Сеттер. А ты — подобие своей мерзопакостной госпожи, слепленное из ее грязных мыслишек и выношенного белья!

Люси. Чтоб тебе издохнуть в петле, шавка нищего! Твой хозяин всего-навсего попрошайка в любви: стоит у порога и ноет, а в дом войти робеет.

Сеттер. А ты — глазок в воротах своей госпожи, которые открываются каждому, кто постучит. Словом, ты — большая дорога, ведущая к твоей хозяйке.

Люси. Скотина! Жаба поганая! Нет, я больше не выдержу! (Срывает с себя маску.) Гляди и трепещи!

Сеттер. Как! Миссис Люси?

Люси. Не понимаю, как у тебя еще хватает наглости смотреть мне в глаза!

Сеттер. Простите, сударыня, а на ком вина? Кто первым бросил камень? Кто слишком низко оценил мои должностные обязанности? И как я мог узнать тебя? Инстинктом, что ли?

Люси. Твой инстинкт должен был подсказать тебе, висельник, какая у меня должность. А ты опорочил ее самым подлым образом. Я не обижаюсь на то, что ты наговорил о моей особе; но поношение и позор, которым ты предал мое невинное ремесло, — этого я не перенесу! (Делает вид, что плачет.)

Сеттер. Право, Люси, мне очень жаль, что так получилось. Признаю себя виновным, хотя мы оба непочтительно отзывались о нашем ремесле. Я готов дать тебе любое удовлетворение.

Люси. Поклянись.

Сеттер. Клянусь изо всех сил.

Люси. Тогда будем кратки. Почему твой хозяин не пришел сегодня, как его просили в письме, которое я ему принесла?

Сеттер. Отвечу не менее кратко: его дело слушается в другом суде.

Люси. Довольно! Отвечай человеческим языком: как далеко зашло у них с Араминтой?

Сеттер. Так далеко, что возврата уже нет, хотя в данную минуту мой хозяин находится в немилости из-за сорванного насильно поцелуя. Мы с тобой, Люси, можем целоваться и без таких ухищрений.

Люси. Отстань!.. Ну и сокровище же он!

Сеттер. Потому-то тебе и хочется вставить этот брильянт в медальон твоей госпожи.

Люси. Где он сейчас?

Сеттер. Скоро будет на Пьяцце[30].

Люси. Вспомни, как ты сегодня вел себя. Я хочу прочесть на твоем лице раскаянье.

Сеттер. Как, Люси! Ни малейшего знака расположения? Разве у нас с тобой в обычае расставаться с сухими губами?

Люси. Нет, нет! Назад! Я не желаю, чтобы меня тискали и целовали — я в неподходящем расположении духа.

Сеттер. Я тебя в нем не оставлю: пойду с тобой и развеселю.

Уходит.

Улица.

Входят сэр Джозеф Уиттол и Блефф.

Блефф. Итак, сэр, из-за вашей неуместной щедрости…

Сэр Джозеф. И доброты, спина моя: я — человек добрый, тут уж ничего не поделаешь.

Блефф. Вы дали ему стофунтовый чек на Фондлуайфа.

Сэр Джозеф. Да, да. Он, бедняга, это заслужил.

Блефф. Вы не посчитались со мной, хотя у меня были свои виды на эти деньги. Если хотите остаться в живых и вновь смотреть мне в лицо, заставьте его вернуть чек. Ступайте и принесите чек сюда. Я буду ждать вас.

Сэр Джозеф. Можешь ждать хоть до Судного дня[31]. У меня довольно ума, черт побери, чтобы не лезть на рожон! Я не дам выпустить себе кишки из-за ста фунтов. Я уплатил их за свое спасение. Уж не думаешь ли ты, что я — будь это даже менее опасно — настолько неблагодарен, чтобы потребовать их у джентльмена обратно?

Блефф. Тогда отправьтесь к нему от моего имени. Передайте, пусть вернет деньги, иначе билбо[32] скажет свое слово и начнется кровопролитие. Если же он упрется, добавьте, — но шепотом, только шепотом, — что я проткну его насквозь. Помните: говорить тихо-претихо.

Сэр Джозеф. Не беспокойтесь: я скажу это так тихо, что он и не расслышит. Черт бы побрал тебя, забияка! Спятил ты, что ли? Или вообразил, будто спятил я? Нет, я не люблю приносить дурные вести: это занятие, которое плохо вознаграждается. Словом, иди говори с ним сам.

