Йог, пересекший море страстей, един со Спокойствием и находит усладу в Духе. Отвергнув эти удовольствия, порождаемые внешними и преходящими вещами, и наслаждаясь духовной пищей, он спокоен и умиротворён подобно помещённой в сосуд лампе, благоденствующей в собственном аромате.
Обитая в своём теле, он остаётся независимым от его качеств, подобно тому, как небосвод не зависит от проплывающего в его лоне; зная всё, он остаётся независимым от случайностей.
Так можно понять истинное значение слова «нирвана», столь часто толкуемое неверно. Это слово буквально обозначает исчезновение дыхания или беспокойства – это состояние существа, более не подверженного никакому волнению и освободившегося даже от формы. По крайней мере на Западе крайне широко распространена ошибочная вера в то, что когда более нет формы, ничего не существует. На самом же деле именно форма – ничто, а бесформенное – всё. Таким образом, нирвана является не уничтожением, как считают некоторые философы, а, напротив, полнотой Бытия.
Постигнув всё вышесказанное, можно сделать вывод, что следует бездействовать. Однако такой вывод был бы ошибочен – если не полностью, то по крайней мере в отношении возможного его применения. На самом деле действие есть необходимое условие бытия индивидуальных существ, принадлежащих Царству Демиурга. Пневматик или мудрец не действует – однако, находясь в теле, он производит видимость действия. Снаружи он во всех отношениях подобен прочим людям, но он знает, что это лишь иллюзорный облик, и этого достаточно, чтобы на самом деле освободить его от действия, ибо Освобождение достижимо как раз благодаря знанию. Именно потому, что он свободен от действия, он более не подвержен страданию, ведь страдание суть результат усилий, а значит, и действия. Именно из него и соткано то, что мы называем несовершенством, хотя никакого несовершенства в действительности не существует.
Очевидно, что действие не может существовать для того, кто созерцает в себе всё сущее во всеобщем Духе, не деля его на отдельные предметы. Как сказано в Ведах: «Объекты разнятся лишь в обозначении, случайных качествах и имени подобно предметам, сделанным из земли, получающим разные имена, но являющимися при этом лишь разными формами земли». Земля, принцип всех этих форм, сама бесформенна, но содержит всё в виде потенции – таков же и универсальный Дух.
Действие подразумевает перемены – беспрестанное разрушение форм, исчезающих и сменяющихся новыми. Эти изменения называются нами рождением и смертью – это множественные изменения состояния, которые должно испытать всякое существо, не достигшее освобождения или заключительного преобразования (данное слово употребляется здесь в своём этимологическом смысле – преодоление своего образа). Привязанность к отдельным вещам, по сути, к преходящим и исчезающим формам, говорит о неведении. Формы ничтожны для существа, освободившегося от формы – вот почему свойства форм на него не оказывают влияние даже в период телесного бытия.
Так он движется свободно как ветер, ведь движения его не скованы страстями.
Когда формы уничтожены, йог и все существа проникают в вездесущую сущность.
Он лишён качеств и недвижен, неуязвим и безволен, блаженен, неизменен, безлик, навеки свободен и чист.
Он подобен эфиру, который вездесущ и проникает в сущее одновременно снаружи и изнутри; он не подвержен порче, неуязвим; он одинаков во всём сущем, чист, недвижим, бесформен, неизменен.
Он великий Брахман – вечный, чистый, свободный, единый, вовеки блаженный, недвойственный, чувствующий и бесконечный.
Таково достижимое благодаря духовному знанию состояние, позволяющее навеки освободиться от условий индивидуального существования и, таким образом, от Царства Демиурга.
