Сара помолчала, потом покачала головой:

— Я все скажу Авраму. Мне все равно, что думают другие. Плохо то, что у меня до сих пор не хватило мужества сказать ему всю правду.

— Подумай о последствиях… Он разведется с тобой. Или возьмет наложницу. И ты станешь никем. Даже если он выберет служанку, и она будет матерью его ребенка. Ты станешь никем, Так всегда бывает. Самое лучшее, что ты можешь сделать, это постараться изменить содеянное. Я найду травы, может быть, нам удастся вернуть твою кровь.

— Сколько уже трав ты мне давала? И сколько уже ты заставляла меня бегать вокруг кустов?

— Можно еще попробовать. Мне говорили, что на окраине города живет могущественная кассаптю…

— Нет, я больше не хочу никакого колдовства. И ты ошибаешься. Аврам не похож на других. Он любит правду. Я скажу ему, почему высохло мое чрево. Я полюбила его с первого взгляда. Я сделала это из любви к нему. Он поймет.

— Что ж, он будет первым мужчиной, который поймет страдания женщины! Да услышит тебя Инанна, наша Могущественная Мать Луна.

С тяжелым сердцем Сара наполнила корзину лепешками, поставила в нее кувшин с холодной водой и кувшин с пивом, добавила винограда и персиков и накрыла корзину чистым полотном, сотканным ее руками. Она полюбила эти простые движенья с тех пор как поселилась в племени мар.Тю. Но сейчас, в эту самую минуту, у нее сжалось горло, когда она повесила корзину на руку.

Не забывая о том, что на нее направлены взгляды всего племени, Сара встала, твердым шагом вышла из шатра и пошла, как всегда отвечая на улыбки и оклики.

Еще издали она заметила группу детей, окруживших Лота и, несмотря на тоску, почувствовала, как в ней зашевелились нежность и легкая насмешка. Несомненно, что Лоту удалось заставить детей уважать себя. Несомненно и то, что она испытывала к племяннику Аврама такие же гордость и нежность, какие мать испытывает к любимому сыну.

Она спустилась к реке, дошла до мастерской Фарры, где Аврам работал вместе с отцом с тех пор, как они остановились в Харране. В цилиндрической печи, в два раза выше человеческого роста, гудел огонь. Помощники Фарры все время подбрасывали дрова в окошко, сквозь которое виднелись танцующие языки пламени. Несмотря на то что они были в одних передниках, от страшной жары пот струился по их оголенным телам.

Сара заколебалась. Фарра не любил, чтобы женщины заходили в пристройку, где хранились статуи богов, которые оставалось отполировать и раскрасить, прежде чем отнести заказчикам. Она окликнула одного из помощников и попросила его позвать Аврама. И туг она узнала, что Аврама не было в мастерской. Что он ушел еще утром и с тех пор никто не видел его.

Сара подумала, что он опять поссорились с Фаррой.

— Ты знаешь, куда он пошел?

Помощник спросил у своих товарищей. Они указали на тропу, которая пересекала реку и поднималась к плато, куда на пастбища выгоняли скот. Сара поблагодарила и пошла по указанной дороге.

Она пересекла реку по переброшенному через нее стволу дерева, не сомневаясь, что Фарра смотрел ей вслед с порога мастерской. Сара ускорила шаг, желая поскорее найти Аврама.

Поднимаясь в гору, Сара мысленно пыталась найти слова, которые она скажет Авраму. Вот уже почти двадцать лун она была его женой. Двадцать лун, как они бежали из великого храма города Ура. Луны счастья и скорби, но она так и не нашла в себе мужества сказать ему правду. Но сейчас она должна это сделать, она больше не может отступать.

Она шла так быстро, что поднялась на гору, запыхавшись. Сердце ее учащенно билось, в ушах звенело. Плато было пустым. Ни скота, ни людей.

Сара дошла до большой смоковницы, одиноко стоявшей на краю плато. Смоковница отбрасывала густую прохладную тень. Аврам часто приходил сюда отдохнуть и подумать. Случалось, в жаркие ночи он оставался здесь ночевать.

