– Сатанист? – спросил он у Змея.

– Ага, – процедил тот.

– Ну, посмотрим…

Указанный монах-сатанист картинно воздел руки в небо и что-то начал орать.

– Может, в него нож кинуть? – высказал рационализаторское предложение Олег.

– Бесполезно, – одновременно ответили Полоз и Карп.

Монах, судя интонации, вышел на финишную прямую и ударил кулаками в землю.

Мы напряглись. Однако ничего не происходило.

– И чего это было? – робко поинтересовался Марся.

– Полоз? – протянул Карп.

– Сейчас всем вам мало не покажется!!! – восторженным и очень счастливым тоном произнес Змей.

– Нам?! – я зацепился за его слова.

– Вам, вам!!! Заткнись и наслаждайся!

Я обратил свой взор к монаху. В нескольких метрах от него начал закручиваться небольшой смерч. Минута, и смерч увеличился в диаметре до пяти метров и поднялся метров на десять. Он становился все темнее и темнее. Наконец он остановился, и в нем появилась пятиметровая фигура в темном балахоне.

– Кто призвал меня?! – резанул по ушам голос.

Я понял, что меня накрывает паника…

– Кто призвал меня?! – звучало в моей голове. А я, лежа на спине, отталкиваясь лопатками, пытаюсь уползти от возникшей фигуры. Ловлю себя на мысли, что еще немного, и я обоссусь. Мое тело и разум захлестнул первобытный ужас! Он неконтролируемый, этот ужас! Состояние, когда работает только один инстинкт, и инстинкт этот – выжить! Выжить любой ценой! Когда ты забываешь обо всем! И одно желание: бежать! Меня так накрывало только в детстве, в далеком детстве. Но с тех пор многое изменилось. Я стал другим, многие принципы наглухо перекрывали жажду жизни. Некоторые рефлексы были сильнее!!!

А сейчас… у меня выключилось все.

Бежать! Бежать!! Бежать!!!

Я полз и орал. Орал от ужаса…

«— Саня, в душу тебе нагадить, – звучит насмешливый голос Полоза, – ну, чего ты меня позоришь?!

– Па-па-па-шел ты!!! – отзываюсь я не хуже Термита.

– Стыдоба! – усмехается Змей, а у меня перед глазами встают образы моей семьи».

Жена, дочка… и страх начинает отползать.

Полоз, вытащив из моей памяти образы тех, за кого я умру не задумываясь, но перед этим порву всё и вся, заставил меня остановиться!

Инстинкт (или рефлекс) защитника медленно гасит желание жить. И появляется желание драться, для того, чтобы обезопасить моих девчонок!

«— Давай, Сашка. Давай! – шепчет Змей. – Ты должен подняться!».

Я уставился в небо.

«— Княже, дай мне сил! – взмолился я, – не дай подохнуть с позором!

– Он не слышит трусов! – все также насмешливо сообщает Полоз. – Сам давай! Сам!!».

Из моей глотки рвется рык… крик… ор… Динозавра я бы переорал!

Отталкиваюсь лопатками от земли и прыжком встаю на ноги.

– Всех убью – один останусь! – сообщаю я окружающим. А рядом пусто. В трех метрах от меня, упав на одно колено, стоит Шуровкин. Судя по позе – молится. Рядом со мной, справа и чуть сзади Полоз. И все.

Оборачиваюсь. В метрах пятнадцати позади нас мои раздолбай, а также преподы продолжают медленно отползать. Именно отползать. Отползать, оставляя за собой влажный след… «Закат» и «Север» не видно. Или смылись, или закопались. Ни тех, ни других, я не осуждаю!

Делаю глубокий вдох, все еще борясь с диким желанием напрудить себе в штаны.

– Ты встал, Сашка! – радуется Полоз. – Ты – воин!!!

– Это кто?!

– Сейчас узнаешь, – усмехается он.

– Кто призвал меня?! – еще раз интересуется фигура в черном. Я кое – как удержался, чтобы не стартовать вслед за моими, одновременно орошая негостеприимную землю Англии. Сдержался. Мелькнула мысль, что голос, которым говорит явившаяся фигура, похож на женский.

– Я призвал тебя, о Всесильная… – кое-как простонал с земли третий монах.

– Ты?! – удивилась Всесильная и повернулась к нему передом, а к нам задом. Черная ряса, капюшон на голове… монахиня?! И тут в правой руке у этой «монахини» я заметил косу… Косу!

