— С тобой все хорошо, милая?

Мы вернулись уже во дворец, и родители зашли в наши комнаты — удостовериться, что я в порядке.

— Честно говоря, не знаю.

Я склонила голову на плечо отца.

— Вряд ли.

Сэр Томас погладил меня по волосам и вздохнул.

— Ты должна все серьезно обдумать. Возможно, тебе стоит оставить Аларика и уйти из Феантари. Мы поддержим любое твое решение.

— Благодарю, — я сжала руки матушки и отца, что сидели по сторонам от меня. — Сейчас мне необходима горячая ванна. А затем уж решим что-то.

— Конечно.

Я не хотела видеть камеристок, потому приготовила ванну для себя сама.

Розовое масло, несколько глотков розового вина, свечи в высоких золотых канделябрах — прекрасно. Очень расслабляет. Я смотрела на небо сквозь высокое окно. Оно было столь же тусклым, молочно-слепым, как и во время…

— Ты можешь убить меня, если тебе так станет легче пережить то, что произошло.

Аларик, скрестив ноги, садится на пушистый ковер у мраморной ванны.

— Они сыты? Твой народ?

Я опускаю руку и касаюсь щеки моего принца.

— Эта энергия вкусна для них? Для Хаана?

Супруг кивает молча, подтверждая мои слова. Да.

— Тебе не стоило отдавать мне эту силу. Ты же знаешь, она… чужда мне.

Аларик поднимает голову, и я почти испугана тем, что вижу на его лице: жестокую, темную радость.

— Зато она может помочь тебе защитить себя — если меня не будет рядом.

Я улыбаюсь и делаю еще глоток вина.

— То есть, ты все же намерен погибнуть, совершая великие дела?

— Было бы прекрасно. Но даже в этом случае я обязан позаботиться о тебе, — дроу коснулся поцелуем моей ладони.

Он не лжет мне. Он ведь не глупец.

— Это все слишком тяжело для меня. Видеть это. Понимаешь?

— Драгоценная моя. Сегодня и твои близкие, и мои возвратятся в свои дома, а мы — отправимся смотреть на тот дом, где предстоит жить нам. Здесь воцарится спокойствие. И все будет хорошо.

Аларик прислонился спиной к ванной и откинул голову на бортик.

— Я очень хочу немного покоя. Как и ты.

Главное слово здесь — немного. Он таков, какой он есть. Суть не изменить.

Я поворачиваюсь так, что наши головы соприкасаются, и говорю:

— Даже если и неспокойно — я не оставлю тебя. Произнести клятвы было моим выбором.

— О, так тебя останавливают лишь клятвы? — вкрадчиво спрашивает мой возлюбленный.

— Возможно.

— Моя женщина так коварна.

— Не говори даже. Между прочим, ты раньше мог бы рассказать мне, что приготовил дом для нас.

Я делаю еще глоток. Аларик поворачивается еще и кладет руку на мой висок. Я понимаю, чего он хочет. Немного наклонившись, приникаю к нему, и в поцелуе он пьет вино из моих губ.

— Это должен был быть подарок. Но я хочу, чтобы мы вместе выбирали убранство.

Мой принц поднялся на ноги и еще раз поцеловал меня.

— Я принесу нам подкрепиться.

***

Прежде чем надеть простое домашнее платье в синюю клетку, я поднесла свою руку к лицу. Кожа будто пахнет еще сладким тлением смерти.

Нет, глупости. Только розовым маслом едва уловимо. Вздохнув, я нанесла на шею и на запястья несколько капель духов с ароматом бергамота и ветивера. Так лучше.

Неслучайно, что именно королева привела в исполнение столь жуткую казнь, думала я, собирая волосы в косу. Мне ли не знать о коварстве женской магии. Вот только Мирабелла — совершенно очевидно — воспринимала свои темные способности не как нечто, что должно быть опутано цепями жестокого самоконтроля, а как инструмент. В данном случае инструмент защиты своего народа.

Я не могла никого винить за то, что произошло. В этих землях с врагами обращаются исключительно подобным образом. Я могу либо принять это, либо же — нет.

Да. Нет.

Нет. Да.

Будто черные и белые змеи волос итилири под тусклым низким небом.

Что же, время еще есть.