Но никто не сидел, прислонившись к шершавому стволу дерева, которое пережило уже несколько поколений людей. Аврама нигде не было видно.

Сара поставила корзину в тени смоковницы и осмотрела плато. Трава колыхалась под легким ветерком. Далеко на севере виднелись прозрачные, словно лепестки в голубом небе, заснеженные вершины. Отсюда все казалось огромным и бесконечным.

Она опустилась на колени, прислонилась плечами и головой к шероховатой коре и вдруг ощутила себя такой уставшей и потерянной, словно брошенный ребенок. Ей захотелось свернуться калачиком в сильных руках Аврама, слушать его ласковый голос, почувствовать мягкость его губ и сказать ему что-то очень важное!

Но Аврама нигде не было.

В этот миг его отсутствие показалось ей абсолютным. Словно, он был далеко от нее, где бы он ни был.

Долго сдерживаемые слезы хлынули из ее глаз, как из переливающегося родника, потекли по щекам, заливая губы и шею. Никто не видел ее, и Сара рыдала вволю.

Выплакавшись, Сара успокоилась, вера в Аврама вернулась к ней. Он придет. Ей нужно ждать его. Отдохнуть. Набраться сил, чтобы слова ее были точными и справедливыми.

Старая молитва, обращенная к Инанне, сорвалась с ее уст:

Крики и шум поднимались из шатрового лагеря. Печь Фарры, словно курильница, обволакивала землю дымом, в котором смешались запахи столешницы, кипариса и теребинтового дерева. Тропа, начинавшаяся у лагеря, шла мимо мастерской Фарры, обвивала холмы, покрытые обильной зеленью, и соединялась с дорогой, ведущей в Харран. Стоя на краю плато, Сара могла разглядеть его богатые дома. Тени стали удлиняться, но Аврама все не было видно. Охмелев от свежести тени и покоя, царящего на плато, Сара едва не заснула.

Ей хотелось есть и пить. Она съела одну из лепешек, приготовленных для Аврама, и выпила из фляги еще холодную воду.

Она подождала еще немного, борясь с охватившей ее тревогой. Аврам никогда не отлучался так надолго, не предупредив ее или Лота.

В лагере, наверное, уже заметили ее отсутствие.

А если Аврам не вернется до ночи? Если ей придется одной вернуться в шатер?

Вдруг она ощутила что-то. Его присутствие.

Может быть, даже звук его шагов.

Она вскочила, осмотрела плато от одного горизонта до другого. И тут она увидела его и сама удивилась тому, что смогла предчувствовать его появление.

Он был еще далеко. Только силуэт, передвигавшийся в высокой траве!

Но она узнала его. Ей не нужно было видеть его лица, чтобы знать, что это он.

Он шел быстрым широким шагом. Порыв радости смел все сомнения и страхи Сары. Ей захотелось окликнуть его, но она лишь помахала ему рукой.

Аврам ответил, и она бросилась бежать ему навстречу.

Когда они уже добежали друг до друга, Сара увидела, что Аврам смеялся. Лицо его сияло, освещенное радостью. Уже много лун она не видела у него такого лица!

Он широко открыл ей объятия и прижал ее к груди.

— Сара, возлюбленная моя!

Они обнялись, как любовники после долгой разлуки. Сара услышала смех Аврама, потом его торопливый, запыхавшийся голос:

— Он говорил со мной! Он позвал меня! Аврам! Аврам! Я ответил: «Вот я!» Затем наступила тишина. И я пошел туда, далеко за плато. Я думал, что больше не услышу Его. Но Он опять позвал меня: Аврам! Я ответил: — Вот я!

Он опять засмеялся.

Сара отстранилась от него, ничего не понимая. Тогда Аврам взял ее лицо в руки таким же жестом, как в их первую встречу в городе Уре, на берегу реки. В этот раз он поцеловал ее в губы долгим пылким поцелуем, полным силы и желания.

Потом Сара, смеясь, спросила:

— Но кто? Кто позвал тебя? О ком ты говоришь?

— О Нем!

Рука Аврама взвилась вверх, указав на горизонт, на горы и долины. На землю и на небо.