На ее пятнадцатый день рождения лорд Графтон сообщил дочери, что намерен нанять для нее еще одного наставника.

– О нет! Только не греческий! – Сердце у Софии упало. Лорд Графтон частенько говорил, что знает древнегреческий, сожалея о том, что очень немногие знакомые ему женщины могут похвастать близким знакомством с классикой.

– Я имел в виду учителя танцев, хотя, если ты предпочтешь ему преподавателя греческого языка, я, естественно, могу…

– Ой! Нет, пожалуйста, папочка, пусть это будет учитель танцев! Давай более не будем говорить о греческом! – взмолилась она.

По прошествии некоторого времени София спросила себя, а для чего нужен учитель танцев, если ей не позволено посещать балы до тех пор, пока она не превратится в старую тридцатилетнюю развалину, когда будет поздно носить что-либо, кроме бесформенных старомодных платьев, подобающих матронам, и никто даже не подумает пригласить ее на танец. Глядя на себя в зеркало, девушка решила, что вот сейчас, будь у нее новое красивое платье, она с удовольствием отправилась бы на бал, где за право потанцевать с нею выстроилась бы целая очередь. Но озвучивать подобные мысли вслух она не осмеливалась.

Когда на горизонте замаячил ее с нетерпением ожидаемый шестнадцатый день рождения, лорд Графтон вернулся домой в Лондон. После долгого совещания в то утро с учителями и миссис Беттс, виконт пригласил в библиотеку и Софию. Девушка, которая не находила себе места от беспокойства, тревожась о том, выполнила ли она свою часть сделки, со страхом отметила, что отец выглядит необычайно торжественно. На самом же деле лорд Графтон был настолько доволен, что уже планировал следующий шаг Софии к алтарю.

– Ох, папа! Честное слово, я старалась изо всех сил. Пожалуйста, скажи, что я сделала все именно так, как ты и хотел!

К ее облегчению, он заявил, что получил превосходные отчеты о несомненном улучшении в ее учебе и, самое главное, манерах и поведении, что доставило ему несказанное удовольствие. Криво улыбнувшись, он добавил, что, по словам леди Бернхэм, ее душа пробуждалась для возможности настоящего обращения. Сказав также, что он гордится ею и что она заслужила награду, отец назвал щедрую сумму, которую отныне она могла тратить каждый год.

Та оказалась настолько внушительной, что София ахнула, на мгновение потеряв дар речи.

– Твоя мать получила точно такое же содержание после нашей свадьбы.

София бросилась к нему в объятия.

– Ох, папочка! Спасибо тебе!

Она дала полную волю своему воображению и уже в следующее мгновение пустилась в пляс, представляя индийские шали и китайские веера, шляпки с чучелами птиц, яркие шелка, драгоценности, мушки и пудру, ленты и танцевальные туфельки. Одной рукой она уже подбирала воображаемый шлейф своего платья, а другой томно обмахивалась веером, прислушиваясь к восторженным замечаниям толпящихся у нее за спиной гостей, которые изумленно перешептывались, делясь впечатлениями: «Это дочь леди Кэтрин Графтон!», «Она обещает стать такой же красавицей, как и ее мать…»

Но тут лорд Графтон призвал ее к порядку, и София замерла как вкопанная. Он повторил то, что сказал минуту назад. Он сообщил дочери, что заявил королю о своем желании выйти в отставку под тем предлогом, что его здоровье более не позволяет ему находиться в постоянных разъездах. А если София выйдет в свет, то одно это требует его постоянного присутствия в Лондоне.

София не могла поверить своим ушам.

– Выход в свет! – воскликнула она и неуверенно заметила: – Трудно выходить в свет, не бывая на балах, папа.

Он согласно кивнул.

– Ты права. И поэтому, – тут лорд Графтон улыбнулся, – я передумал.

– Так я смогу посещать балы? Ох, папочка! Когда?

– Для начала тебя следует представить при дворе. Но мне необходимо быть уверенным в нескольких вещах, София. Ты всегда должна иметь в виду, что девушка, выходящая в свет, уже не ребенок, а достаточно взрослая женщина, чтобы выйти замуж. В обществе люди будут пристально наблюдать за тем, как выглядит и ведет себя мисс Графтон, и можешь мне поверить, они быстро заметят любую твою оплошность. Так что во всем слушайся свою крестную мать. Да, я знаю, что леди Бернхэм все время читает тебе нотации, но при этом она знает, что хорошо, а что нет. И, – строго добавил он, – никогда больше не смей называть леди Бернхэм «старой сплетницей». Подобная грубость непростительна.

