— Что?
— Это то, о чем Спок тебе расскажет, — добавила Ухура.
Кирк скрипнул зубами. Он уже начинал злиться всерьез.
— Кто-нибудь тогда может мне хотя бы сказать, куда мы летим? Пожалуйста?
— Курс был проложен к ближайшей Звездной Базе, — вставил Чехов.
— Что? Почему?
— Это…
— Капитан.
Сердце Джима скакнуло, и он вытянул шею, пытаясь разглядеть говорившего. Потому что это был голос его старпома. Он узнает его где угодно.
— Спок?
— Капитан?
Это действительно был Спок. Спок здесь! Теперь все будет лучше, Спок объяснит ему, что случилось, а затем поможет Джиму все исправить, как и всегда.
— Привет!
Он улыбнулся так ярко, что, казалось, вот-вот рассмеется, глядя, как Спок продвигается сквозь толпу с обычной для него ловкостью и грацией — ему даже не было необходимости отводить взгляд от глаз Джима, чтобы видеть, куда он ступает.
— Не думал, что ты захочешь прийти сюда. Ты как?
Прямо перед тем, как сдвинуться в сторону и дать Споку пройти, медсестра Чэпел обменялась с Ухурой взглядами, которые Джим заметил, но не понял. Это было… странно.
— Мое здоровье в данный момент несущественно. Как ваше нынешнее состояние? Вы выздоравливаете с удовлетворительной скоростью?
— Да, да, цвету и пахну. Но я первым спросил. Все нормально? — он сел прямее, вглядываясь в лицо Спока и пытаясь увидеть признаки недомогания. К его собственному удивлению, он нашел их. Рот Спока сжимался в угрюмую линию, а в белках глаз проглядывала тонкая зеленая сеточка полопавшихся капилляров.
— Корабль в хорошем состоянии, мы не понесли никакого долговременного ущерба после схватки на Терсал II.
— Прекрасно. А ты сам?
— Мое здоровье удовлетворительно. Благодарю.
Поборов настойчивое желание притянуть вулканца в дружеские медвежьи объятия, Джим хлопнул Спока по плечу и улыбнулся еще счастливее. Что удивительно, это, судя по всему, помогло Споку немного расслабиться, и уголок его губ дернулся, словно он почти решился ответить на этот дружеский жест.
— Отлично! Слушай, я тут подумал, ты мог бы принести сюда набор шахмат и доску, когда закончишь…
Неожиданно панель над его кроватью начала издавать громкое, быстрое пиканье.
— Что не так? — Джим недоуменно посмотрел наверх. Он чувствовал себя прекрасно. — Боунз, почему эта штука сошла с ума?
Маккой тут же просканировал его, потом на его лице появилось очень странное выражение, причудливо похожее на те, какие были у Чэпел и Ухуры несколько секунд назад. Смесь нежности, волнения, жалости, заботы и… страха?
— Ничего, Джим. Просто твое сердце бьется несколько неравномерно и аномально быстро.
У его друга совсем не получалось хорошо импровизировать. Джим вскинул брови, но, прежде чем он смог заговорить, Спок опередил его:
— Это может быть симптомом сердечного перенапряжения. Почему вы не проводите более обширные обследования, доктор?
— Спок, я в порядке…
— Не сейчас, Джим. Доктор, это чрезвычайно необычно — здоровье капитана может быть под угрозой. Надеюсь, вы не относитесь к остальным своим пациентам с подобной небрежностью, поскольку очевидно…
— Слушай, Спок, — зло начал Маккой, — ускоренное сердцебиение всего лишь значит, что Джим слишком взволнован, ясно? Тебе не…
— Это ваше профессиональное мнение врача? — Джим мог бы целую вечность восхищаться тем, как Спок умел излучать полнейшее презрение, ни на йоту не меняя своего голоса. — Что он всего лишь «слишком взволнован»? Как если бы капитан был ребенком?
Маккой скрипнул зубами:
— Ну все, ты, зеленокровый маленький…
— Мой рост превосходит ваш, доктор.
— Я его прибью!
— Хватит, Боунз. Ты тоже, Спок.
— Гоблин думает, что он доктор, Джим…
— Он не желает действовать логично, капитан…
— Заткнитесь, вы оба! Из-за вас у меня разболелась голова, — сурово сказал Джим. Остальные офицеры, наблюдавшие за ними, выглядели сбитыми с толку, за исключением Ухуры, которая пыталась заглушить смешки. Кирк решил сгладить напряжение. — Кроме того, я знаю, что симпатичный, но кошачья свара посреди лазарета — это просто неправильно.
