- А почему собственно Москву? - задумался Гамигин. - Ведь революция в здешних местах в 1917 году в Петрограде, то есть в нынешнем Петербурге началась...

- Ну, и что теперь? В Петербург твой переться? - разозлился Бэл. - Нет уж, начнём здесь, раз мы здесь оказались. Вперёд!

Через час они уже стояли на площади. Триста революционных бойцов-скелетов. Повсюду, куда ни кинь взгляд, виднелись шинели и буденовки, длинные френчи и папахи, кожаные куртки и кепки. Белые торчащие рёбра были перевязаны пулеметными лентами, из-за ремней высовывались наганы и гранаты, а костяные пальцы сжимали винтовки со штыками. Между рядов стоял даже пулемёт 'Максим'. У каждого построенного в колонну отряда был свой знаменосец и командир.

Пошёл первый в этом году снег. Крошечные, лебяжьи хлопья, которые не могли создать прочный покров, падали на землю и таяли, но упав на кости скелетов, и дырки глазниц, так и оставались там, превращаясь в иней.

Бэл вышел на середину площади, заложив руки за спину и стал расхаживать туда и сюда.

- Мои гвалдейцы! Именно вы осуществили Октябльскую Леволюцию. Вы погибли за плавое дело! Но поганые капиталисты не длемали! Ваши гелоические подвиги напрасны! Посмотлите воклуг! На эти дологие магазины! На эти припалкованные лоскошные машины! Капитализм победил!

Скелеты озирались и с презрением оглядывали всё вокруг.

- И тогда я лешил велнуться! Чтобы сделать новую Леволюцию! И навсегда, слышите, навсегда похолонить капитализм! Я, ваш вождь, снова с Вами!

- Да! Да! - кричали скелеты, и эхо прокатывалось по площади.

- Мои испытанные бойцы, готовы ли вы пойти за мной?

- Да! Да!

- Готовы ли вы снова отбить у булжуев Москву!

- Да! Да! Бей буржуев! Веди нас, Владимир Ильич!

- Тогда вперёд, за мной!

Лейтенант ОМОНа Смирнов стоял со своими бойцами в плотном оцеплении, перекрыв узкий переулок на одном из центральных бульваров. У него был бинокль и мегафон. Слева, у его бокового кармана, болталась рация, которая то трещала, то что-то командовала, то снова трещала.

Первые, красноватые лучи солнца начинали залетать на блестящие вороные каски и весело по ним прыгать. Лейтенант зевнул. Кто же в такую рань проводит шествия? Они что там, эти митингующие, совсем спятили? Смирнов вспоминал ещё тёплую и родную кровать с тёплой и родной женой.

Его подняли по тревоги, как и многих таких же как он полицейских. Ночью по телевизору показали экстренный выпуск новостей. Полицейское руководство лишилось сна, когда отовсюду стали поступать тревожные сводки о каких-то толпах ряженых в центре Москвы, которые якобы даже пытаются захватывать здания.

'Ха, как бы ни так! Ничего у них не выйдет! Разбегутся, как тараканы, как только нарвутся на хоть один наш хорошо вооруженный отряд ОМОНа' - думал Смирнов и снова зевнул.

Он посмотрел на свой взвод: стена квадратных металлических щитов, суровые лица за стеклянными забралами, блестящие каски, в руках - резиновые дубинки. Когда-то давно, ещё в детской энциклопедии, лейтенант читал про римских легионеров, про их дисциплину и мужество, про то, как иногда об их небольшие, но сплоченные отряды разбивались одна за другой волны варваров. Он всегда думал, что его бойцы - это продолжатели дела легионеров. Противостоять хаосу и беспорядку, иногда даже в меньшинстве - вот их великая задача!

Он оглядел боевой порядок. Первый ряд держал плотно сомкнутые щиты, второй, третий и четвертый, немного их опустили, но были всё равно наготове. Пятый ряд был малочисленный, но вооруженный ружьями с резиновыми пулями, на случай если дела пойдут совсем нехорошо. За пятым рядом готовились к возможной атаке два водомёта. В тылу у отряда стояли наготове три грузовика с бойцами резерва.

'Ну, пусть только попробуют! Пусть только сунутся!' - подумал Смирнов и приложил бинокль к глазам.

