В комнате было тепло, солнечный свет свободно проникал через большое окно. Он приоткрыл его и слегка задернул штору. Снял пиджак и бросил на спинку стула. Сел на диван, закинул одну ногу на другую и обозрел комнату. Взгляд остановился на письменном столе Хелен — несколько книг, журнал, несколько скрепленных вместе писем и счетов, фарфоровая кружка с карандашами и ручками, небольшой струйный принтер и лэптоп фирмы «Тошиба». Ральф вспомнил, как когда-то устанавливал на нем почтовую программу. Сейчас компьютер был закрыт и выключен, шнур от него тянулся к розетке.

Ральфу вдруг пришло в голову, что в этом плоском сером ящичке, похожем на книгу в картонном переплете, может находиться дневник Хелен, где записаны все ее мысли — своеобразный слепок того, что она называла своим «я» или своей «душой». Однажды он предлагал ей обменяться мыслями, но она отказалась. Потом они стали любовниками, и теперь его интерес к ее мыслям неизмеримо возрос… Если бы он только мог сделать немыслимое… пересечь комнату, сесть за ее стол, открыть компьютер, включить его и отыскать файл с ее дневником, то узнал бы, почему, несколько раз отказавшись переспать с ним, она внезапно изменила свое решение? Он понял бы, чем был вызван такой поворот событий и что она чувствовала, когда они занимались сексом в первый и в последующие разы, что она действительно думала о нем и об их отношениях и как, по ее мнению, эти отношения должны были развиваться дальше?

От этой мысли его сердце учащенно забилось. Есть ли у него на это право? Сколько у него времени в запасе? Он взглянул на часы: 4.15. Когда она придет, точно неизвестно. Такие собрания иногда растягиваются на целые часы, но она может уйти пораньше. Она могла вернуться с минуты на минуту. Но он услышит скрежет ключа в замке. Он поднялся с дивана и осторожно, медленно, словно вор, подошел к столу и сел на стул, стараясь ничего не задеть и не сдвинуть с места компьютер. Он поднял крышку с экраном и нажал кнопку «сеть». Раздалось слабое тарахтение винчестера, загрузилась оболочка Windows 95, появились ярлычки программ на фоне бело-голубого неба. Он кликнул иконку Word 95, и программа развернулась.

Он замер в нерешительности. Он поступал очень дурно. Нужно поскорее закрыть компьютер, вернуться на диван в другом конце комнаты и ждать Хелен. Но он не сумел совладать с соблазном. Он говорил себе, что им руководит не только личное, но и научное любопытство. Ему предоставилась уникальная возможность снять печать с сознания другого человека. Почти научное исследование. Пронеслась мысль, что можно бы скопировать дневник Хелен на дискету и забрать с собой для более подробного анализа, но такое нарушение личной неприкосновенности даже Ральфу показалось чрезмерным, и он быстро подавил это желание. К тому же нашлись и другие причины: у него не было при себе зип-дисковода, да и отформатированных пустых дискет в ящиках стола не оказалось… время шло… она скоро придет… Он посмотрел на часы: 4.17. Времени хватало только быстро прочесть что-нибудь наугад. Сейчас или никогда.

В меню он просмотрел названия девяти сохраненных недавно файлов. Наверху списка стояло: С:/Мои документы/ДНЕВНИК/4 Июня. Он кликнул эту строчку, и мгновенно появился текст. Он начинался со слов: «Только что звонил Мессенджер и сказал, что хочет зайти ко мне завтра „попрощаться“». Ральф быстро просмотрел запись, улыбаясь самому себе, пока не дошел до следующего места: «Пора покончить с этим. И если у Кэрри есть хоть чуточка здравого смысла, она придет к такому же выводу после всех треволнений последних недель». Кэрри? Улыбка исчезла с его лица. Он ощутил мощный прилив адреналина. Что это значит? Кэрри знала об их связи? Хелен рассказала ей? Если да, то когда? Как давно она знает об этом и что означает ее молчание? «Нет, постой, — сказал он себе, проводя рукой по лбу (он весь вспотел, несмотря на то что на нем была только рубашка с коротким рукавом, и чувствовал, как пот струится по бокам), — постой, что-то тут не вяжется»: «И если у Кэрри есть хоть чуточка здравого смысла, она придет к такому же выводу…» Но если рассуждать логично, Кэрри не может прийти к выводу о том, что пора окончить роман Хелен. Речь может идти только о ее собственном романе.

Ральф закрыл документ и просмотрел другие папки Хелен. Открыл одну, под названием «Дневник», и прокрутил длинный список дат, возвращаясь к 17 февраля. Развернул этот файл, набрал в поисковой строке «Кэрри» и быстро просмотрел все предложения и абзацы, где оно упоминалось. Затем проделал то же самое с остальными файлами.