Маккой фыркнул и пробурчал: «Мечтай больше, Кирк». Но Спок выглядел сбитым с толку и, похоже, не понял фразу, что Джиму показалось совершенно очаровательным.
— Кошачья?.. — полувулканец начал неуверенно, но Кирк коротко покачал головой, давая ему понять, что это было не важно.
Но в этот момент дурацкое пиканье началось по новой.
— Наверное я просто отключу звук ненадолго, — пробормотал Маккой.
— Вы не сделаете ничего подобного, — мгновенно отозвался Спок. — Полагаю, это подходящий момент для меня и остальных посетителей, — он многозначительно обвел толпу взглядом, — покинуть лазарет. — Никто не пошевелился. — Это приказ.
С громким шарканьем ярко одетые офицеры начали расходиться.
— Уже скучаю по вам! — крикнул им вслед Джим, и был награжден взрывом смеха. Скотти подмигнул ему, прежде чем скрыться из виду, а Чехов помахал рукой.
— Ну ладно, Джим, я хочу, чтобы ты отдохнул еще один день, а затем можешь…
— Ты издеваешься, да? — у него действительно немного болела голова, а возможность просто лечь и поспать обязательно окажется слишком соблазнительна, чтобы ей сопротивляться, но ему так много надо было сделать. Он никак не мог позволить себе остановиться.
— Нет, не издеваюсь. Один день — вот все, чего я прошу. Двадцать четыре часа.
— Да ладно тебе, Боунз. Мне надо вернуться к своим обязанностям…
— Я прикую тебя к этой кровати. Я даже не шучу.
— Надеюсь, все-таки шутишь. Если только это не какая-нибудь эротическая причуда…
— Тебе надо пройти серьезное, длительное психологическое лечение.
Джим рассмеялся, не обращая внимания, что из-за этого живот неприятно скрутило спазмом.
Спок наблюдал за их с Маккоем подтруниванием с еле заметным раздражением, но, когда Джим начал смеяться, эта эмоция исчезла, и вулканец посмотрел на капитана пристальным научным взглядом, как если бы пытался решить двадцать сложных уравнений одновременно (потому что одно сложное уравнение было бы детской забавой для Спока).
Стоило ему это понять, Джим резко прекратил смеяться, чувствуя себя странно смущенным.
— Это была ирония, Спок, — сказал он с неуверенной улыбкой. Потом нахмурился. Спок, вероятно, уже знал это, и Джиму не надо было объяснять ему каждую маленькую деталь.
— Что ты нуждаешься в отдыхе — не ирония, — быстро встрял Маккой. — Я серьезно, Джим, ты навредишь себе больше, чем поможешь, пытаясь работать с заживающим разрывом, который у тебя сейчас. В идеале, я бы продержал тебя здесь неделю, но это… невозможно. В конце концов, двадцать четыре часа — это не так уж и долго. Скажи ему, что он должен отдохнуть, Спок.
На секунду Спок казался удивленным, что его попросили о подобном, но быстро успокоился и повернулся лицом к Джиму.
— Доктор прав. Вы не в том состоянии, чтобы бесцельно гулять по кораблю или продолжать какую-либо из своих обычных обязанностей. Сон и отдых оптимальны для вашего здоровья, а я более чем способен справиться со всем, что вы мне вручите, — Маккой фыркнул, услышав это, затем притворился, что кашляет. Джим зло сверкнул на него глазами.
— Спасибо, Спок. Это очень любезно с твоей стороны. Сейчас все, чего я хочу — это объяснение.
— Вы ссылаетесь на конфликт, возникший с момента нашего прошлого разговора, на который, я уверен, экипаж уже намекнул?
Джим кивнул, но Маккой покачал головой:
— Нет, ты можешь сказать это ему завтра.
Джим выругался.
— Да ладно вам! Я вполне согласен просто лежать здесь, обещаю, что не буду слишком волноваться, это ведь только я и Спок, мы будем себя хорошо вести, чест…
Именно в этот момент чертово пиканье опять заголосило. Джим глухо застонал и упал обратно на подушки, пытаясь не морщиться, когда из-за движения живот пронзила острая боль.
— Ну ладно, хорошо, я буду хорошим маленьким мальчиком, — он перевел взгляд на старпома. — Мы поговорим об этом завтра, Спок.
