К счастью, Дженни это знала и не стала утешать его. Очень нескоро, когда и обида и боль затухли, она обернулась к нему и заметила:

– Наверное, дождь пойдёт… Как по-твоему?

Он поставил усики, сморщил шкурку на спине и ответил:

– Вроде бы да, да… Бежим скорее, а то домой не успеем!..

Дженни печально повторила: «Домой», он поглядел на неё, но она замолчала; и они побежали вперёд.

Когда они прибежали, Питер чуть не кинулся к своему дому, но Дженни удержала его. Нельзя просто миновать новое место, населённое кошками, надо вежливо поздороваться, а главное, почуять, как настроены коренные обитатели.

– Помни, – сказала она, – мы тут чужие. Иди за мной потихоньку. Настроимся как следует и разберёмся что к чему.

Питер не совсем понял, что это значит, пока они не прошли немного вокруг площади. Здесь Питер познакомился с поразительной системой общения, принятой у кошек. Поистине она оказалось похожей на радиосвязь: другая кошка что-нибудь подумает, а ты это сразу знаешь, чувствуешь усиками, точнее – вибриссами, очень чувствительными волосками, которые торчат и в виде бровей, и в других местах. Подумаешь что-нибудь в ответ – поймут тебя. Действует это лишь на малых расстояниях, надо подойти почти вплотную – но действует!

Первая кошка сидела на окне дома № 2. Собственно, то был кот, знакомый Питеру черный кот с белой грудкой и большими зелёными глазами, принадлежавший здешнему сторожу.

Вдруг Питер понял, что кот сообщает сквозь стекло, не пропускающее звуков: «Меня зовут мистер Блейк, сокращенно Блейки. Здесь я самый главный. Вы бродячие кошки или просто из другого квартала?»

Дженни вежливо и беззвучно ответила:

– Бродячие, сэр.

– Мимо идёте или задержитесь? – радировал мистер Блейк.

Питер не выдержал и, нарушая прежние просьбы своей подруги, послал сообщение:

– Я здешний! Оттуда из переулка… Неужели не помните? Я Питер Браун, из дома № 1, мой папа полковник…

Мистер Блейк прервал его:

– Питер Браун? Странно… Никогда такого не видел, а я тут всех знаю… У Браунов кошек нет. У них был мальчик, но пропал. Вот что, друг любезный, меня не проведёшь.

Тут вмешалась сообразительная Дженни:

– Это он играет, сэр, фантазирует. Он у нас большой выдумщик!

– Да? – протянул мистер Блейк. – Что ж, мы не звери, только здесь слишком много развелось бродячих кошек…

– Мы вернулись из Глазго, – сообщила Дженни неизвестно к чему, но кот-старожил заинтересовался.

– Вон что? – спросил он. – Любопытно… Помню, помню, встречал тамошних кошек. А как вы оттуда добрались?

Чтобы загладить свой промах, Питер с достоинством ответил:

– Приплыли на «Графине Гринок», курс Глазго – Лондон.

На мистера Блейка это произвело большое впечатление.

– Так, так… Корабельные кошки… Что ж, можете остаться у нас. Почти все живут в доме № 38, он пустой, на слом. Вы им скажите, что я разрешил. Только не нарушайте наших правил, а то выгоним! Первое правило: не лазать по ночам в мусорные ящики – наши люди этого не любят и жалуются моему хозяину, а он, надо вам сказать, владеет всеми здешними садами. Второе: не драться, здесь и этого не любят. Если надо, идите на Уигмор-стрит или на Манчестер-сквер. У нас тут тихо, прилично. Вон там живут две старые девы, они дадут молока, если пожалобней мяукать. Как вас зовут, я забыл?

– Дженни Макмурр, – представилась Дженни. – Я наполовину шотландка… А друг мой и вправду Питер. Он…

– Так, так, – прервал её чёрный кот. – Что ж, идите… – и принялся озабоченно мыться.

– Вот видишь! – со спокойным удовлетворением сказала Дженни, когда они медленно двинулись дальше. – Теперь мы знаем, что у нас есть пристанище. Приветствую вас, дорогие мои!.. Долгой вам жизни и доброго здоровья.

Фразы эти предназначались двум серым кошкам с замысловатым узором, сидевшим на окне дома № 5. Как и тогда, когда Питер глядел на них, гуляя с няней, они умывались, мурлыкали и следили взглядом за всеми, кто проходил мимо.

