— Понятно. Значит, всё хорошо… — Ответила Юкиносита, оставаясь всё такой же мрачной.

Лицо Юигахамы тоже затуманилось. Но она тут же принялась рыться в сумке, явно что-то сообразив.

— А, вот. Рановато немножко, но это на твой завтрашний день рождения.

Она сунула Юкиносите свой пакетик с подарками. Я последовал её примеру.

— Поздравляю.

— С-спасибо…

Ответила та, смущённо и немного озадаченно глядя на пакетики. Потом прижала их к груди и улыбнулась.

Юигахама, глядя на неё, тоже расплылась в улыбке.

— В школе отпразднуем твой день рождения ещё раз!

— Хорошо, пока.

— Ага… Пока.

Юкиносита слегка помахала нам рукой, и мы направились к лифту.

Я нажал кнопку вызова.

— Значит, это была мама Юкинон, да? Они и правда похожи, — выдохнула Юигахама.

— …Пожалуй.

Да, Юкиносита похожа на свою мать. Внешностью и манерами. Но я интуитивно чувствовал, что её мама больше похожа на Харуно. Кажется, теперь я понимаю те слова, что Харуно когда-то про неё сказала.

— Но знаешь…

Начала было Юигахама, но в этот момент открылись двери подъехавшего лифта.

Мы зашли в него, я нажал кнопку первого этажа, и Юигахама снова заговорила.

— Значит, Юкинон и Хаято в самом деле друзья детства, да? Ну, то есть, я как-то об этом слышала.

— Что значит «в самом деле»? Они вроде как изначально не врали.

— Я знаю. Просто друзьями они как-то не выглядели. Если уж они так давно друг друга знают, могли бы и побольше друг с другом разговаривать.

— Обстоятельства бывают разные, так ведь? Если ты ходишь с кем-то в одну школу, это ещё не значит, что вы будете общаться.

— М-м, ну да, наверно.

Всё о прошлом знают лишь те, кто к нему причастен. Прекрасные и тёплые воспоминания соседствуют в нём с холодными и неприглядными.

Когда люди разделяются, разница между воспоминаниями растёт. Накапливать их вместе или поодиночке – это не одно и то же. Даже при одинаковом объёме структура получается разной. И эта разница влияет на многое. На позицию, на окружение, даже на то, как тебя зовут.

Лифт шёл вниз без остановок.

В тишине слышен был лишь шум движения. Ноги слегка подрагивали в такт подрагиваниям пола.

Мы молчали, опускаясь всё ниже и ниже.

Когда лифт распахнул двери на первом этаже, я ощутил, что открывшийся за ними вид немного меня пугает.

Первые три дня января кончились, кончилось и праздничное новогоднее безумство.

Бездельничавшие до сих пор родители вернулись к работе. Комачи наконец-то всерьёз принялась за подготовку к экзаменам.

Мы с Камакурой пребывали в уютной летаргии, потому что нам делать было нечего.

Но мирное времяпрепровождение не означает мира и покоя в мыслях. Чем больше человек бездельничает, тем ему беспокойнее. Когда ты чем-то занят, всё твоё внимание к этому и приковано, а всё остальное из поля зрения выпадает. А когда свободен, невольно начинаешь размышлять о своём бессмысленном будущем и впадаешь в депрессию. А-а-а, не хочу в школу ходить… А работать тем более…

В зимние каникулы ты особенно подвержен таким мыслям.

Они напоминают, что праздность и безделие однажды закончатся. И мы нутром чуем, что это замечательное время не будет длиться вечно.

Время бездумно идёт вперёд, давя на людей тяжкой ношей осознания неизбежного конца. Наверно, так чувствуют себя ниты,27 осознавая, что обеспечивающие их всем родители стареют… Подумал я под котацу, поглаживая кота по брюху.

