Таким образом, первым, требующим констатирования, фактом является телесная организация этих индивидов и данная этим связь их с остальной природой. Мы здесь не можем, разумеется, заниматься ни физическими свойствами самих людей, ни окружающей их естественной обстановкой, геологическими, оро-гидрографическими, климатическими и иными отношениями. [Отношения эти обусловливают не только первоначальную, естественную организацию людей — в особенности расовые отличия — но и все их дальнейшее развитие или неразвитие до нашего времени.] Всякое историческое описание должно исходить из этих естественных основ и их видоизменения в ходе истории, благодаря деятельности людей.

Людей можно отличать от животных по сознанию, религии, вообще, по чему угодно. Сами они начинают отличать себя от животных, лишь только начинают производить необходимые для своей жизни средства — шаг, обусловленный их телесной организацией. Люди, производя необходимые для своей жизни средства, производят косвенным образом и свою материальную жизнь.

Способ производства людьми необходимых для их жизни средств зависит ближайшим образом от свойств самих преднаходимых ими и воспроизводимых ими средств к существованию.

Итак, перед нами такой факт: определенные индивиды, производящие определенным образом, вступают в определенные общественные и политические отношения. Эмпирическое наблюдение должно в каждом отдельном случае вскрыть эмпирически, без всякой мистификации и спекуляции, связь общественного и политического расчленения с производством. Общественное расчленение и государство возникают постоянно из жизненного процесса определенных индивидов, но индивидов не таких, какими они могут являться в собственном или чужом представлении, а таких, каковы они суть в действительности, т. е. как они действуют, материально производят и, следовательно, оказываются деятельными при определенных материальных, независящих от их воли, предпосылках и условиях. Представления, составляемые себе этими индивидами, суть представления либо насчет их отношения к природе, либо насчет их отношения друг к другу, либо насчет их собственных свойств... Ясно, что во всех этих случаях эти представления являются реальным или иллюзорным сознательным выражением их реальных отношений и деятельности, их производства, их сношений, их общественной и политической практики. Противоположное допущение возможно лишь в том случае, если предположить кроме духа реальных, материально обусловленных, индивидов еще какой-то иной дух. Если сознательное выражение реальных отношений этих индивидов иллюзорно, если в своих представлениях они ставят свою действительность на голову, то это, в свою очередь, является следствием их ограниченного материального способа деятельности и вытекающих отсюда ограниченных общественных отношений. (Маркс и Энгельс, О Л. Фейербахе, «Архив Маркса и Энгельса», кн. 1, стр. 214 — 215, изд. 1930 г.)

...Для практического материалиста, т. е. для коммуниста, дело идет о том, чтобы революционизировать существующий мир, чтобы практически обратиться против вещей, как он застает их, и изменить их. Если у Фейербаха встречаются иногда подобные взгляды, то они все же остаются всегда на стадии каких-то разрозненных догадок, имея на общее его мировоззрение столь ничтожное влияние, что здесь их можно рассматривать только в качестве способных к развитию зачатков. Фейербаховское понимание чувственного мира ограничивается, с одной стороны, голым ощущением [рукой Маркса приписано: рассматривает «человека вообще» вместо «реального, исторического человека». Этот «человек» есть realiter «немец»]. В первом случае, при рассмотрении чувственного мира, он неизбежно наталкивается на вещи, которые нарушают для его сознания и для его чувства предполагаемую им гармонию всех частей чувственного мира и в особенности человека с природой [Ошибка Фейербаха заключается не в том, что он подчиняет лежащую под носом чувственную видимость чувственной действительности, устанавливаемой благодаря более точному изучению чувственных фактов, а в том, что в конечном счете он не может подойти к чувственности без «глаз», т. е. без «очков» философа.]. Чтобы устранить это, он вынужден искать спасения в каком-то двояком воззрении, проводя различие между обыденным воззрением, видящим только то, что «лежит под носом», и высшим, философским воззрением, усматривающим «истинную сущность» вещей. Он не замечает того, что окружающий его чувственный мир не есть вовсе какая-то непосредственно от века данная, всегда самой себе равная вещь, а продукт промышленности и общественного состояния, продукт в том смысле, что он является в каждую историческую эпоху результатом деятельности целого ряда поколений, из которых каждое стоит на плечах предшествующего ему поколения, развивая его промышленность и его способ сношений и видоизменяя, в зависимости от изменившихся потребностей, его социальный строй. Даже предметы простейшей «чувственной достоверности» даны ему только благодаря общественному развитию, благодаря промышленности и торговым сношениям. Известно, что вишневое дерево, как и все почти плодовые деревья, появилось в нашем поясе лишь несколько веков назад благодаря торговле, и таким образом оно стало доступно «чувственной достоверности» Фейербаха только благодаря этому действию определенного общества в определенное время. Впрочем, при этом взгляде на вещи, который берет их так, как они суть в действительности, всякая глубокомысленная философская проблема — как будет еще яснее видно в дальнейшем — сводится попросту к некоторому эмпирическому факту. Так, например, важный вопрос об отношениях человека к природе [рукой Маркса: или даже, как говорит Бруно (стр. 110), о противоположности: «природа и история», точно это две обособленные друг от друга «вещи», точно человек не есть историческая природа и не имеет перед собой природной, естественной истории], из которого вытекли все «безмерно высокие творения» насчет «субстанции» и «мирового сознания», устраняется сам собою, если понять, что пресловутое «единство человека с природой» имелось всегда в промышленности и представлялось в каждую эпоху, в зависимости от большего или меньшего развития промышленности, в ином виде [рукой Маркса: точно так же, как и «борьба» человека с природой до развития его производительных сил на соответствующей основе]. Промышленность и торговля, производство и обмен потребных для жизни средств, с своей стороны, обусловливают и в свою очередь обусловливаются в своих формах распределением, расчленением различных общественных классов; благодаря этому и получается то, что Фейербах видит, например, одни лишь фабрики и машины в Манчестере, между тем как сто лет назад там можно было видеть только самопрялки и ткацкие станки, или же находит в римской Кампаньи только пастбища и болота, между тем как во времена Августа здесь можно было видеть сплошные виноградники и виллы римских капиталистов. Фейербах говорит в особенности о воззрении естествознания, он упоминает о тайнах, которые доступны только глазу химика и физика, но чем было бы без промышленности и торговли естествознание? Таким образом, даже это «чистое» естествознание получает свою цель, равно как и свой материал, только благодаря торговле и промышленности, благодаря чувственной деятельности людей. Эта деятельность, эта непрекращающаяся чувственная работа и творчество, это производство являются настолько основой всего чувственного мира, как он теперь существует, что если бы оно прекратилось хотя бы лишь на один год, то Фейербах не только нашел бы колоссальные изменения в физическом мире, но очень скоро не нашел бы всего человеческого мира, собственной способности воззрения и даже своего собственного существования. Конечно, при этом сохраняется приоритет внешней природы и, конечно, все это не имеет никакого отношения к первичным, порожденным путем generatio aequivoca людям. Но это различение имеет смысл лишь постольку, поскольку признают человека за нечто, отличное от природы. Впрочем, эта предшествующая человеческой истории природа, в которой живет Фейербах, не есть вовсе та природа, которая — за исключением некоторых австралийских коралловых островов новейшего происхождения — не существует уже нигде в наше время и значит не существует и для Фейербаха...