Пододвинув стул, Джефф выложил письма на стол и пододвинул Селвику.
— Расположение дамы Стайлзу удалось завоевать, похвалив ее порошок для чистки серебра, а потом они стали делиться тайнами полировки мебели.
— Рад за них обоих, — проговорил Пурпурная Горечавка, просматривая письма, пришедшие за время его отсутствия.
Ничего необычного: отчеты о состоянии поместья, приглашения на балы, а также надушенное послание от сестры Бонапарта Полины, беспорядочной в связях особы. Мадемуазель твердо решила заманить Селвика в постель, и с каждой неудачной попыткой количество вылитого на письма парфюма увеличивалось. На сей раз приторный аромат чувствовался с самого дна стопки.
— Ну и как Лондон? — спросил Пинчингтон-Снайп, велев лакею принести кларет. — Кажется, тебе нужно выпить.
— Ты даже представить себе не можешь! — Ричард бросил письма и упал в кресло напротив Джеффа. — Мама таскала меня по светским приемам, и на каждом было не менее трехсот человек. А сколько концертов я прослушал! Удивительно, что не оглох. Еще немного и…
— Хватит, перестань! — покачал головой Пинчингтон-Снайп. — Отказываюсь верить, что все было так плохо.
— Правда? — изогнул бровь Селвик. — А про тебя спрашивала Мэри Олсуорси.
— И что? — с деланным спокойствием спросил Джефф.
— Я сказал, что ты спутался с французской горничной и вы ждете ребенка, третьего, и на этот раз девочку.
Джефф поперхнулся кларетом.
— Не может быть! Если бы ты так сказал, маменька отказала бы мне от дома, а она письма пишет.
— Конечно, нет, — с сожалением проговорил Ричард, откидываясь на спинку кресла. — Но очень хотелось. Интересно, хватило ли бы у нее ума понять, что невозможно родить троих менее чем за два года?
Его товарищ отвернулся, делая вид, что рассматривает столовое серебро.
— Пока тебя не было, столько всего произошло! Такие события!
Селвик позволил приятелю сменить тему. Что ж, возможно, к моменту, когда Джефф вернется в Англию, любвеобильная Мэри Олсуорси найдет себе другую жертву.
— И что за события? — спросил Ричард, сверкнув зелеными глазами.
Джефф потчевал его историями об усилении мер безопасности в министерстве полиции («Очень своевременно, правда? Все равно что укрепить дверь конюшни, когда лошадей уже украли»), расстроенных планах зятя Наполеона, Мюрата (весьма слабовольный человек, его можно использовать), и странных событиях в Нормандии.
Селвик тут же заинтересовался:
— Думаешь, он подтягивает вооружение для войны с Англией?
Объяснять, кто такой «он», не было нужды.
— Еще не ясно. Рассмотреть, что именно туда везут, пока не получилось. Наш друг в Кале…
— Владелец «Полосатой кошки»?
— Он самый. Говорит, что в последние несколько месяцев в городе слишком много приезжих. Аналогичные отчеты присылает горничная из гостиницы «Водяная крыса», что в Гавре. Она не раз видела, как морем привозят какие-то свертки, а потом экипажами переправляют в Париж, причем кареты не почтовые.
— Может, это просто контрабандисты?
Селвик благодарно кивнул лакею, который принес луковый суп. Нужно держать себя в руках, а он уже чувствует себя гончей, готовой броситься на лису. Для начала стоит убедиться, что это действительно лиса, а не кролик или просто колышущаяся трава. Боже, ну и сравнение. С тех пор как началась война, контрабандисты вели оживленную торговлю, переправляя через Ла-Манш коньяк и шелка в обмен на английские товары. Уже не раз Ричард устраивал облавы, но вместо французских шпионов с секретной информацией обнаруживал разъяренных контрабандистов с дешевым вином. Не то чтобы Селвик был против спиртного, но все-таки…
— Может быть, — согласился Джефф, — однако Стайлз слышал от дворецкого Фуше, что министерство обороны тайком собирает гарнизон для охраны грузов, которые должны прибыть из Швейцарии. Что это будет и когда, Стайлз не слышал, но, кажется, дело весьма важное.
— Вот это уже интереснее, хотя опять-таки ничего определенного. Уверен, ты уже поставил людей следить за основными дорогами и портами?