Но если выдержишь эту ношу, ты станешь настоящим бойцом. Настоящим безработным бойцом. Если человек говорит себе «пора браться за ум», лишь когда его загнали в угол, значит, это или безработный, или писатель ранобе. Получается, что быть безработным всё равно что быть писателем ранобе. QED. Нет, лучше Spirals.28

Крутя в голове все эти мысли, я осознал, что действительно наступил конец каникул.

С сегодняшнего дня снова начинаются занятия.

Из-за сбитого ритма жизни утро получилось каким-то суетливым.

Я умылся, кое-как пригладил взъерошенные волосы и посмотрел в зеркало. Прохладное утро и ледяная вода унесли прочь всю мою сонливость.

Ну что ж… Постараемся и сегодня.29

После зимних каникул в классе было довольно шумно.

Мои одноклассники возбуждённо приветствовали друг друга, «с Новым Годом», «давно не виделись» и так далее. Похоже, им было о чём поговорить после каникул. Они шумели и бурлили энергией куда сильнее обычного. Соскучились, должно быть. Да плюс ещё новый год, плюс начало нового триместра.

Впрочем, были и другие причины.

В том числе и те листки, что нам раздали на утреннем классном часе.

Я уставился на свой листок, пропуская слова классного руководителя мимо ушей. На нём было начертано «Анкета по выбору будущей профессии». Такие нам уже несколько раз раздавали, но на нашем втором году обучения это последний. В зависимости от ответов нас распределят по гуманитарным и естественнонаучным классам.

Нравится нам это или нет, но сей листок заставляет осознать, что второй год обучения идёт к концу.

В прежнем составе нам осталось провести совсем недолго. Третий год неумолимо наступает, и время словно начинает мчаться быстрее. Думаю, так чувствую не я один.

Уже январь, осталось немного. В этом классе мы проведём ещё меньше трёх месяцев.

Основные школьные мероприятия остались позади, предстоящий период казался каким-то пустым. Нет цели, к которой надо стремиться, нет и мероприятий. Осознание, что друзья скоро могут оказаться в другом классе, а ты в новом окружении, неизбежно заставляло волноваться.

Более того, в следующем январе мы уже не придём в школу, мы будем готовиться к экзаменам. А значит, нынешняя зима – наша последняя зима в старшей школе.

Она напоминает, что праздность и безделие однажды закончатся. И мы нутром чуем, что это замечательное время не будет длиться вечно.

После уроков было всё так же шумно.

Многие ребята оставались в классе, определённо ещё не наговорившись. Среди них выделялась компания, крутящаяся вокруг Хаято Хаямы и Юмико Миуры.

Тобе, Оука и Ямато вели свой обычный идиотский трёп. Хаяма глазел в окно, взявшись рукой за подбородок. И время от времени с улыбкой что-то отвечал этой троице.

Их ближайшие соседи, Миура с девушками, явно говорили о чём-то другом.

Миура как обычно лениво крутила свои длинные локоны, откинувшись на спинку стула. И смотрела на зажатую в руке анкету.

— Юи, а ты куда собираешься? — Спросила она у сидящей наискосок от неё Юигахамы, помахивая листком.

— Я… ну, наверно, на гуманитарные.

— А. Эбина, а ты?

— И я тоже. А ты, Юмико? — Поправила очки Эбина, сидящая прямо перед Миурой.

— Я… я пока ещё думаю.

Миура покосилась в сторону компании Хаямы. О чём-то подумала, потом снова подала голос.

— …Тобе, а ты куда пойдёшь?

— Профессия, да? Ну, я ещё не врубился, но с памятью у меня всё оки. По наукам пойду, наверно.

— Ха-а? — Озадаченно наклонила голову Миура.

— Ого, неожиданно, — удивилась и Юигахама.

Ну да, и впрямь неожиданно. Тобе никак не производил впечатление человека, способного осилить курс естественных наук. И я не один так думал, Оука с Ямато тут же решили проверить его психическое состояние.