Ближе к концу завтрака две женщины, сидящие за столом на пару рядов левее Спока, застенчиво улыбнулись Джиму и помахали ему. Кирк запоздало вспомнил, что видел их вчера на инженерной палубе, хотя они обе были компьютерными техниками и больше специализировались на программировании. Брюнетка предложила этим вечером пойти куда-нибудь выпить, но Джим отказался несколько более твёрдо, чем обычно (не то, чтобы он обычно отказывался, когда не был на корабле, но ему об этом однажды на этой неделе уже напомнили).

Не то, чтобы он действительно ни с кем не хотел спать, размышлял Джим, жестоко набрасываясь на тост с круглой вилкоподобной штукой («Чёрт возьми, Джим, почему ты ешь тост, используя столовые приборы?»). Дело было в том, что он не хотел спать с тем, кто не был Споком.

И это могло значить только то, что он непроизвольно становился моногамным.

Ради того, кто даже не смотрит на него в таком свете.

Разве это за что-нибудь не считалось, если всё происходило против его воли? Он не хотел хотеть быть только со Споком, это было бессмысленно! Но в последнее время складывалось такое впечатление, что это даже не было его собственным выбором.

Скоро у него кончатся отрицательные прилагательные, чтобы описать, насколько именно это было… зверски.

Боже.

***

К тому моменту, когда они вновь встретились с Моссом в зале суда на шестнадцатой палубе, Джим опять был в должной степени взволнован, но не так сильно, как в прошлый раз. Да, он действительно испытывал чувства к Споку. Но всё будет в порядке. Теперь он знал вопрос. Это помогало, потому что также он знал и ответ. Он не был влюблён в Спока. Спок ему нравился… Спок его привлекал, конечно, Джим был бы не против с ним переспать-… сосредоточься. Он не был в него влюблён. Да он даже никогда прежде не был влюблён.

- Суд объявляется открытым.

«Влюблён» значило обязательства, а он знал, что не потянет этого. Джим Кирк и «супружество» в одном предложении было просто смехотворно. Да и вопрос в любом случае был спорным, потому что это был тот, кто никогда не сможет ответить на его чувства. Не потому, что Спок не чувствовал… но просто потому, что они не были направлены на Джима, и никогда не будут, не таким образом.

- В свете произошедших вчера событий в этом зале суда в четырнадцать часов тридцать минут, капитан Кирк продолжит давать показания…

В любом случае, он не был тем хорошим, заботливым человеком, которого заслуживал Спок. Да, он тяжело работал над тем, чтобы стать лучше, но это не делало его хорошим. Или, по крайней мере… по крайней мере он знал, что это не делало его достаточно хорошим.

- …затем мистер Мосс с защитой. Капитан Кирк?

- Да.

- Пройдите вперёд.

Джим встал и пошёл со всей уверенностью, которую смог наскрести. И её было довольно-таки много, по крайней мере, на поверхности.

- Мисс Шоу? Вы можете продолжить свои вопросы, - позвал Эмеретт, жестом показывая Эриил, что она может подойти. Как если бы закрылись скобки, и внезапно он вернулся во вчерашний день, а между этими двумя точками ничего не произошло.

- Добрый день, ваша честь, дамы и господа присяжные. Полагаю, перед тем, как нас так грубо прервали гравитационные компенсаторы, я задала вам вопрос, капитан Кирк? – сказала Эриил с едва заметной улыбкой.

Джим ждал.

- Вообще-то, очень важный вопрос. Некоторые даже скажут, что этот вопрос предопределит всё дело, если-…

- Возражение, мы все знаем, что это за вопрос, пожалуйста, может, позволите подсудимому ответить? – произнёс Мосс, раздражённо закатывая глаза.

- Поддерживаю. Переходите к делу, мисс Шоу.

- Прошу прощения, ваша честь.

Эриил улыбнулась шире, и Джима охватило ужасное предчувствие, не совсем непохожее на то, которое он почувствовал вчера, когда вкус воздуха казался неправильным.

- Вы влюблены в коммандера Спока, капитан Кирк?

- Нет.

Он почувствовал, как все повернулись к детектору лжи и затаили дыхание-…

- Верно.

Но улыбка Эриил не пошатнулась, как если бы она этого ожидала, это было частью её плана, и вспышка радости Джима исчезла так же быстро, как и появилась.

- Ну что ж, это только подтверждает, что защита говорила нам всё это время, не так ли? – она повернулась к присяжным, из-за отсвета триумфа в её глазах Джима затошнило. – Мистер Кирк-… прошу прощения, капитан Кирк не влюблён в своего старшего помощника.

Повисла пауза, когда все в помещении, почти одновременно, поняли, что будет дальше.

- Ну, капитан Кирк верит, что он не влюблён в своего старшего помощника.

О, она была хороша. Очень, очень хороша, оглушённо подумал Джим, когда пошли жаркие шепотки, а Мосс встал:

- Возражение! Отношение к делу! И можем ли мы, пожалуйста, предположить, что ответчик достаточно умён, чтобы знать, влюблён он в кого-то или нет? Это гипотеза, и плохая гипотеза!

- Тихо! – крикнул Эмеретт, стуча молоточком. – Возражение поддержано.

Он, нахмурившись, посмотрел на Эриил.

- Мисс Шоу, вам же лучше, если у вас есть хорошее объяснение.

Если её улыбка станет ещё шире, она засмеётся, подумал Джим несколько отстранённо, в ужасе. Он не думал, что выдержит, если повернётся и взглянет на Спока, даже если он и знал, что увидит только маску контроля.

- Разумеется, ваша честь, - уважительно кивнула Эриил. – Капитан Кирк не лгал, когда сказал, что он не влюблён в мистера Спока, но всё, о чём это нам говорит – это то, что он считает правдой. Машина не может интерпретировать факты, она только улавливает, когда субъект нечестен – и в этом, как мы все знаем, скрывается её неэффективность.

Она взглянула на Джима, потом продолжила:

- Капитан Кирк снова и снова демонстрировал, что становится эмоционально скомпрометирован всякий раз, как дело касается его старшего помощника. Его суждение не здраво, его решения затуманены эмоциями. Конечно, эти эмоции он не считает любовью, но это не имеет значения. Личная жизнь Кирка кончается там, где начинается безопасность корабля и его экипажа. И в этом случае, его мнение не имеет значения. Факты говорят сами за себя. И многих, многих случаев неповиновения, перечисленных в списке доказательств, более чем достаточно, дабы доказать эту точку зрения.

Отношения между капитаном и старшим помощником стали вредны для работы звездолёта Энтерпрайз, а напрасное подвергание опасности жизни более чем четырёх сотен человек неприемлемо.

Джим дождался, пока она закончит, а потом вскинул брови, выражая в крайней степени насмешливое смятение.