— Сколько осталось времени.

— Минуты, я не знаю, сколько именно. Немногим больше двадцати. Не знаю.

А потом они бежали. Было такое ощущение, будто наступил конец света, а еще — словно они давно пересекли черту усталости, когда надо было в каждый шаг вкладывать усилия. Спок остановился, чтобы подобрать фазер оглушенного охранника и за считанные секунды догнал Джима, а потом они выбежали наружу, в пустынные коридоры научной палубы, и сирена красной тревоги звенела слишком громко и оглушающе.

— Куда нам идти? — перекрикивая шум спросил Джим.

— Количество мест, где он может быть, ограничено, — ответил Спок, идеально модулируя громкость голоса. — Мы должны встретиться с остальными.

— Но турболифт!..

— По-прежнему будет функционировать. Мы должны предупредить остальных.

Джим кивнул и взял Спока за невредимое предплечье, чтобы потянуть за собой по коридору.

Они добрались до лифта и зашли внутрь, окровавленными пальцами направили его на палубу, где располагались офисы коммодора, пачкая светящийся экран красным и зеленым.

Когда это было сделано, Спок потянул Кирка за рукав, и тот впечатался в его рот своим, и это едва ли был поцелуй, больше похоже на жаркое вдыхание друг друга и просто цепляние, они держались друг за друга, теперь, когда могли. Живой, воздух пропитался этим словом, но ничто не заставило бы их забыть, что за ним по пятам шло «пока что». Цифровые часы на панели утверждали, что у них осталось пятнадцать минут до полуночи.

Освещение в кабинке было красного цвета.

И они должны были догадаться.

Позже, Джим попробует взять вину на себя, и Маккой проклянет их потрепанные тела, а Ухура проклянет их адреналиновую зависимость. Скотти попробует их оправдать их потрепанным эмоциональным состоянием, Чехов скажет, что они поступили человечно, да, а Сулу скажет, что нелепо — чувствовать за это вину, но Спок…

Спок просто скажет, что они должны были догадаться.

Ставок находился где-то с отдаленным доступом к контролю над турболифтами.

У Ставока был контроль над каждым турболифтом, и он знал, когда один из них был активирован. Знал, откуда он отправлялся и куда ехал. Они должны были остановится на секунду и задуматься об этом, и должны были догадаться.

— Спок, — выдавил Джим, осененный осознанием. — Мы едем не к офисам коммодора, мы… черт, черт подери.

Двери открылись.

И Ставок стоял сразу за ними.

— Все сделано, капитан Кирк, вы опоздали, — незамедлительно произнес вулканец. — Бросьте оружие, оно вам больше не понадобится. Вы не можете это остановить.

Джим выбрался из объятий Спока и вытянул фазер.

— Сейчас увидим, — рявкнул он.

И без дальнейших проволочек выстрелил в Ставока.

Фазерный огонь отрикошетил и ударил обратно в кабинку, прямо у них над головами. Стоило Джиму приглядеться, и намек на мерцание в воздухе сказал ему все, что нужно — вокруг двери было возведено силовое поле. Стандартная процедура для любых дверных проходов в пределах пятидесяти метров от ангара.

— Разумеется, за этой дверью имеется силовое поле, которое вы не сможете пересечь, — слова Ставока были излишни.

Джим не знал эту палубу. Коридор, в котором они оказались, отличался от остальных — пол устилали панели, а потолок был намного ниже, чем в других… но. Они определенно были недалеко от ангара — силовое поле это доказывало, и Ставок явно планировал сбежать. Либо ангар, либо сам стыковочный отсек, в котором имелась хорошо оснащенная компьютерная комната, из которой вулканец мог бы получить доступ к контролю над сетью турболифтов, так что Джим был склонен больше подозревать последнее.

— Где мы? — все равно спросил он.

Ставок его проигнорировал и достал свой собственный фазер из черных складок одежды. Он выглядел громоздко, не стандартной модели, определенно модифицированный. С их удачей, даже как-то модифицированный для того, чтобы пробивать силовые поля.

— Лейла Каломи мертва, — сказал Кирк. Ставок абсолютно никак не отреагировал на эту новость — его совершенно черные глаза даже не дрогнули в узнавании. — Ей сколько было, двадцать два? Ты правда такой бесчувственный?

