лишь отдельными фрагментами.
Полем битвы и развалин назвал Ромен Роллан Россию начала 20-х годов. Обычно — и это справедливо — характеристику положения этой гигантской, протянувшейся на более чем десяток часовых поясов, многоукладной аграрной страны (до 84 % её населения жило в деревнях, кишлаках и аулах) начинают с хозяйственной разрухи. Руины, голод, нищета — вот та страшная черта, от которой начинались первопроходческие шаги в неведомое социалистическое будущее. Не утратили ли мы сегодня понимание этого? Из двенадцати лет, в течение которых судьба Рыкова была связана с высшими государственными постами, восемь пришлись на войну и борьбу с разрухой — весь совнархозовский и значительная часть совнаркомовского периодов.
Не назовёшь вполне мирными и остальные годы. Гражданские войны перестали сотрясать и корёжить страну, но их эпоха не могла исчезнуть бесследно, обрывки её шлейфа растянулись на немалое время. Да и непосредственно сама она не кончилась разом, в какой-то точно определяемый день. Последняя, и наиболее протяженная из этих войн, что охватила период 1918–1920 годов, не имела ни своего 22 июня, ни своего 9 мая. Недаром в среде историков идут многолетние споры об её исходной датировке, по-разному определяется и время её полного завершения — не только началом 20-х годов (освобождение Владивостока), но даже их второй половиной (ликвидация басмачества в Средней Азии).
В советской печати тех лет нередко встречалось забытое теперь понятие «неполная победа» — вооружённый натиск империализма был отражён, но угроза новой военной интервенции дамокловым мечом постоянно висела над Страной Советов. Её внешнеполитическое положение даже после «полосы признаний» 1924 года, когда были установлены дипломатические отношения с Великобританией, Италией, Францией, рядом других капиталистических стран, оставалось очень сложным и трудным.
Что касается «внутреннего эха» гражданских войн, то его раскаты не всегда воспринимаются теперь во всей их гамме. Они слышатся нам главным образом в шуме и грохоте борьбы с разрухой. Между тем эта борьба не была единственной. Гражданские войны оставили глубокие и долго не затягивавшиеся раны на социальном теле страны. Их участники — победители и побежденные (кроме эмигрировавших) — не разошлись в разные стороны. Они остались в одном, одинаково родном им отечестве, по поводу развития которого немало побежденных, вынужденных таить свои взгляды, сохранили те позиции, за которые только что боролись с оружием в руках. Не этим ли медленно исчезавшим, а может, для многих из поколений, переживших эпоху гражданских войн, так окончательно и не исчезнувшим расколом объясняются жестокие коллизии 20-х годов, в общем- то вошедших в историческую память как время определённой демократизации жизни страны?
