Блефф. Довольно войн, супруга, довольно! Пока я буду стяжать лавры за границей, может случиться, что дома мне приготовят совсем другое украшение.
Хартуэлл. Одобряю твою шутку, Беллмур, и благодарю тебя, а из благодарности — я ведь вижу, куда тебя несет! — постараюсь не допустить, что бы ты угодил в ту же ловушку, из которой вызволил меня.
Беллмур. Благодарю за добрые намерения, Джордж, но в браке, видимо, есть что-то колдовское: недаром же я твердо решил вступить в него.
Хартуэлл. Значит, давать тебе добрые советы бесполезно. Что до меня, то спасшись один раз, я не женюсь вторично, или пусть бог пошлет мне жену уродливую, как старая сводня.
Вейнлав. Сварливую, как старая дева.
Беллмур. Похотливую, как молодая вдова.
Шарпер. И ревнивую, как бесплодная супруга.
Хартуэлл. Уговорились.
Беллмур. А я, невзирая на эти страшные пророчества, предупреждения и пример, который у меня перед глазами, все-таки обреку себя на пожизненное заключение.
Белинда. Узник, используй свои оковы как можно лучше. (Протягивает ему руку.)
Вейнлав. Могу ли я надеяться на такое же счастье?
Араминта. Не стоит ли нам изучить сначала опыт наших друзей?
Беллмур (в сторону). Честное слово, она не смеет дать согласие из боязни, что он тут же пойдет на попятный. (Громко.) Увидимся завтра утром в церкви. Может быть, наше падение пробудит и в вас охоту пасть. Сеттер, ты, по-моему, говорил…
Сеттер. Они у дверей, сэр. Сейчас позову.
Входят танцоры и исполняют танец.
Беллмур. Итак, мы отправляемся в путешествие на всю жизнь. Берите с собой ваших спутников и спутниц. Сожалею, старина Джордж, что ты по-прежнему остаешься в одиночестве.
Хартуэлл.
Скакун, покуда молод, резво мчится.
Звенит его бубенчик, круп лоснится,
И солнце сбрую золотит на нем,
И нипочем ему любой подъем.
Но ах! Дорога что ни год труднее,
И мы кряхтим под ношею своею
Супругой, прочно севшей нам на шею.
Конь с места сам берет во весь опор,
Но к финишу он не придет без шпор.
Все уходят.
Эпилог,
который читает миссис Барри[52]
Как слишком любопытная девица,
Что до венца вкусить утех стремится,
Но, их познав, все рада бы отдать,
Чтоб снова целомудренною стать,
Так кажется и нашему поэту
(Который мне велел сказать вам это),
Что пьесу зря на суд он отдал света.
Но сделанного не воротишь вновь.
Пусть помнит: нету розы без шипов.
Я слышу, он вздыхает: «В общем мненье
Меня погубит это представленье».
Глупец, твои напрасны опасенья!
Когда б нас первый ложный шаг губил,
Давно б подлунный мир безлюден был.
Так пусть, осел, тебе утехой будет
Мысль, что тебя ослы такие ж судят.
Но я забыла, что пришла просить
Спектакль не слишком рьяно поносить
И подразнить вас набралась нахальства:
Уместно в эпилогах зубоскальство.
К тому ж, чтоб не сказали: «Ты — дурак»,
Всех обозвать старайся первым так.
Ну что, хлыщи? Вам пьеса по душе ли?
Клянусь, что жив наш юный автор еле.
И, вам представ, разжалобил бы вас,
Но он не выйдет, критиков боясь.
Вы ж новичка смелее подбодрите
И, словно дьявол грешнику, внушите
Ему, что только тот, кто верх берет,
Идет у женщин и на сцене в счет.