И тут показались они. Пестрая толпа с красными знаменами.

Смирнов выступил вперёд, поднёс мегафон ко рту и закричал:

- Товарищи коммунисты! Немедленно освободите улицу! Ваше шествие не согласовано! Вы мешаете проходу людей и движению транспорта!

Ноль эффекта. Он и без бинокля прекрасно видел, что толпа всё приближается. Впереди шёл человек, очевидно двойник Ленина, в таком же черном пиджаке и черной кепке как у него.

'Да, что они там, ополоумели что ли! - недоумевал Смирнов, - ещё двойника зачем-то притащили!'.

- Уважаемые граждане, вы нарушаете закон! Повторяю, немедленно прекратите несогласованное шествие!

Толпа все приближалась. Теперь он видел, что у некоторых ряженых в руках самые настоящие винтовки.

'Мать твою, да у них оружие!' - изумился лейтенант и схватился за рацию, чтобы вызвать подкрепление, но её разбил откуда-то прилетевший кирпич, при этом отколовшийся осколок чуть не выбил ему глаз.

- Ща я вам покажу! - выругался он и скомандовал:

- Водомёты пли! Применить резиновые пули! В толпе есть оружие!

Водомёты, словно огромные киты, развернулись и обдали толпу наступавших водяным залпом. Но те не остановились. Резиновые пули стали шлепать тут и там по их рядам, но они всё также шли вперёд.

- Дьявол, что делают! - выругался Смирнов.

Двойник Ленина махнул рукой вперёд, а сам остался сзади. Три-четыре десятка ряженых выставили вперёд бутафорские винтовки со штыками и бросились к стене из стальных щитов.

'Йо...' - только и успел подумать лейтенант, как верзила в костюме моряка-балтийца налетел на него и сбил с ног. Он упал и увидел прямо перед своим лицом улыбку из гнилых зубов и две пустые глазницы черепа, направленные на него, как дула револьверов.

'Ну, что, допрыгался, юнкер!' - спросило чудовище и тут же впилось ему в шею своими жуткими зубами.

Капитан Белкин с трудом открыл глаза. Голова его трещала, как надколотый орех. На брусчатку под ним что-то капало, и ему потребовалось время, чтобы понять, что это его собственная кровь. Он лежал, упершись головой в стену. На первой взгляд казалось, что он всё также находится на Красной площади в лунную ночь, но потом капитан решил, что каким-то образом попал прямиком в ад: всю площадь занимали скелеты в цветастых формах. Они лязгали оружием и били в барабаны. Между их рядами расхаживало то чудовище в тёмном костюме, в которое он безуспешно стрелял, а с ним - белый пони. И вдруг он увидел его. Опять этот рыжий! Новиков!

У капитана до сих пор шумело в голове. Он с трудом понимал, что собирается сделать. И всё же преступник должен быть арестован. Долг полицейского превыше всего. Капитан встал, подобрал пистолет и шатаясь побрёл к своей цели.

Скелеты увидели его, но без приказа не стали нападать. Так как шёл он самым решительным, хоть и не совсем твердым шагом, они даже расступились и пропустили полицейского. Бэл пока не видел Белкина. В это время он стоял спиной к капитану и копался в груде экспонатов и одежды, принесённых скелетами из Исторического музея. Бэл примерял на себя наряд рыцаря XII века, участника Второго крестового похода - на голову надел продолговатый, похожий на ведро, но без забрала, шлем, а в левую руку взял синий треугольный щит с белым широким крестом. Он стоял к спиной, о чём-то шепчась с Гамигином. Первый заметил капитана Новиков.

- Повелитель! Повелитель! - заверещал он, - Повернитесь! Это тот самый человек, который стрелял в Вас!

Бэл, казалось, не слышал его. Белкин подошёл совсем близко, вытянул руку с пистолетом и нажал на курок. Выстрела не было. У Белкина всё поплыло перед глазами. Тьма накрывала его. Он ещё несколько раз щёлкнул курком впустую.

Бэл, наконец, повернулся и с любопытством посмотрел на капитана.

- Да это тот самый, - подтвердил Гамигин. - Кажется, у него кончились патроны. Ой, как не к стати.