Какое-то время мы просто молча смотрели. Но Хаяма, словно заметив это, поднялся и двинулся к нам. Непростая у ведущего актёра задача – все формальности соблюдать…

— Привет… Спасибо, что пришли.

Юкиносита покачала головой, ерунда, мол, а я кивнул. И пока соображал, стоит его поздравлять или нет, Хаяма склонил голову.

— Извините… за всё… в том числе и за этот слух. Должно быть, он доставил тебе неприятностей.

Юкиносита на мгновение растерянно запнулась, но тут же собралась и повторила то, что уже говорила в клубе.

— Ничего страшного. По сравнению с прошлым разом просто ерунда.

— С прошлым разом, да? — Виновато пробормотал Хаяма.

Лицо Юкиноситы тоже помрачнело.

— …Теперь я понимаю. Уверена, тогда можно было найти лучшее решение. Я тоже доставила тебе неприятностей… Прошу прощения. — Она склонила голову. Потом подняла и, словно ностальгически глядя в далёкое прошлое, добавила, — Но я благодарна, что ты беспокоился обо мне.

Хаяма, захваченный врасплох, удивлённо уставился на Юкиноситу.

— А ты немного изменилась.

— Не уверена. Просто сейчас многое по-другому.

Она нашла взглядом Юигахаму, потом посмотрела на меня.

Я невольно отвёл взгляд. Потому что мне казалось, что я услышал то, что не должен был слышать.

Юкиносита улыбнулась и повернулась к Хаяме.

— Думаю, тебе тоже не стоит цепляться за прошлое… Нет нужды заставлять себя гнаться за кем-то.

— …Это определённо и про меня, — буркнул я.

Хаяма почему-то победно улыбнулся.

Из-за его спины вынырнула Юигахама. А за ней появился и Тоцука. Юигахама, словно опьянённая уже атмосферой веселья, вцепилась в руку Юкиноситы.

— Юкинон, там цыплята! Много цыплят! И отлично прожаренных!

— Очень вкусно, правда! — Весело улыбнулся Тоцука. — Пошли, Хачиман, ты тоже должен попробовать!

— Ага! — Тут же согласился я, потому что оставаться здесь было как-то неловко. Но едва я вознамерился пойти с Тоцукой, Хаяма меня остановил.

— Мы чуть задержимся. Верно, Хикигая? — Он посмотрел на Юигахаму и Тоцуку с доброй улыбкой.

— Ладно, мы будем там, — кивнула Юигахама.

Она схватила Юкиноситу за руку и потащила за собой. Тоцука помахал нам рукой и вернулся на своё место. Ох… Я тоже хочу поесть цыплят вместе с Тоцукой…

Я смотрел им вслед. Хаяма тряхнул свой стакан, звякнув льдом о стенки.

— Да, она и правда немного изменилась… Кажется, больше не гонится за тенью Харуно. — Хаяма немного прищурился, остро глядя ей в спину. Затем его голос помрачнел. — Но не более того.

— Ну и хорошо, — не задумываясь, ответил я. Уверен, для неё это важный шаг. Скорее всего, её постоянно сравнивали с той, кто её превосходит. Погоня за тенью Харуно и попытки найти то, чем она отличается, были свидетельствами её борьбы. А значит, пожалуй, этим можно гордиться.

Но Хаяма удивлённо посмотрел на меня. — …Ты так ничего и не заметил? — Спросил он, глотнув из стакана.

— Заметил что?

— Ну, если не заметил, то и хорошо…

— Достал уже.

— Когда-то давно и мне такое говорили, ничего удивительного. — Хаяма криво усмехнулся.

Несложно понять, кто именно говорил.

Юигахама с Юкиноситой и Тоцукой уже уселись за стол. Миура и Ишшики замахали Хаяме, поторапливая. Хаяма махнул в ответ и уже было двинулся к ним, но вдруг охнул, словно что-то вспомнив, и снова развернулся ко мне.

— Точно, я забыл тебе кое-что сказать.

— Что?

— По поводу твоих высказываний, почему я никому не говорил, какой класс выбрал. Я не говорил вовсе не потому, что хотел порвать отношения. Они не рвутся, когда ты идёшь в другой класс или поступаешь в университет.

