«моя» богдановская Begriffsscholastik есть главный враг «мой».

максимум возможной централизации. Истощение, явившееся результатом войны и нарушения непрерывности производственного процесса в период распада, требует с точки зрения

общественно-организационной техники

не то слово

как раз перехода к социалистическим производственным отношениям. Стоит только поставить общий вопрос, как возможна система хотя бы относительного равновесия, или, вернее, как возможно создание условий движения к такому равновесию, чтобы понять категорическую обязательность централизованного и формально ?? обобществленного хозяйства.

[83] ...диктатура пролетариата неизбежно сопровождается скрытой или более или менее открытой борьбой между организующей тенденцией пролетариата и товарно-анархической тенденцией крестьянства.

надо было сказать: между социалистической тенденцией пролетариата и товарно-капиталистической тенденцией крестьянства. Подставлять здесь слово организующей есть теоретическая неверность, шаг назад от Карла Маркса к Луи Блану.

[130] Рассматривание общественной, и притом иррациональной, слепой, системы с точки зрения равновесия ничего общего, конечно, не имеет с harmonia praestabilitata [предустановленной гармонией. — Ред.], ибо оно исходит из факта существования этой системы и из такого же факта ее развития...

Это очень хорошо. Но не точнее ли говорить о «необходимости известной пропорциональности», чем о «точке зрения равновесия»? Точнее, вернее, ибо объективно первое, а второе приоткрывает дверь философским шатаниям в сторону от материализма к идеализму.

[130-131] ...Задача состоит в том, чтобы анализировать перестройку общественной системы. Здесь: a) растет коллективный, собирательный, сознательный хозяйствующий субъект — пролетарское государство со всеми его соподчиненными органами; b) поскольку сохраняется анархическо-товарная система, постольку сохраняется иррациональный, слепой «рок» рынка, т. е.

опять-таки общественная стихия,

Вот именно!

все больше подпадающая под регулирующее воздействие окристаллизовавшегося общественно-сознательного центра; c) наконец, поскольку налицо элементы распада социальных связок (напр., образование замкнутых натурально-хозяйственных ячеек),

элементы распада лимитируются... Уф!

то они, с одной стороны,

почему не проще: «их ограничивает»? О, академизм! О, ложноклассицизм! О, Третьяковский.

«лимитируются» в своих действиях хозяйственной средой (самая их внутренняя реорганизация есть функция общественных сдвигов); с другой, они во все возрастающей степени вовлекаются в строительный процесс, постоянно подвергаясь планомерному воздействию со стороны государственно-хозяйственной организации пролетариата (трудовая повинность, всевозможные виды натуральной повинности и т. д.). Таким образом, даже когда отдельные элементы выпадают из общественно-производственного процесса, они находятся в постоянной сфере воздействия и сами рассматриваются # с точки зрения общественной системы производства, в моменты своей максимальной обособленности они теоретически интересны # как объект общественного притяжения, как потенциальная составная часть новой общественной системы.

# Не те слова. Ошибка «богдановской» терминологии выступает наружу: субъективизм, солипсизм. Не в том дело, кто «рассматривает», кому «интересно», а в том, что есть независимо от человеческого сознания. «Метод приобретает иной тон». Бухарин усвоил дурной тон. Тут не «тон» и не «логика», а материальное.

Однако, несмотря на то, что сохраняется значимость объективно общественного метода, этот последний приобретает иной логический тон. При анализе общественной структуры товарно-капиталистического типа все закономерности носят характер стихийных закономерностей, «слепой» силы, ибо весь общественно-производственный процесс иррационален. При анализе структуры переходного периода дело обстоит иначе, потому что здесь происходит в возрастающей пропорции рационализация общественно-хозяйственного процесса.

Материально-производственная точка зрения в общем ? тоже остается обязательной. Однако она

не «она», не «точка зрения»

претерпевает существенные изменения и ограничения. Во-первых, самый процесс производства не является a priori данной величиной...

[132 — 133] Во-вторых, может наступить чрезвычайно значительное сокращение, а местами прекращение производственного процесса. Поскольку общество не вымирает, это компенсируется другими путями: а) более экономным распределением остатков прежних производственных (чисто капиталистических) циклов, — здесь процесс потребления отрывается от процесса производства и становится несоизмеримым с последним;

b) принудительным

неверно. Прежде буржуазия «принуждала» через суды, сборщиков податей и т. п. (ср. Marx о Франции, не только о России). Теперь пролетариат принуждает прямее. Автор забыл «социально-классовые» отношения.

извлечением из деревни продуктов сельскохозяйственного производства (здесь отличие от «нормального» положения состоит в том, что это извлечение лишь отчасти фундировано непосредственно экономическими методами; следовательно, в цикл воспроизводства входит лишь одна половина «народного хозяйства»); c) непроизводительными методами получения продуктов (военная добыча, переход из рук в руки базисных складов и т. д.).

В-третьих, поскольку процесс производства отрывается от процесса потребления, постольку — даже там, где сохраняется вольный рынок — на поверхности явлений выступают потребительные мотивы.

не только «на поверхности» и не только «явлений».

Диалектическо-исторический подход не только не подлежит ограничению, а наоборот, выпячивается на первый план. Слагающиеся формы новых отношений, их переплетение со старыми, иногда в необычайно причудливых сочетаниях — все это делает из производственных отношений переходного периода комплекс sui generis [своего рода. — Ред.]. Далее совершенно понятно, что диалектическо-историческая точка зрения, которая выдвигает принцип постоянной изменчивости форм, принцип познания процесса, неизбежно должна быть подчеркнута при анализе эпохи, где происходят с небывалой быстротой прямо геологического типа сдвиги социальных пластов. Относительность «категорий» политической экономии становится ясной до полной очевидности.

Из этой фразы замечательно рельефно видно, что для автора, испорченного эклектицизмом Богданова, диалектическая «точка зрения» есть лишь одна из многих равноправных «точек зрения». Неверно!

[139 — 140] В эпоху перехода от капитализма к коммунизму революционным классом, творцом нового общества является пролетариат. Его государственная власть, его диктатура, советское государство, служит фактором разрушения старых экономических связей и создания новых. «Политическая власть, в собственном смысле этого слова, есть организованная сила одного класса, имеющая целью подчинение другого класса» [К. Маркс и Ф. Энгельс, Коммунистический манифест.]. Поскольку эта политическая власть, как «концентрированное насилие» над буржуазией, сама является экономической силой, это есть сила, разрывающая капиталистические производственные отношения, переводящая в распоряжение пролетариата материально-вещественный остов производства и постепенно вставляющая непролетарские людские элементы производства в систему новой общественно-производственной связи.

очень хорошо!

С другой стороны, это же «концентрированное насилие» отчасти обращается и вовнутрь, являясь фактором самоорганизации и принудительной самодисциплины трудящихся...