КОСУ!!!

Здоровую такую! Выше ее…

– ПОЛОЗ! СУКА!!! ЭТО ЖЕ СМЕРТЬ!!! – ору я, мои ноги подкашиваются, и я начинаю оседать. Моя задница еще не коснулась земли, как Змей отвесил мне такого пенделя, что я снова принял вертикальное положение.

– Стой ровно, трус несчастный!

– Да, я, – перепуганный монах нашел в себе силы ответить Смерти.

– И что ты хочешь, слуга Сатаны? – насмешливо, как мне кажется, интересуется Смерть.

– Чтобы ты забрала жизни моих врагов! – истерично визжит монах. – Их много, они сильные, тебе понравится!

– Еде они?! – заинтересовалась хозяйка косы.

– Тут мы, радость моя!!! – раздается из-за моей спины голос Полоза. – Тут, моя красавица!

Смерть резко обернулась и откинула капюшон. Серое лицо, длинные серые волосы, правильные черты лица, можно сказать, что красивые…

– Полоз?! – шипящим шепотом, не веря тому, что она услышала, уточняет Смерть.

– Иди ко мне, мое ладо! – и Полоз пошел в ее сторону, подняв вперед руки, словно ждал, что она бросится к нему, и он ее обнимет!

Руки… у Полоза…

Он идет…

Моя крыша начала заваливаться на бок. У Полоза был человекообразный вид. У него появились руки, ноги, голова! При этом он не был «голым», сапоги, штаны, доспех (как у варяга или викинга), шлем, откинутый на затылок. Он был больше Миколы. И он весь был стального цвета.

– Полоз! – дрогнувшим голосом вскрикнула Смерть. При этом оттенок голоса был не таким, когда она обращалась к монаху. Это был голос женщины, которая после долгой разлуки наконец встретила своего мужчину… Таким же голосом кричала моя жена, когда я, будучи в отпуске, приперся к ней на работу…

– Полоз!!! – она резко уменьшилась в размере, став такой же, как Змей. Уменьшилась и бросилась к нему. А Полоз шел к ней все также с раскрытыми объятьями!

Пока Смерть неслась к нему, ее коса упала. Она, в отличие от хозяйки, не уменьшилась, а утратив опору, это орудие, естественно, упало. И прямо на монаха…

И вот, Полоз и Смерть стоят обнявшись. Смерть уткнулась ему в плечо и, судя по всхлипам, рыдает… А Змей ласково гладит ее по голове…

В трех метрах от меня, уже сидя на заднице, хрипит Шуровкин, силясь что-то сказать. Кое-как подхожу к нему, хватаю его за шиворот и оттаскиваю от влюбленной пары метров на пять.

Сую ему фляжку, он делает пару хороших глотков и поднимает на меня голову:

– Ты не обоссался?!

– Нет, но это жгучее желание все еще терзает мой организм. А ты, Николаич?!

– Аналогично, – он еще раз хлебнул из фляжки и кивнул в сторону Полоза и Смерти, – Саня, это же Смерть?!

– Ага, – я отобрал у него флягу и тоже хорошенько в ней приложился.

– Ты знал? – от его вопроса я подавился и закашлялся.

– Вижу, что нет, – он слабо улыбается. – Нужно у них узнать, что нам делать дальше?

– Да-а-а-а?! – с крайней степенью охренения в голосе удивляюсь я. – А спрашивать ты пойдешь?!

– С чего баня-то сгорела?! Там твой захребетник Костлявую за жопу держит, ты и спрашивай!!!

– Андрей, она не костлявая!!! – не поворачиваясь к нам, заявляет Полоз.

– Мудак, ты, командир! – вдруг обиделся я за Змея.

– Кто не костлявая? – рискнул уточнить Шуровкин, уклонившись от моего подзатыльника.

– Ни жопа, ни ее обладательница! – отвечает Змей. Судя по тону – он улыбается.

А его подруга (Господи, кто бы мог подумать…) выглянула из-за его плеча и пробежалась по нам взглядом. Чувства ужаса и паники у меня не возникло. Меня рассматривали с чисто женским любопытством, при том не как самца, а как дом, в котором этот самец обитает. Как недвижимость, блин… Еще появилось ощущение того, что меня «причислили к разряду своих».

А Шуровкину ее взгляд не понравился. Карп напрягся. Было ощущение, что он приготовился к «храброму бегству».