Аскийоль подумал, стоит ли продолжать. Нет, решил он, сказанного достаточно.

И вновь позволил себе ощутить полное единение с мультиверсумом.

— Где ты? — спросил он вполголоса. — Кто ты?

Он мучительно ощущал свою незавершенность — та не давала ему сосредоточиться, отвлекала внимание от проблемы, которая должна бы занимать все его сознание.

Аскийоль уже связался с Игровым кораблем и теперь с нетерпением ждал сигнала с катера, который его туда доставит. Он встал, прошелся по тесной каюте — свет мерцал и распадался сияющими голубыми, серебристыми и золотыми лучами, вокруг Аскийоля трепетали тени, и казалось, что в каюте одновременно находятся несколько призрачных Аскийолей.

Наконец к борту его корабля пришвартовался катер. Аскийоль прошел через воздушный шлюз в крохотную кабину. Катер быстро долетел до Игрового корабля и, осторожно маневрируя, встал в приемном ангаре. Громадные створки наружного люка захлопнулись, и, не успел Аскийоль выйти, его уже приветствовал Морден.

— Может быть, — начал тот, — с вашей помощью, Аскийоль...

Аскийоль оборвал его, покачав светящейся, как радуга, головой:

— Никаких особых способностей у меня нет. Я могу лишь надеяться, что моя помощь позволит Игрокам продержаться чуть дольше.

— Тогда вот еще что. Зелински хотел бы повидаться с вами. Как выяснилось, каждый из прибывшей с Призрака четверки людей обладает некими специфическими возможностями...

Они торопливо зашагали по коридорам, стуча ботинками по металлу.

— Я сейчас же поговорю с Зелински, — сказал Аскийоль.

Он остановился, когда Морден замедлил шаг у одной из дверей.

— Вот лаборатория Зелински.

— Он у себя?

Вместо ответа Морден повернул ручку и вошел. Зелински поднял глаза, заморгал, когда следом за Морде-ном вошел Аскийоль.

— Что за честь... — начал он полуиронически.

— Профессор, Лорд Морден сообщил мне, что вы пришли к новым выводам?

— Да, верно, верно. Речь идет об этой женщине, Мери Роффрей. Теперь она не только разумна, она — как бы выразиться... сверхразумна! На Росе что-то произошло с ее сознанием, изменилась сама его природа. Сейчас оно весьма отличается от сознания любого человека, кроме, может быть...

— Меня? — Аскийоль почувствовал вдруг непривычное волнение. — Значит ли это, что она похожа на меня — такого, каким вы меня видите?

Зелински покачал головой:

— Она выглядит совершенно нормальной во всех отношениях, пока не начинаешь анализировать структуру ее мозга. Эта женщина — как раз то, что нам нужно.

И опять Аскийоль задумался о составной картинке-мозаике. Была ли эта женщина той частью, которой так не хватало его сущности? Не воздействовали ли Родоначальники на ее мозг специально, с целью превратить ее в то, чем она стала, — в потенциальное оружие? Он мог только гадать.

Зелински сказал:

— Нападение чужаков на нее вообще не повлияло, да и вызывающие безумие галлюцинации на Росе сами по себе не привели бы к такому результату. Нечто или некто действительно манипулировало ее мозгом. Равновесие его предельно хрупко — с подобным мне никогда не доводилось сталкиваться.

— Что вы имеете в виду? — спросил Аскийоль.

— Ее мозг может находиться лишь в двух состояниях — либо полного безумия, либо невероятного разума, — Зелински помрачнел. — Не хотел бы я оказаться на ее месте. Мы только что направили ее к О’Хара на ускоренный курс обучения. Но участие в Игре может необратимо разрушить ее сознание, сбить равновесие раз и навсегда.

— Вы хотите сказать, что она может стать совершенно безумной?

— Да.

Аскийоль задумался.

— Мы должны использовать ее, — сказал он наконец. — Слишком высока ставка.

— Муж Мери, Роффрей, возражает против этой идеи, но сама она, кажется, с радостью принимает ее.

— От него одни неприятности, от этого Роффрея, — вмешался Морден.