Рене Генон. МОНОТЕИЗМ И АНГЕЛОЛОГИЯ
Сказанное нами ранее дает возможность понять характер заблуждения, в котором коренится тенденция к политеизму: это последнее явление представляет собой крайний случай «ассоциации»[3] и заключается в допущении множественности совершенно независимых принципов, в то время как в реальности они представляют собой и могут являться лишь второстепенными аспектами высшего Принципа. Очевидно, что подобное может быть лишь результатом неспособности понять именно те традиционные истины, которые относятся к божественным аспектам или атрибутам. Такого рода недопонимание всегда становится возможным среди отдельных индивидов, каким бы ни было их количество, но его обобщение, соответствующее предельному вырождению данной традиционной формы, существующей на грани исчезновения, встречается гораздо реже, чем обычно считается. В любом случае, ни одна традиция сама по себе не может быть политеистической: подобно «эволюционистским» взглядам большинства современных людей, предположение, что политеизм изначален, а не является, как в действительности, простой девиацией, будет переворачиванием нормального порядка вещей. Всякая подлинная традиция в сущности своей монотеистична; если говорить конкретнее, такая традиция прежде всего утверждает единственность высшего Принципа[4], от которого всё происходит и полностью зависит, и именно такое утверждение, особенно в том виде, как оно представлено в традициях, имеющих религиозную форму, является монотеизмом в полном смысле слова. Представив подобное объяснение, чтобы избежать возможного смешения точек зрения, в итоге мы можем расширить понятие монотеизма так, чтобы оно было применимо к каждому случаю утверждения принципиального единства. С другой стороны, когда мы говорим, что в самом начале существовал только монотеизм, это никоим образом не касается гипотезы о так называемой «первобытной простоте», которая, возможно, никогда и не существовала[5]. Далее, чтобы избежать каких-либо недопониманий в этой связи, достаточно отметить, что монотеизм может включать все возможные варианты развития, связанные с множественностью божественных атрибутов, и также что ангелология, тесно связанная с пониманием этих атрибутов, играет важную роль в тех традиционных формах, где монотеизм утверждается наиболее строгим и эксплицитным образом. Таким образом, здесь нет никакой несовместимости, и с самой строгой монотеистической точки зрения даже призывание ангелов совершенно легитимно и нормально – при условии их восприятия исключительно как «небесных посредников», то есть по сути как представителей или выразителей определённых божественных аспектов в рамках супра-формального проявления.
В этой связи мы должны также упомянуть некоторые случаи злоупотреблений представителями так называемой «исторической» точки зрения, близкой многим нашим современникам. В особенности это касается теории «заимствований», о которой мы уже упоминали по другому поводу. Действительно, мы, например, очень часто встречаем утверждения ряда авторов о том, что евреи не знали ангелологии до вавилонского пленения и попросту заимствовали её у халдеев, в то время как другие авторы придерживаются версии, что любая ангелология в конечном итоге восходит к маздеизму. Вполне понятно, что подобные заявления неявным образом предполагают принадлежность ангелологии к сфере всего лишь «идей» в современном и психологическом смысле слова либо к безосновательным концепциям, в то время как для нас – как и для всех, кто разделяет традиционную точку зрения – напротив, речь идёт о знании определённого порядка реальности. Трудно представить, почему подобное знание должно было быть «заимствовано» одной доктриной у другой, в то время как понять, что данное знание присуще как той, так и иной доктрине, достаточно просто, поскольку обе они являются выражением одной и той же истины. Одно и то же знание может и должно обнаруживаться повсеместно; и когда мы говорим здесь об эквивалентном знании, то имеем в виду знание, общее в своей основе, но представленное и выраженное разными путями для адаптации к специфическому строению той или иной традиционной формы[6]. В этом смысле можно сказать, что ангелология или её эквиваленты – как бы их ни называли – существуют во всех традициях: вряд ли необходимо напоминать, что в индийской традиции «дэвы» являются точным эквивалентом ангелов иудейской, христианской и исламской традиций. Во всех случаях то, что имеется в виду, может быть определено как часть традиционной доктрины, относящаяся к супра-формальным или супра-индивидуальным состояниям проявления – либо чисто теоретически, либо с точки зрения действительной реализации этих состояний[7]. Очевидно, что само по себе это никак не связано с политеизмом любого рода, даже если, как мы сказали, политеизм оказывается лишь результатом недопонимания такого рода вещей. Но когда те, кто верят в существование политеистических традиций, говорят о «заимствованиях», подобно указанным выше, похоже, что они желают представить дело так, как будто бы ангелология представляла собой не что иное, как «поглощение» монотеизма политеизмом! Это всё равно что сказать, что, поскольку идолопоклонничество может возникнуть из-за неправильного понимания некоторых символов, то и сам символизм есть лишь искажение идолопоклонничества: наш случай совершенно схож с этим, и, думаем, данное сравнение более чем достаточно для того, чтобы указать на абсурдность подобной точки зрения.