Блефф. Клянусь эфесом, он угрозами принудил вас к соглашению. Полагаю, что деньги вы дали из страха, чистого презренного страха. Сознавайтесь — так ведь?

Сэр Джозеф. Да нет же, черт побери! Вовсе я не испугался, хотя должен признаться, он некоторым образом застиг меня врасплох. Конечно, не могу сказать, что страх тут совсем уж не при чем: мне хотелось избежать неприятностей. Он чертовски вспыльчивый малый, и если бы я тоже дал волю себе, добром бы не кончилось — это ясно. И все же думаю, что, если бы ты был рядом, я скорее отдал бы ему сотню собственных зубов, чем сотню фунтов. Ах, черт! Появись он здесь теперь, когда я зол, я сказал бы ему… Тс-с!

Входят Беллмур и Шарпер.

Беллмур. И везуч же ты, мошенник! Вон твой благодетель. Тебе полагалось бы выразить ему признательность — ты ведь получил деньги.

Шарпер. Сэр Джозеф, ваш чек был принят и немедленно оплачен. Я вернулся, чтобы принести вам свою благодарность.

Сэр Джозеф. Она будет принята менее охотно, чем повод к ней, сэр.

Беллмур. Мне кажется, Том, что сэр Джозеф, несмотря на рыцарское звание, раскаивается в своем поступке. Он в эту минуту похож на Рыцаря Печального образа[33].

Шарпер. Двойная щедрость с его стороны! Вы отвергаете мою благодарность, сэр? Сделайте одолжение. Но надеюсь, вы не обижены тем, что я ее принес?

Сэр Джозеф. Быть может, да, быть может, нет, быть может, и да и нет, сэр. Что из того? Полагаю, сэр, что я могу обижаться, не обижая вас?

Шарпер. Ну и ну! Капитан, не объясните ли вы, в чем дело?

Блефф. Мистер Шарпер, дело тут нехитрое: сэр Джозеф разгадал ваш трюк и, будучи человеком чести, не желает, чтобы его обманывали.

Шарпер. Трюк, сэр?

Сэр Джозеф. Да, трюк, сэр, и, будучи человеком чести, я не желаю, чтобы меня обманывали, и потому, сэр…

Шарпер. Минутку, сэр Джозеф, всего два слова. Памятуя о недавно оказанной мне услуге, я бы не хотел, чтобы вы дали втянуть себя в историю, чрезмерно полагаясь на это подобие человека, на этого хвастуна, портящего воздух.

Сэр Джозеф. О боже! Капитан, подойди сюда и вступись за себя. Я дам ему отпор, если ты меня поддержишь.

Шарпер. В таком случае я опережу вас. (Бьет сэра Джозефа.) Вот тебе! Получай, дурак!

Сэр Джозеф. Капитан, и ты это стерпишь? Не проткнешь его насквозь?

Блефф. Тише! Сейчас это не очень удобно. Я найду другое время.

Шарпер. Что ты. там бормочешь о времени, мошенник? Ты был подстрекателем, так вот тебе памятка, чтобы ты не забывал: всему свое время. (Пинает его.)

Блефф. Сейчас ваше время, сэр. Воспользуйтесь им как можно лучше.

Шарпер. Всенепременно воспользуюсь: вот тебе еще. (Пинает его.)

Блефф. Вы очень любезны, сэр, но здесь слишком людное место, чтобы отблагодарить вас. И я лишь шепну вам на ухо, что еще вас увижу.

Шарпер. Ах, ты, неподражаемый трус! Ты не только увидишь меня, но и почувствуешь — вот так, например. (Пинает его.)

Беллмур. Ха-ха-ха! Но прошу тебя, уйдем. Пинать такого щенка просто неприлично, разве что тебе холодно, а другого способа согреться нет.

Беллмур и Шарпер уходят.

Блефф. Очень хорошо… Просто прекрасно… Впрочем, не имеет значения. Разве все это не великолепно, сэр Джозеф?

Сэр Джозеф. Скорее печально. По-моему, даже весьма печально. Я предпочел бы ходить всю жизнь голым, чем похваляться подобным великолепием.

Блефф. Смерть и ад! Выслушать такое оскорбление! Лучше умереть, чем снести его! (Обнажает палаш.)