Активно навязывая свою точку зрения в отношении стран, освобожденных Красной Армией, представители США и Великобритании в то же время всячески старались отстранить Советский Союз от участия в решении проблем, связанных с районами и государствами, оккупированными американскими и английскими войсками. Красноречивым примером может служить обсуждение проблемы Италии. Известно, что значительные контингенты итальянских войск действовали на советско-германском фронте. Они дошли до Волги и принимали участие в разорении советской территории. Естественно поэтому, что нам было не безразлично, как решаются проблемы, связанные с Италией.
В частности, советскую сторону интересовали вопросы о взимании репараций с Италии, о судьбе бывших ее колоний и другие проблемы. Советская делегация предложила обсудить судьбу колониальных владений Италии в Африке и на Средиземном море. Союзники яростно сопротивлялись этому, доказывая, что итальянские колонии — Сомали, Эритрея, Киренаика и Триполи — были завоеваны только Великобританией, причем в исключительно трудных условиях. При этом У. Черчилль и Г. Трумен старались не вспоминать, что Берлин был взят Советской Армией.
Соотношение сил в мире развивалось в пользу демократии и свободолюбивых народов. Это вызвало серьезную тревогу в правящих кругах США и Великобритании, в политике которых заметно усилились антисоветские тенденции; стала проявляться открытая враждебность к Москве. Правительства этих стран вели дело к ослаблению сотрудничества с СССР в экономической и политической областях и разрабатывали планы послевоенного устройства, руководствуясь своими корыстными интересами.
Наиболее ярым выразителем реакционного, антисоветского курса во внешней политике Запада стал премьер-министр Великобритании У. Черчилль. В послании президенту США Г. Трумену от 12 мая 1945 года он пугал своих заокеанских коллег продвижением Красной Армии в центр Европы и писал о «железном занавесе», опустившемся якобы за фронтом советских войск, призывал, пока не будет достигнута договоренность по всем спорным вопросам, не отводить американские и английские войска из занятых ими в ходе военных действий районов советской зоны оккупации Германии. Черчилль считал также, что конференция трех держав должна состояться как можно скорее, до того, как англо-американские силы будут переброшены из Европы на Дальний Восток для участия в войне против Японии.
Симптоматично, что уже тогда в Лондоне имперскому генеральному штабу было поручено провести исследование о возможности открытия военных действий против России в случае, если «в ходе дальнейших переговоров с ней возникнут осложнения», не разоружать германские войска, сдавшиеся в плен. Более «жесткий курс» в отношении к СССР начали проводить и в правящих кругах США. Во время встречи нового президента США Г. Трумена с американским послом в СССР А. Гарриманом (в присутствии ряда членов кабинета) 20 апреля 1945 года при обсуждении вопросов американо-советских отношений Трумен заявил, что «он намерен быть твердым по отношению к русским».
Жесткий курс в политике западных держав выразился прежде всего в попытках ревизовать решения Ялтинской конференции об образовании Временного Польского правительства национального единства, об отказе признать народно-демократические правительства в Болгарии, Венгрии, Румынии и т. д.
По германскому вопросу позиция СССР со всей ясностью была сформулирована 9 мая 1945 года: Советский Союз «не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию». Это заявление не оставило никаких сомнений о политике Советского Союза, решительно выступившего против предложений США и Великобритании о необходимости расчленения Германии. США и Великобритания считали раздел Германии наиболее подходящим средством для осуществления своих политических целей. «Если до конца 1944 — начала 1945 годов, — отмечает немецкий историк И. Бем, — главной причиной их заинтересованности в расколе было стремление ослабить своего конкурента, то теперь, увидев мощь СССР, они выступали за раскол, потому что понимали, что Советский Союз будет настойчиво бороться за осуществление решений антигитлеровской коалиции на всей германской территории». Наиболее надежную гарантию против возрождения угрозы со стороны Германии и предотвращения возможности повторения германской агрессии СССР видел в проведении политики демократизации страны, то есть в переустройстве ее на мирной, прогрессивной основе.
В итоге последовательной борьбы советской делегации эти принципы были подтверждены и закреплены решениями Потсдамской конференции, которая торжественно провозгласила, что германский милитаризм и нацизм будут искоренены и уничтожены и что союзные державы примут меры, чтобы «Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире».
Однако уже вынашивались и другие планы высокопоставленных западноевропейских деятелей. Так, начальник имперского генерального штаба Великобритании Алан Брук писал в своем дневнике: «Расчленить ли Германию, или постепенно превратить ее в союзника, чтобы через двадцать лет дать отпор угрозе со стороны русских, существующей уже сейчас? Я предлагаю второе и уверен, что отныне мы должны смотреть на Германию совсем с другой точки зрения. Господствующая держава в Европе уже не Германия, а Россия… Поэтому сохраните Германию, постепенно восстанавливайте ее и включите в западноевропейский союз. К несчастью, все это приходится делать под прикрытием священного союза между Англией, Россией и Америкой. Политика нелегкая…»
В своих военных мемуарах У. Черчилль указывает, что, готовясь к конференции, он еще раз продумал вопрос о будущем Германии и 4 января 1945 года составил записку министру иностранных дел А. Идену, в которой отмечал: «Нам еще предстоит урегулировать практические вопросы раздела Германии, решить вопрос об отношении к промышленности Рура и Саара и т. д. Эти вопросы, возможно, будут затронуты на нашем предстоящем совещании, но я сомневаюсь, будет ли на нем достигнуто какое-либо окончательное решение. Никто не может сказать сейчас, каково будет положение Европы, как сложатся отношения между великими державами… Поэтому разумно как можно дальше не принимать окончательного решения, пока не станут известными все факты и все силы, которые дадут себя знать в определенный момент».
Однако развитие обстановки в мире пошло совершенно иными путями, чем это представляли себе в Вашингтоне и Лондоне. Западные державы не смогли ни изолировать Советский Союз, ни навязать ему свою волю.
Между Потсдамом и современностью существует прямая и неразрывная связь. Второе прямо вытекает из первого, потому что Потсдам создал те реальности, на которых строится нынешний мир. Здание европейской безопасности и сотрудничества возводилось на фундаменте, созданном на основе решений Потсдамской конференции, которая в решающей степени определяла все послевоенное развитие.
Потсдам и по сей день является предметом острой идеологической борьбы. Среди буржуазных историков Запада при всем разнообразии их направлений преобладает стремление принизить значение или в неверном свете представить итоги Потсдамской конференции. По существу, те, кто не хочет считаться со сложившимися после войны реальностями в Европе, изменением соотношения сил, выступают и против решений Потсдамской конференции. Буржуазная историография в разное время пыталась представить потсдамские решения то «роковой ошибкой» Запада, то «соглашением не соглашаться», то даже «трехсторонней декларацией „холодной войны“».
И все же решения Потсдамской конференции соответствовали интересам всех европейских народов. Они были направлены на решение злободневных проблем современности.
Осуществляя свою освободительную миссию, Советский Союз ставил перед собой благородные цели: освобождение народов Европы от фашистских захватчиков и оказание им содействия в создании своих национальных государств; предоставление освобожденным народам Европы полного права и свободы самим решать вопрос об их государственном устройстве; суровое наказание за все совершенные злодеяния фашистских преступников — виновников войны и страданий народов; установление в Европе порядка, полностью исключающего возможность новой агрессии со стороны Германии; развитие экономического, политического и культурного сотрудничества народов Европы, основанного на взаимном доверии и взаимной помощи, в целях восстановления разрушенного хозяйства и культуры в странах, подвергшихся оккупации и разграблению фашистами.