— От него и в этом деле будут неприятности?

— Он выглядит смирившимся, что ему несвойственно. Участие в Игре, по-видимому, изменило его. Неудивительно...

— Я должен повидаться с ней, — перебил его Аскийоль, давая понять, что разговор окончен, и повернулся к выходу.

До чего же долгим был переход к Игровому залу! Теперь Аскийолю не терпелось увидеть Мери, не терпелось отчаянно. Он почти бежал.

С тех пор как он и Ринарк отправились на Призрак, их с Мери пути, пусть косвенно, пересекались. Аскийоль никогда не встречался с ней, и все же именно она предоставила Ринарку массу информации, без которой им никогда бы не добраться до Родоначальников. Кем она была — просто марионеткой Родоначальников, которой те воспользовались для помощи его расе, или чем-то большим, чем марионетка?

По-видимому, она не находится в непосредственном контакте с мультиверсумом, и все же именно она должна быть недостающим фрагментом в его мозаике. Ее дар позволил отразить атаку чужаков; сам он подобным даром не обладал. Кое-что его с ней связывало, кое-что разделяло. Дело обстояло так, что каждый из них олицетворял определенные способности, которые мог бы развить в себе Человек. У нее было что-то, чего не было у него , у него — что-то отсутствующее у нее . Насколько же они похожи?

Вероятно, он выяснит это в ближайшие минуты.

Аскийоль мысленно перебирал имеющуюся информацию. В «бешеном раунде» Игры чужаки были сбиты с толку, и главную роль здесь сыграло сознание Мери: она как бы дирижировала остальными. Все они побывали на Росе и, вероятно, поэтому оказались куда более приспособленными к бою с чужаками, чем любой другой из людей. Следовательно, помимо Мери к Игре надо подключить и тройку остальных.

Но главным в сознании Аскийоля были недавние слова Зелински.

Напряжение последнего раунда либо сделает сознание Мери более совершенным, либо непоправимо разрушит его.

Аскийоль знал, как ему следовало бы поступить, но принять решение было совсем не легко. И пока он размышлял так, исходивший от него свет казался более приглушенным, холодным и менее переменчивым. Лишь раз испытывал он прежде столь глубокую печаль и не думал тогда, что ее суждено изведать вновь.

Не исключено, что он, в сущности, должен обречь на смерть женщину — и лишить себя дара, которым та обладает. Дара, который есть часть его, Аскийоля, — в той же степени, как и ее.

А времени не оставалось, не оставалось ни для чего, кроме немедленных действий. Неумолимо приближался последний раунд.

Они подходили к дверям Игрового зала.

В Игровом зале Мери и сидевшая за ней Уиллоу слушали краткий инструктаж, остальные Игроки углубились в самоподготовку к последнему раунду. Им было явно не по себе, выглядели они бесконечно уставшими. Многие даже не подняли глаз, когда Аскийоль резко распахнул дверь и, не закрыв ее, устремился по огромному залу. Тело его казалось составленным из множества светящихся граней — Аскийоль шел, с них срывался свет и струился за ним. Мери обернулась.

— Это вы! — просто сказала она.

На лице Аскийоля отразилось замешательство:

— Разве мы встречались? Я не припоминаю.

— Я видела вас с Ринарком, и не раз, на Росе.

— Но ведь мы к тому времени давно улетели оттуда!

— Я знаю, но Рос необычная планета. Времени там не существует. Да дело и не только в этом.

— А как же еще вы смогли узнать меня?

— Я все время чувствовала, что вы здесь. Пожалуй, даже раньше, чем мы добрались до флота.

— Но, судя по всему, вы в отличие от меня не существуете во всем мультиверсуме. Вот я и думаю: что же могло служить связующим звеном? — Он улыбнулся. — Объяснить такое было бы по силам разве что нашим общим друзьям, Родоначальникам.

— Вероятно, дело обстоит проще, — ответила Мери. Сейчас чувство сопереживания с Аскийолем было сильнее всех чувств, что ей доводилось испытывать. — Мы оба виделись с ними и обрели в результате этого контакта нечто позволяющее нам распознать друг друга.