София покраснела и кивнула.

– А после того как ты выйдешь в свет, пройдет совсем немного времени и ты окунешься в совершенно иную жизнь, поскольку, вероятнее всего, быстро окажешься замужем. Мы отложим представление тебя при дворе на некоторое время, дабы ты сумела лучше подготовиться.

– Что ты имеешь в виду, папа? – София всем сердцем желала избежать любых дальнейших отсрочек.

– Твое положение обязывает тебя принимать и развлекать самых разных визитеров, и ты должна научиться делать это с элегантной легкостью. Как только ты будешь помолвлена, времени на учебу у тебя уже не останется. – Подобным вещам девушек обучают их матери, когда приходит время, но поскольку ни матери, ни времени у них не было, то, будучи мужчиной, он принял наиболее практичное, как ему казалось, решение. – Через две недели ты исполнишь обязанности хозяйки дома во время званого ужина.

– Вот как… Я?.. – запинаясь, пролепетала София. Как бы ни терпелось ей ощутить себя взрослой, столь непредвиденное возвышение из ученицы классной комнаты в хозяйку гостиной и обеденного стола стало для нее неожиданностью, причем весьма пугающей. Что же именно ей предстоит делать? Она нахмурилась.

– Давай посмотрим на это с оптимистической точки зрения. Полагаю, ради такого случая тебе понадобится новое платье? Двух недель тебе вполне должно хватить, чтобы приобрести его. Или я еще раз должен напомнить тебе о твоем содержании? – Лорд Графтон улыбнулся.

Личико Софии моментально просветлело, и на нем не осталось ни тени сомнения.

– Мое содержание! О да, папа. И не только для ужина. На самом деле мне понадобится несколько новых платьев, потому что те, что у меня есть, никуда не годятся. Я немедленно закажу сразу несколько. – Три. Или четыре… Нет, пожалуй, пять. – В глазах Софии светилась радость. Теперь высокомерные молодые леди станут завидовать ей!

– Моя дорогая девочка, твое содержание и впрямь чрезвычайно щедрое, но, прежде чем ты обогатишь каждого владельца модного магазина в Чипсайде, обязательно посоветуйся со своей крестной матерью относительно того, что подобает твоему возрасту и положению, а заодно научись следить за своими расходами.

– Ты и вправду этого хочешь? – вскричала София. Леди Бернхэм в своем вдовьем трауре, простом и безыскусном черном капоре и с единственным украшением в виде обручального кольца с локоном волос ее покойного супруга! Если она, София, уже стала взрослой, то не нуждается в том, чтобы крестная мать надоедала ей своими бесконечными нравоучениями и проповедями.

Но лорд Графтон был непреклонен. Леди Бернхэм знает, что полагается надевать в таких случаях. И леди Бернхэм объяснит ей, как следует вести себя за ужином. В силу этих обстоятельств к ее помощи следует прибегнуть обязательно. Софии очень хотелось топнуть ногой и отказаться, но тут ей в голову пришла мысль о том, что топанье ногой, скорее всего, поставит под угрозу посещение будущих балов и прочие приятные перспективы. Кроме того, она сообразила, что действительно не имеет ни малейшего понятия о том, что потребуется от нее за ужином, и что ей все равно придется расспросить кого-нибудь об этом. Посему она проглотила возражения и сказала:

– Конечно, папа, если ты полагаешь, что так будет лучше.

Тем же утром, немного погодя, лакей отправился с запиской к леди Бернхэм, содержащей вежливую просьбу составить Софии компанию в походе по магазинам. Ответ он доставил немедленно: леди Бернхэм объявляла, что передает себя в полное распоряжение мисс Графтон и заедет за ней в своем экипаже после обеда.

Лорду Графтону пришлось приложить некоторые усилия, дабы убедить леди Бернхэм в целесообразности выделения Софии денег на одежду. Она с крайним неодобрением отнеслась к его идее подкупом добиться от юной девушки примерного поведения, сочтя неразумным предоставлять Софии полную свободу в распоряжении крупной суммой денег и в выборе нарядов.