«Что за придурок? — вот что хотелось бы знать большинству покупателей. — Что за придурок, ой, мне уже пора, я опаздываю, надо бежать».

А бригада строителей Торгового Центра тем временем получила срочный приказ из ведомства Главного Хранителя Времени, которым предписывалось немедленно оказать содействие в поимке опасного преступника, именующего себя Паяцем и находящегося в данный момент на шпиле возводимого ими объекта. Строители поначалу помогать отказались — это могло выбить стройку из графика, но Тиктакщик умело подергал за нужные нити правительственной паутины, и строителям разрешили прекратить работы, чтобы поймать этого кретина с дудкой, забравшегося на шпиль. И около дюжины с лишним самых здоровенных рабочих начали карабкаться по лесам вверх, к Паяцу.

После разгрома (впрочем, благодаря тому что Паяц внимательно следил, чтобы никого не поранить, обошлось без серьезных травм) строители попытались было, перестроив порядки, вновь ринуться на штурм, но было слишком поздно. Паяц исчез. А главное, это происшествие на время отвлекло внимание толпы, и торговый цикл был нарушен на несколько часов. Покупательные способности системы снизились, и весь остаток дня правительство предпринимало различные меры для восстановления нормального цикла. Однако форсированные темпы привели лишь к тому, что ненормально возрос спрос на вентили, а сбыт заглушек, напротив, упал ниже нормы: это означало нарушение баланса. В результате чего пришлось срочно, ящик за ящиком, доставлять в магазины партии начавшего портиться «Смэш-О», хотя обычно одного ящика торговле хватало на три-четыре часа. Погрузочно-разгрузочные работы вышли из ритма, транспорт выбился из расписания, и в конце концов это сказалось даже на работе предприятий, выпускающих летающие лодки.

— ...И не смейте возвращаться, пока не поймаете, — сказал Тиктакщик тихим, добрым, угрожающим тоном.

Они пускали по следу собак. Применяли зондаж. Переворошили все кардиоплаты. Понаставили шпиков. Пытались его подкупить. Льстили. Угрожали. Пытали свидетелей. Наняли ораву полицейских. Проводили повальные обыски и облавы. Взывали к патриотическим чувствам. Сличали отпечатки пальцев. Пускались на хитрости и обман. Позвали на помощь Рауля Митгонга, но он ничем не смог помочь. Взяли на вооружение методы прикладной физики и криминологии.

И черт побери — они поймали его!

Оказалось, что зовут его Эверетт С. Марм. И что он ничего примечательного из себя не представляет. Разве что начисто лишен чувства времени.

— Смейся, Паяц! — сказал Тиктакщик.

— Пошел ты! — ответил, усмехаясь, Паяц.

— У тебя набралось опозданий на шестьдесят три года пять месяцев три недели два дня двенадцать часов сорок одну минуту пятьдесят девять секунд и ноль целых тридцать шесть тысяч сто одиннадцать миллионных секунды. Ты использовал весь свой запас — более того, намного перебрал его. Я собираюсь отключить тебя.

— Пугай кого-нибудь другого. Я лучше умру, чем соглашусь жить в этом поганом мире рядом с таким уродом, как ты.

— Это всего лишь моя работа.

— Ты упиваешься ею. Ты тиран. Ты не имеешь никакого права приказывать людям и убивать их за опоздания.

— Ты просто недисциплинирован. Не хочешь приспособиться.

— А ты развяжи мне руки, и я сразу приспособлю кулак к твоей морде.

— Да ты, оказывается, нонконформист.

— Это никогда не было преступлением.

— Сейчас это — преступление. Надо жить, как живет весь мир.

— Я ненавижу этот мир. Он ужасен.

— Так думают не все. Большинству нравится жить по приказу.

— А мне — нет. И я знаю, что большинству это тоже противно.

— Ты не прав. Каким образом, по-твоему, нам удалось поймать тебя?

— Меня это совершенно не интересует.

— Нам раскрыла твое имя хорошенькая девушка по имени Алиса.

— Ты лжешь!

— Нет, я говорю правду. Ты замучил ее. Она хотела подчиняться, быть как все... Придется тебя отключить.

— Ну так отключай скорее, что же ты со мной препираешься?!

— Впрочем, знаешь, пожалуй, я не стану этого делать.

— Идиот!