На обед мы с супругом лакомились салатом с черным рисом, огурцами и оливками, шоколадно-апельсиновыми кексами и виноградным соком. Трапеза проходила в почти полном молчании: мы кормили друг друга и просто наслаждались прикосновениями.

А затем настала пора провожать гостей. Ашеру пришлось снять швы раньше, и крепко подозреваю, что гораздо больше его заботило расставание с возлюбленным, нежели мои медицинские советы. Кроме того, вампиры ждали возвращения своего князя. Ван Альберт выглядел задумчивыми и даже как будто обеспокоенным, матушка с отцом же, напротив, внешне были спокойны. Я знала, что они всегда придут мне на помощь, если это будет необходимо.

Мы тепло обнялись с Розали и Лайолешь. Мужчины каждый коснулся поцелуем моей руки, мэтр Фредерик напомнил, что ждет меня дома для продолжения занятий — и я осталась в Феантари одна.

— Совсем одна. Беззащитная, — Аларик был невероятно серьезен. — Вот он — шанс для страшного волка съесть прелестную цесарочку.

— А вдруг я невкусная?

Мои заострившиеся стараниями матушки зубы легко оцарапали шею супруга.

— Как ты помнишь, я весьма неплохо готовлю, — этот наглец самым возмутительным образом усмехается.

— Правда? — я поцеловала уголок губ своего мужчины. — Тогда сэндвичи ночами для меня готовить будешь ты.

Аларик смотрел на меня, крайне удивленный, а затем рассмеялся.

— Невероятно, — мой принц покачал головой. — Если кто услышит эти слова — вряд ли поверит, что они могут быть обращены ко мне.

— Я ведь твоя жена. А значит, имею некие привилегии по сравнению с другими.

— Я бы даже сказал, все привилегии, — прошептал дроу мне на ухо.

Моя ладонь, пробравшись под рубашку, легла на его грудь.

— Чем ты намерен заняться сегодня?

— Совещание с главой гильдии мастеров-оружейников. А после я покажу тебе наш дом.

Наш дом. Звучит просто невероятно.

— Буду ждать. С огромным нетерпением. А пока — идем в лазарет. Это недолго.

Разумеется, сопротивляться мне в этом случае было бесполезно. Когда я переменила повязки Аларика и убедилась, что раны его заживают прекрасно, мой принц отправился заниматься невероятно важными государственными делами, а мы с Саром, главой гильдии лекарей, уделили внимание другим раненым воинам. Ссешес, который присутствовал на церемонии, вернулся в палату, дабы снять швы.

Когда рядом со мной находился лишь Сар, признаюсь, мне было легче. Невозмутимый, холодный дроу полностью отдавался работе. Его не волновало больше ничего — и мой статус, в том числе. Я, разумеется, не возражала.

В противовес, генерал не спускал с меня глаз, и я просто не могла понять, чем это вызвано. Впрочем, Ссешес сам разрешил мои сомнения.

— Ваше Высочество, я восхищен вашей смелостью сегодня.

В его тоне не было лести или расположения непосредственно ко мне. Лишь констатация факта, что, по его мнению, принцесса справилась со своей ролью.

— И я счастлив, что Его Высочество, которому я предан бесконечно, сделал правильный выбор. Отныне в моем лице вы всегда найдете верного союзника.

Я приняла его руку и улыбнулась.

— Мне очень приятно слышать подобные слова. Надеюсь все же, что ничего дурного не случится. Но если необходимость возникнет — я буду знать, к кому обратиться за помощью.

Ссешес запечатлел поцелуй на моей ладони, поклонился и отправился в казармы, к своим солдатам. Я же, поблагодарив Сара за помощь, взяла на кухне большую чашку теплого молока и поднялась в наши с супругом комнаты, решив провести время за изучением научного труда по травматологии. Но признаться, сосредоточиться мне было сложно: я все думала о дроу, что лежали в лазарете. Если все мои подопечные будут подобны им, мне нечего бояться выгорания дара. Итилири брали текущей сквозь меня силы ровно столько, сколько необходимо — и ни каплей больше. Я видела их взгляды, непроницаемые, будто воды зимнего озера, и читала их. Они знали, что я сильна — ни никто из них не знал, насколько. И каждый волновался, что моей энергии не хватит на то, чтобы излечить его братьев по оружию. Я совершенно не разбираюсь в делах военных, но кажется, подобная взаимная поддержка — неплохой залог общих побед.