— Она была неожиданным союзником, которого я случайно здесь встретил, но ставшая бесполезной, как только я познакомился с системами Звездной Базы и воспользовался ее актерскими способностями, чтобы сымитировать очередное покушение на жизнь мистера Спока.

Ставок один раз выстрелил в стену у них за спиной, и чертов фазер действительно прошел сквозь силовое поле, оставив после себя на стене обгорелое пятно размером с ладонь Джима.

— Бросайте оружие.

Ставок спокойно смотрел на них.

— Ваше желание не видеть смерть коммандера Спока перевешивает собственное желание мисс Каломи жить, или так оно кажется, капитан Кирк. Я вулканец. Данные факты о вас меня никоим образом не заботят.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — огрызнулся Джим, пустые слова, но происходящее ему не нравилось, совсем не нравилось, и он не знал, что делать, ему нужно было время, чтобы придумать план.

— Вы в это верите, — выдохнул Ставок. Это все, что можно было сказать о его интонации. — Однако на то, чтобы узнать о вас это, Джеймс Тиберий Кирк, ушло оскорбительно мало времени.

Только после этого взгляд Ставока переместился с Джима на Спока.

— Спок. Бросайте оружие, иначе я подстрелю капитана Кирка и заставлю вас смотреть, как он умирает.

— Прекрати это, Ставок. Это нерационально, — голос Спока был… о. Он говорил по-вулкански.

— Nirsh, — равнодушно ответил Ставок. Нет. — Твой маленький человечек ни капли сейчас не чувствует из того, как тебе больно, потому что он слеп, глух и нем к тому, что касается разума, Спок. Он не может познать нашей глубины, не может представить, что мы каждый день заставляем свои тела и разумы выдерживать, равно как он не может познать, что мы чувствовали в тот день, когда Вулкан прекратил свое существование.

Даже сейчас, даже произнося это, его лицо выглядело пустым. Джим почувствовал отвращение.

— Никто не скорбит по выжившим, коммандер. Но в день, когда погиб Вулкан, вместе с ним погиб каждый настоящий вулканец. Даже те из нас, кого там не было, чтобы исчезнуть вместе с нашими семьями.

— Кирк попытался спасти планету, — возразил Спок. — Без него Неро не остановили бы. Позволь ему прожить свои дни.

Ставок взглянул на Джима, словно оценивая. И понимая, что он горит желанием.

— Да, поэтому ему позволено умереть с честью. Его имя будут помнить — конечно же, это цель каждого землянина. Нелогичное желание оставить след, запись о своих свершениях. Это я позволю.

Спок угрожающе шагнул вперед, слегка загораживая Джима. Становясь главной целью.

— Ты потерялся в своих эмоциях, — это вновь было сказано на стандартном, словно самое ужасное оскорбление.

— Напротив, мистер Спок. Это вы ими ослеплены. Вы наполовину человек, и влюблены, и это отвратительно.

Но причина действий Ставока была далека от неэмоциональной. Месть. Почему все всегда возвращается к мести? Разве Неро не сделал то же самое? Разве Ставок не видел, что стал ничем не лучше безумного ромуланца, который уничтожил его планету? Это то, что сотворила с ним скорбь… скорбь и боль от миллионов разорванных связей?

— Почему ты привел нас сюда, Ставок? — потребовал Кирк, одновременно с этим оттягивая Спока назад, так что они стояли на одном уровне. — Если ты все равно планируешь всех убить, зачем приводить нас сюда?

Ставок какое-то время смотрел на него:

— Я не вижу смысла в объяснении вам моих действий. А теперь бросайте оружие и поднимите руки над головой.

Джим обменялся со Споком безмолвным взглядом. Потом они оба бросили фазеры (дважды за один день, раздраженно подумал Кирк) и подняли руки.

— Шаг вперед.

Джим побледнел.

— Мы не можем шагнуть вперед. Силовое поле.

— Шаг вперед, — повторил Ставок, целясь Споку в грудь.

Кирк подчинился без дальнейших возражений, готовясь к тому, что его отбросит назад…