— Ещё как рвутся.

— В твоём случае – возможно. Но я другой.

— …Да, пожалуй. Так почему же ты не говорил?

Хаяма пожал плечами, допил стакан и вздохнул. Помрачнел, словно ему предстояло держать речь на похоронах, и медленно заговорил.

— У меня был только один вариант. Я не могу считать это выбором.

Я наконец понял. Хаяма не говорил не потому, что не хотел.

Он просто не мог сказать. Молчал он тоже не по своей воле.

Столько лет оправдывая чужие ожидания, он и на сей раз просто не мог поступить иначе. Не было для него иных вариантов, кроме оптимального. Хотя он и говорил Тобе, что тот пожалеет, если не выберет самостоятельно, сам он жалел не меньше.

Значит, он и дальше будет продолжать оправдывать чужие ожидания. И это его собственное решение.

«Потому я буду единственным, кто не отвергнет их». «Я хочу показать, что есть тот, кто не навязывает ожидания».

Потому что он чувствовал, что бесцеремонный отказ – это понимание. А холодное безразличие – доброта.

— И я забыл тебе кое-что сказать… Я тоже тебя ненавижу, — сказал я, отворачиваясь.

Хаяма ошеломлённо посмотрел на меня, но вдруг рассмеялся.

— Понятно. Пожалуй, мне впервые говорят такое прямо в лицо, — удовлетворённо сообщил он, подавив смех. И шагнул от стойки. — Но даже так… я не буду выбирать. Хочется верить, что это лучшее решение.

— Это просто самоуспокоение, — добавил я. Хаяма улыбнулся и вернулся за стол.

Но я улыбаться не мог.

Если ответ Хаято Хаямы был неискренним, значит, тот человек дал бы другой ответ. Не тот, который дал Хаято Хаяма.

Я допил свой имбирный эль и посмотрел на сидящих за столом.

В горле осталась щиплющая горечь.

Который уже раз я перечитываю это.

Когда-то мне казалось, что мы с пастухом похожи.

Справедливость, честность, любовь. Но каждый раз, когда я думаю об этих словах, я вижу, что они бесполезны. Всё, что с ними связано, просто смехотворно.

И каждый раз мне слышатся отголоски.

«На меня надеются». «На меня надеются».

Эти льющиеся в уши слова, сладкий шёпот дьявола, привели к моему постепенному перерождению в монстра надёжности.

Увидев в себе зло, ты всеми силами стремишься его спрятать поглубже. Маску, которой ты его прикрываешь, окружающие принимают за правду. И в конце концов она становится правдой и для тебя.

Я попадаю в бесконечный круг сомнений, так ли это на самом деле. И самостоятельно отличий уже не найти.

Вот почему, пожалуй, я жду человека, который увидит меня насквозь.

И начинаю симпатизировать королю-тирану.

«Он не может доверять людям».

Но все знают, чем закончилась история.

Однако.

Чем же она закончилась на самом деле?

Король сказал «Нельзя полагаться на сердце человека».

Значит, злой король-тиран до сих пор не верит в правду и искренность?

Не потому ли он растерял всё своё доверие, что не раз испытав людей, он не может на них полагаться? Что хочет попробовать ещё раз, будучи рядом с ними, и вместе с тем хочет уничтожить их?

Если за сомнения следует дать пощёчину, кто тот, кому полагается самый сильный удар?

Я закрываю книгу и устремляю взгляд в окно.

Солнце уже ушло за горизонт, рассеиваются последние отблески заката.

Искренность. А может, правда.

Если ты не можешь назвать их пустыми иллюзиями, как их тогда называть?

Существует ли в мире что-то настоящее?

Я заложил недочитанную книгу закладкой, кинул её на стол и поднял голову. Снаружи кафе у станции Чиба сновали люди, радующиеся выходным.

Ну почему именно это кафе? И именно в такой пасмурный и холодный день конца месяца? Я очередной раз поплотнее закутался в куртку и с упрёком посмотрел на персону, которую ждал. Она помахала мне рукой, быстро заказала кофе у стойки и села за мой столик.

— Извини, что задержалась!

Харуно Юкиносита была в том же бодром настроении, как и вчера вечером, когда вдруг мне позвонила.