Тем временем Хелен направлялась от здания гуманитарного факультета к веренице «мезонеток». Встреча экзаменаторов заняла больше времени, чем она рассчитывала, но она не торопилась. Она не знала, что произойдет, когда увидит Ральфа, и даже не знала (а это было еще неприятнее), чего бы ей хотелось. Вчера она твердо решила сказать ему, что их отношения должны прекратиться. Но зачем же тогда она вымыла утром голову, надела лучшее нижнее белье и платье, которое особенно нравилось Ральфу? Ее тело словно жило своей собственной жизнью, а разум наблюдал за ним с неодобрением и ничего не мог поделать. Хелен тянула время и медленно шла по освещенному солнцем кампусу, словно надеясь, что Ральф захочет вернуться к жене и семье и не успеет затащить ее в постель.

Когда Хелен подошла к дому, Ральф как раз дочитал дневниковую запись от 11 апреля. Услышав скрежет ключа в замке, он в спешке выключил компьютер, даже не сохранив предварительно файл, и закрыл крышку лэптопа.

— Мессенджер! — позвала Хелен, закрывая за собой дверь. — Ты еще здесь?

Ральф быстро отошел от стола. Хелен вошла в гостиную и увидела Мессенджера: он стоял у дивана с таким видом, словно только что с него вскочил. Она сразу заметила, что он чем-то взволнован.

— Что-то случилось? — спросила она.

Он несколько секунд смотрел на нее, разрываясь между инстинктивным желанием скрыть то, что он только что сделал, и потребностью узнать ответ на мучительный вопрос. В конце концов, ревность взяла верх над чувством самосохранения.

— Почему ты ничего не сказала мне о Кэрри и Николасе Беке?

Хелен никак не ожидала такого вопроса и ответила не сразу. С одной стороны, ей стало легче от того, что она больше не обязана хранить эту тайну, а с другой — она мгновенно осознала все осложнения, которые ее признание могло за собой повлечь.

— Потому что я думала, что это не мое дело, — медленно выговорила она. — К тому же я пообещала Кэрри молчать.

— Она что, говорила с тобой об этом? — раздраженно спросил Ральф.

— Да, один раз.

— Значит, это не было просто догадкой, фантазией или сюжетом для одного из твоих романов?

Хелен нахмурилась, озадаченная вопросом и инквизиторским тоном Ральфа.

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Откуда ты это узнал?

Он не ответил, но краем глаза взглянул на компьютер. Хелен проследила за направлением его взгляда.

— Ты читал мой дневник? — недоверчиво вскрикнула она.

— Да, — сказал он.

— Невероятно! Это же подло!

— Знаю, — сказал он, — подло и непростительно.

— Но зачем?

Он пожал плечами:

— Не смог удержаться.

— Сколько ты прочитал?

— Дошел до твоей поездки в Ледбери. Она что, действительно трахается с этим женоподобным идиотом? Что она в нем нашла?

— Лучше сам у нее спроси. А я буду очень тебе благодарна, если ты уберешься отсюда и оставишь меня в покое.

Ральф поднял пиджак со стула и набросил на согнутую руку:

— Извини меня, Хелен…

— Я жду.

— Тогда до свидания, — сказал он и вышел из дома.

Возвращаясь в Челтнем, Ральф сначала намеревался сделать так, как сказала Хелен: заставить Кэрри сказать правду, а затем пойти к Николасу Беку в его изысканный домишко на Лэнсдаун-крезнт и избить его до потери сознания. Но постепенно Ральф стал осознавать всю шаткость своего положения. Если он обвинит Кэрри в измене, то она ответит ему тем же, и даже если она пока не знает об их связи с Хелен, есть опасность, что она может об этом узнать от самой Хелен, которую он сегодня настроил против себя. И даже если этого не произойдет, у Кэрри есть множество других аргументов не в его пользу. Все его измены, на которые она закрывала глаза во имя сохранения семьи, но которые может с успехом использовать для собственной защиты. Она могла бы сказать, что ее проступок — ответ на измены Ральфа, как говорится, «зуб за зуб». Тогда какой смысл поднимать всю эту грязь и провоцировать скандал, который может запросто разрушить их брак? Он не хотел развода и тех эмоциональных и финансовых потерь, которые тот за собой повлечет. Вся собственность Кэрри, благодаря мудрому руководству Папаши Тёрлоу, должна была перейти к ней, а значит, после развода Ральфу достанется лишь часть дома и ограниченное общение с детьми.