— Покайся, Арлекин!

— Пошел ты...

И они отправили его в Ковентри. А там хорошенько над ним поработали. Они сделали с ним примерно то же, что сотворили с Уинстоном Смитом из книги «1984», о которой никто из них и знать не знал. Но методы за долгие годы почти не изменились, и в один прекрасный день спустя много лет Эверетт С. Марм вдруг появился на экране — все такой же проказник, ямочки на щеках, сверкающие глаза: никакого намека на то, что ему промывали мозги, — и стал говорить, что он глубоко заблуждался, что нет ничего прекраснее, чем быть подчиненным и поспевать всюду вовремя. И народ, который толпился у огромных экранов, установленных на каждом углу, смотрел на него, и люди говорили себе: видишь, он все-таки был просто придурок, и раз системе для существования необходимо послушание, то пусть так оно и будет.

И нет никакого смысла штурмовать здание городских властей или конкретно ведомство Тиктакщика.

Так уничтожили Эверетта С. Марма. Он проиграл, ибо стал тем, о чем говорил Торо. Но нельзя изжарить яичницу, не разбив яиц: в каждой революции гибнут невинные люди, они просто обязаны погибнуть, ибо только так и свершаются революции. И если благодаря этим жертвам меняется хоть что-нибудь, то они были принесены не зря. Поясняю:

— Ой, простите, сэр, я... ой... даже не знаю, как... гм-гм... сказать... в общем... вы опоздали на три минуты. Распорядок... знаете ли... немножечко нарушен, — застенчивая робкая улыбка.

— Не смешите меня, — бормочет скрытый маской Тиктакщик. — Лучше проверьте свои часы.

И направляется в кабинет с забухавшим вдруг сердцем — тик-так тик-так тик-так тик-так...

Эти трое, усердно работавшие под проливным дождем в траншее, были удивительно похожи друг на друга. Лоснились мокрые лысые черепа, такие же безволосые торсы — под блестящей от воды кожей перекатывались мышцы; казалось, гладкие крепкие тела смазаны маслом.

2909-й и 2911-й не видели особых причин жаловаться на обступавшие их джунгли, хотя ругали дождь, от которого ржавело оружие, змей и насекомых — и, конечно, ненавидели Врага. А вот третьему, по имени 2910-й, лидеру в тройке по должности и по негласному признанию товарищей, здесь не нравилось. Дело в том, что кости 2909-го и 2911-го были сделаны из нержавеющей стали, а вот кости 2910-го — нет. Более того, УЖОСа под номером 2910 никогда не существовало.

Их лагерь имел в плане форму треугольника. В центре размещался «жилой блок командного пункта», где спали лейтенант Кайл и мистер Бреннер. ЖБКП представлял собой врытую в болотистую почву полуземлянку со стенами из набитых глиной снарядных ящиков. Вокруг располагались заглубленная минометная позиция (на северо-востоке), заглубленная позиция безоткатной пушки (на северо-западе) и траншейное укрытие Пиноккио (на юге); за ними протянулись ровные линии окопов: первый взвод, второй взвод, третий взвод (2909-й, 2910-й и 2911-й служили в третьем). Позиции окружала колючая проволока и полосы противопехотных мин.

А дальше, снаружи, были джунгли. То есть не вполне снаружи — лес выдвигал на территорию лагеря свои передовые отряды — бамбук и слоновую траву, а ползучие твари без устали патрулировали траншеи. Лес укрывал Врага, прятал его на своей пахнущей сырой гнилью груди, кормил его этой вонючей грудью — и впитывал, впитывал бесконечный дождь. Дождь оплодотворял джунгли, и они порождали новые легионы москитов и ядовитых сороконожек.

Гигант 2911-й вогнал лопату в пропитанную водой липкую землю, поднял огромный ком и механически отбросил его; 2910-й повторил его движение и остановился, наблюдая, как струи дождя размывают выброшенный на бруствер ком и глина постепенно сползает обратно в траншею. 2911-й проследил за его взглядом и ухмыльнулся. Лица УЖОСов были широкие, безволосые, скуластые и плосконосые; острые белоснежные зубы напоминали клыки крупного пса. 2910-й знал, что это было и его собственное лицо. Точное, как зеркальное отражение. Он сказал себе, что это просто сон — вот только он слишком устал и никак не может проснуться.