— Почти сразу же, после того, как Аббадон из ангела превратился в демона, Адалисса его оставила. Она прекратила какое-либо общение и связь с ним. А, ведь, насколько мне известно, будучи ангелом, Аббадон любил Адалиссу. Именно из-за этого он так легко поддался её соблазну и так легко отказался от своей светлой сущности, приняв чёрную силу Адалиссы. Видимо, твоя мать не сильно оценила эту жертву. Он стал ей не нужен. Вот Аббадон и обозлился на Адалиссу.

— Так, всё из-за задетой мужской гордости? — я попыталась представить Аббадона ангелом и, что ещё хуже, влюблённым, но получилось плохо. — Но, зачем моя мать так поступила? Если он был ей, с самого начала, не нужен, зачем надо было всё это делать? Зачем надо было… эм… совращать ангела?

— Скорее всего, просто для развлечения, — ответил Самаэль. — Адалисса, как я уже говорил, была по характеру такой же, как её собственные творения — демоны. Ей ничего не стоило убить кого-то или воспользоваться кем-то, а потом выбросить.

— А как так получилось, что в этой жизни я, вновь, столкнулась с Аббадоном? — я заметила, что а этих моих словах, лицо Самаэля исказила сильнейшая ярость (он всё помнил… помнил, что сделал со мной Аббадон и никогда этого не забывал), но, тем не менее, я продолжила говорить. — Я не имею в виду его покровительство мне или ещё что-то. Я о том, что Верховные демоны, почти, никогда не заключают договоров с людьми. Это происходит очень редко. Почему Аббадон изменил этому, отозвавшись на призыв Ребекки Деланье? Как ему это пришло в голову? Совпадение? Или этот… оскал фатума?

— Точно не знаю. Но, скорее всего, даже после перерождения в другом теле, душа, которая уже жила когда-то, неизбежно будет связана с теми, с кем делила свою прошлую жизнь. И, похоже, это нельзя контролировать. Если бы я только мог оградить тебя от этой твари… — мужчина так сильно сжал мою руку, что на ней, вполне, могли остаться синяки. — В любом случае, это, лишь, теория, так как, кроме тебя, никто и никогда не рождался заново. Не получал вторую жизнь.

— Была у меня такая мысль… — произнесла я. — Но, в таком случае, я должна была и со своей матерью — Адалиссой — встретиться. Разве, нет? Что с ней случилось? Где она теперь?

— Никто не знает. После твоей смерти, она вернулась несколько тысяч лет спустя. А, затем, вновь, исчезла. В последний раз я видел её около двухсот лет назад. С тех пор, она ни разу не появлялась. И ни один из Верховных или Высших демонов не знает, где она. Даже сам Люцифер, хотя, думаю, он очень хотел бы это знать.

— А в тот день, когда всё произошло… Ты узнал, что это был тогда за ураган, разрушения? Я помню, что вы, с моей матерью, в разговоре упоминали Врата Бездны. Что это такое? Бездна и её врата?

— Бездна — это место, где спят древние боги, — ответил ангел смерти. — Те, кто правил этим миром до нас. Бездна — это их последнее пристанище. Как они там оказались и почему — неизвестно.

— Древние боги, значит… Но, я думала, что никому не известно, что случилось с древними богами. А, оказывается, это не так? Все знают об их сне?

— Не все. Лишь Верховным демонам известно о Бездне.

— Древние боги… Они все спят там, да?

— Да.

— Ты говорил, что мама — богиня. Древнее божество. Если это так, то почему она не в этой Бездне? А может… она, как раз, сейчас там? — посетила меня догадка.

— Нет, — отмёл мою мысль ангел смерти. — С того момента, как Бездна была создана, никто не может войти в это пространство и никто не может из него выйти. Древним богам не очнуться ото сна и с нашего пространства к ним не попасть.

— Что же, всё-таки, такое — Бездна? Что она из себя представляет?

— По сути, это отдельное пространство. Можешь даже считать, что это — отдельный мир. Мир, в котором ничего нет, кроме силы и энергии.

— Ясно. А Врата Бездны?

— Врата Бездны — это мифическое место. Говорят, что это врата, которые могут открывать путь в Бездну или же выпустить оттуда тех, кто спит там. Говорят даже, что если Врата Бездны, когда-нибудь, будут открыты — это приведёт к концу всему, что существует сейчас.