Ответ их, прошедший сквозь стекло, был таким вялым и сонным, что даже усики его плохо принимали.

– Я Шин…

– А я Шилла…

– Мы близнецы…

– Нас не выпускают из дому…

– А вы говорили с мистером Блейком?

Вопрос исходил от обеих сразу, и Питер ответил:

– Да. Он разрешил нам остаться.

Если можно радировать фырканье, кошки это сделали.

– Ф-ф-ф… Поистине не знаешь, с кем придется рядом жить!.. Раньше было не так…

– Никто не рылся в мусоре…

– Подумать, уличные кошки!

– Всего вам хорошего! – вежливо радировала Дженни, а немного отойдя, добавила: – Дуры и воображалы.

Из окна дома № 5 донеслись волны сердитого урчания.

– Приветствую вас! – сказал Питер зеленоглазой рыжей кошке, сидевшей у решетки дома № 11 так, что хвост её чуть не обвивался вокруг железного круга. Эту кошку он всегда гладил. Сейчас они коснулись друг друга носами.

– Прекрасно сказано, юноша, – одобрила кошка. – Я рада, что хоть у кого-то сохранились хорошие манеры. Манеры – великая вещь! С утра я сильно сердилась и не знаю, до чего бы дошла, если бы ты не заговорил со мной так вежливо. Меня зовут Вуззи. Надеюсь, вы видели мистера Блейка?

Дженни назвала их имена, лопаясь от гордости за Питера.

– Макмурр? – повторила Вуззи. – Звучит по-шотландски… А с виду вы очень хорошей породы… Судя по ушам, из Египта. Сама я такая смесь, ничего не разберёшь… Устроитесь, приходите сюда, посудачим…

– Вот видишь! – снова сказала Дженни. – Замечательная кошка. Надо будет подольше с ней поговорить…

Они пошли дальше и приняли усиками пожелание долгой жизни, доброго здоровья и молока за каждой едой. Взглянув вверх, они увидели в окне дома № 18 черепаховую кошку.

– Подождите, – попросила она. – Мне так скучно!.. Вы, наверное, побывали во многих местах. Меня зовут Гедвига. У меня есть всё, что угодно, но мне очень плохо живётся. У моих хозяев нет детей…

– Вот беда!.. – посочувствовала Дженни. – Наверное, это очень тяжело…

– Да, – сказала Гедвига, – вы уж мне поверьте. Носят меня на руках целый день, словно младенца. И сюсюкают, и гугукают, даже я ничего не разберу. Сплю я в корзине с голубым бантом, на подушке, у меня целый шкаф игрушек и мячиков, а меня от этого просто мутит… Мне бы вырваться на минутку, сбегать в пустой дом…

– Вот видишь, – сказала Дженни, попрощавшись с нею, – и домашним кошкам не всё молочко да печёнка…

Дальше они увидели розовую персиянку, которая говорила только о выставках и наградах; и пушистого серого кота, мистера Силвера, заверившего их, что лучше всего жить у холостяков; и трёх полосатых кошек, которые сказали, что если смиришься с некоторыми запретами, лучше всего и спокойней жить у старых дев.

Так Питер и Дженни обошли всю площадь, перезнакомились со всеми домашними кошками и только после этого свернули в тупичок. Сам тому удивляясь, Питер не торопился, он даже остановился ненадолго и сказал:

– Дженни, вот наш дом.

– Вон тот, – пояснил он, – маленький.

Дом и вправду был очень мал, в два этажа, и лепился к другому, большому, в который не так давно переехала какая-то семья. Однако он был красив, а над чёрной дверью, окаймлённой светлым деревом, висела сверкающая медная табличка с именем его отца, потому что мало кто знал их тупичок.

Но сейчас, ещё с угла, Питер увидел, что таблички больше нет, и на окнах гостиной нет кружевных занавесок. Больше того – в самой комнате не было никаких вещей; а в уголку окна белело маленькое объявление, сообщавшее о том, что дом сдаётся.

Поначалу Питер не удивился – семья его вечно переезжала с места на место, – но разочарование его было горьким. Ему нравилась кошачья жизнь, и всё же он всегда представлял себе, что где-то живут его родные, и он может их увидеть. И вот он не знает, где они.