— Сделаю вид, что иронии не расслышал, — спокойно сказал Пинчингтон-Снайп. — Да, поставил, и, кроме трех ящиков коньяка, они добыли важные сведения. Не знаю, что везут из Швейцарии, но здесь замешан Жорж Марстон.
Селвик презрительно скривился.
— И почему это меня не удивляет? — спросил он портрет, висящий над головой Джеффа.
Мужчина на портрете, скорее всего бывший владелец дома, презрительно ухмыльнулся, будто не желая даже слышать о таких, как Марстоны. Жорж утверждал, что является английским аристократом по отцовской линии, хотя каждому было известно, что французская мама растила его в очень тяжелых условиях, без какой-либо помощи с другого берега Ла-Манша. Заставив родственников отца купить ему офицерский чин, Марстон во время первой же битвы перешел на сторону французов.
— Старина Жорж очень любит бывать в порту, — продолжал Джефф. — Наши парни не спускают с него глаз и выявили закономерность: каждые несколько дней ему привозят записку, Марстон тут же берет экипаж и едет в порт.
— А потом что? Ой, черт!
Селвик промокнул салфеткой колено, на котором образовалось пятно от супа: ложка предательски остановилась на полпути ко рту.
— Не черт, а Марстон, — насмешливо поправил Пинчингтон-Снайп. — Надеюсь, брюки не новые?
Селвик нахмурился.
— Еще он каждый раз берет черный экипаж, запряженный четверкой…
— Я думал, он пользуется только своим. — На сей раз Ричард аккуратно опустил ложку на тарелку. — Таким жутким, ярко-красного цвета, помнишь?
— Ну, если бы не цвет, все было бы не так страшно, — задумчиво проговорил Джефф.
— Так что Марстон? — напомнил Селвик.
— Ах да… — Джефф нехотя покинул волшебный мир экипажей, карет и фаэтонов. — То, что он использовал чужой экипаж, усилило наши подозрения, и мы нашли конюшню, в которой он его нанял. Она оказалась совсем недалеко от его дома.
— Красный экипаж в порту был бы слишком заметен, — сказал Селвик, но, увидев, что в глазах приятеля загорается огонек, поспешил сменить тему: — А что Марстон делает после приезда в доки?
— Переодевшись матросом, я проследовал за Жоржем в довольно грязную таверну «Абордажная сабля». Ее недаром так назвали, можешь мне поверить! Хорошо, что в тот день я догадался захватить с собой нож.
— Значит, пока меня терзали дебютантки, ты развлекался в таверне?
— Ну, «развлекался» — это сильно сказано. Отбиваясь от местных завсегдатаев, я успел заметить, как Марстон завел разговор с парочкой головорезов, а потом скользнул в уборную. Когда он не вернулся по прошествии двадцати минут, я покинул заведение через черный ход и увидел, как Жорж с приятелями загружает в карету коричневые бумажные свертки.
— И что же это было?
— Если бы мы знали, то давно бы приняли меры, — с легким раздражением проговорил Пинчингтон-Снайп. — Удалось выяснить, что часть этих свертков отвезли в Отель де Балькур.
— Балькур?
— Такой самодовольный лизоблюд, часто отирается в Тюильри, — пояснил приятель.
— Знаю, кого ты имеешь в виду, — с полным ртом промолвил Селвик. — Странное совпадение, но сестра и кузина Балькура были моими спутницами на протяжении всей дороги в Париж: и на пакетботе, и в карете.
— Не знал, что у него есть сестра.
— Тем не менее это так.
Ричард решительно отодвинул тарелку.
— Какая удача! А нельзя ли через эту сестру узнать, чем занимается наш Эдуард?
— Абсолютно исключено! — мрачно отрезал Селвик.
Джефф изумленно смотрел на приятеля.
— Смею предположить, что сестра Балькура так же отвратительна, как братец, но ведь совершенно не обязательно ухаживать за ней с далеко идущими последствиями. Просто слегка приударь: пригласи на прогулку, завали цветами, вот девица и растает. Впрочем, не мне тебя учить… Ты сам все знаешь.
— Мисс Балькур вовсе не отвратительна. — Селвик заерзал на стуле и нетерпеливо взглянул на дверь. — Ну, где же второе?