— Конец света?

— Образно говоря, да. Но, существование этих врат находится под большим сомнением. Сразу же возникает много вопросов: «Где эти врата?», «Кто их создал и зачем?», «Есть ли от них ключ и если — да, то, как он выглядит?».

— Значит, есть большая вероятность, что их и, вовсе, не существует? — я, на мгновение, задумалась. — Но, ведь, мама говорила, именно, о них… С чего она взяла, что тот катаклизм — это было открытие этих врат?

— Я не могу тебе ответить на этот вопрос, Милена. Ты всё спросила, что хотела?

— Последний вопрос. В день своей смерти, я слышала твой разговор с Астаротом. Он говорил, что открытие врат (если это, всё-таки, были они), возможно, произошло из-за моей близости с Аббадоном.

— Я отвечу тебе так же, как и ему. Нет никакого подтверждения этому.

— Но, если, всё же, предположить, что это было так… Чисто теоретически, как секс с Аббадоном мог вызвать такое?

— Никак, — отрезал Самаэль. — И хватит об этом.

— Почему, кстати, Аббадона, кроме как демоном разрушения, называют демоном бездны? Он как-то связан с этой Бездной, о которой мы говорили?

— Так его нарекла Адалисса. А почему — только ей и известно.

— А Астарот…

— Милена, — прервал меня мужчина. — Ты что-то говорила о последнем вопросе.

— Ладно, самый-самый последний. Обещаю. Что связывает тебя с Астаротом? Он был единственным демоном, которого я увидела тогда в твоём дворце. Думаю, он единственный и знал о моём нахождении у тебя. Значит, ты ему доверял? Да и в этой жизни… он тобой интересуется. Почему?

— Мы с Астаротом — братья.

— То есть?! — поражённо посмотрела я на него. — Вы же были ангелами! Вы тоже были, изначально, кем-то созданы. Какие ещё братья?!

— Не в том смысле, который ты вкладываешь в эти слова. Разумеется, мы не были рождены от одной женщины. Как ты и сказала, мы были созданы. Но, созданы мы были из одного сгустка силы.

— Не понимаю…

— Ну, как ты, вообще, представляешь себе создание кого-то или чего-то?

Я честно попыталась представить. На ум, почему-то, приходило только две сцены. Первая: девушка-волшебница творит что-то с искрами, фейерверками. И вторая, где какое-то огромное божество лепит человечков из глины, которые, впоследствии, оживают.

— Никак не представляю, — наконец, сказала я — говорить о моих глупых фантазиях не хотелось.

— В общем, если говорить об ангелах или демонах, то мы — существа чистой силы. Мы были созданы из неё. Мы состоим из неё. Каждый ангел, изначально, был создан из такого вот сгустка, — в руках Самаэля появился небольшой светящийся шар.

На вид, маленький и безобидный, он источал такую силу, что хотелось закрыть глаза, чтобы не смотреть на него. Он не светил ярко, но, казалось, ослеплял. Сила… Могущественнее и древнее ангелов и демонов… Субстанция, из которой они были созданы.

— Обычно, один сгусток — один ангел, — тем временем, говорил ангел смерти. — Но, один сгусток оказался слишком большим для одного. И тогда, наш создатель решил разделить этот сгусток на двоих. Так, мы с Астаротом и появились — изначально связанные друг с другом сильнее, чем кто бы то ни был. Эту связь не объяснить словами. Самое близкое, наверное, сравнение — это сиамские близнецы. Настолько близкие друг другу, что не могут разделиться. Даже когда мы стали демонами, эта связь не исчезла. Мы не можем солгать друг другу, предать, убить… Для нас это просто кажется противоестественным.

— Кажется, теперь я понимаю, почему Астарот так злился, когда узнал, что я сделала тебя своим эррильзаром, — тихо произнесла я. — Осознание того, что единственный, кого ты можешь назвать родным, попал под чью-то власть или зависимость, вывело его из себя. Что и не удивительно. А среди демонов или ангелов есть ещё такие, как вы?

— Нет. Мы были первым и последним экспериментом своего создателя. Даже не знаю — удавшимся или нет.