- Мы заходим на посадку, барон! - доложил пилот, оторвав его от прежних размышлений, но хотя бы дававших возможность огородиться от мыслей об Изабелле и от их так и не состоявшейся семейной жизни. Подсознание словно специально закидывало его мозг картинками, отпечатавшимися в памяти, разжигая так и не утихающее чувство ненависти, поддерживавшее огонь его души.
- Дождитесь меня! - кивнул Эдвард,добавив сухим голосом: - Далеко от машины не отходить, может быть, придется подниматься очень быстро...
Он заранее предупредил пилотов, не зная еще точно, как могут повернуться дальнейшие события. Слишком велика вероятность, что ничего не получится, слишком велик шанс, что его воспримут как предателя, но волновали Эдварда вовсе не позор предательства или собственная гибель. Единственное, что все еще вызывало опасения Эдварда - лишь то, что может погибнуть раньше, чем увидит смерть Респира.
Как он уже знал по полученному приглашению, король назначил аудиенцию в своих личных покоях. По последним сведениям, просочившимся в королевский двор, а оттуда уже по всему остальному Рейнсвальду, его состояние только ухудшилось со времени их последней встречи, но врачи делали все, чтобы протянуть эту бесконечную агонию, уже и сами не веря, что возможно выздоровление. Любой другой человек уже устал бы бороться с неизбежным, но только не Иинан. В этом они с Эдвардом даже были похожи - оба до последнего цеплялись за жизнь ради единственной поставленной цели.
В отличие от всего остального дворца личные покои короля были куда менее помпезными, но гораздо более уютными, обставленные в соответствии с личными вкусами прежних королей, некогда живших здесь, и каждый из которых обязательно оставлял отпечаток своих предпочтений на стенах и интерьерах этой комнаты.В интерьере комнаты были темные мягкие обои из натурального бархата зеленого цвета, украшенные золотыми барельефами и тонкой резьбой по настоящему дереву, покрытому слоем напыления чистого серебра. Мягкая мебель в изысканном стиле, в основном темных цветов, с большими балдахинами, вышитые гербами домов, чьи представители становились королями и вписывали очередной вензель в затейливые росписи королевского зала.
Нынешний король Рейнсвальда ожидал его в Охотничьей комнате, одной из самых интересных, странных и пугающих во всем дворце. Ее интерьер составляли висевшие на стенах в качестве трофеев головы самых редких и жутких тварей, что отловлены на Рейнсвальде и на поверхности, где буйство сошедшей с ума природы рождало порой самых жутких и безжалостных монстров. Украшенные рогами и острыми, как клинки, зубами, с роговыми пластинами или толстой, как броня, кожей, головы этих существ теперь висели на стенах комнаты, как молчаливые доказательства таланта владения оружием своих убийц. Рядом же, с разожженным каменным камином, где, судя по аромату, идущему оттуда, разожгли несколько бревен из настоящего дерева, присыпав ароматическими травами, сейчас стояла тахта. На ней сейчас полулежал Иинан, неподвижно смотревший на огонь, вгрызающийся в топливо с потрескиванием и шипением. Король выглядел бледной тенью самого себя, с истощенным и высохшим лицом, одетый только в домашний халат и подключенный к ммедицинским приборам жизнеобеспечения.
- Ваше Величество, - Эдвард осторожно подошел к тахте, встав перед ней на одно колено, осторожно посмотрев на короля, все так же наблюдавшего за огнем. - Вы звали меня, и я пришел по вашему приказанию.
- А, Эдвард, - Иинан Третий посмотрел на него и добродушно улыбнулся. Лицо старика снова закрывала кислородная маска, позволявшая ему хоть как-то дышать, но испещренная морщинами кожа уже почти не слушалась уставших мышц. Улыбка выглядела так, будто король скривился от боли. - Ты наконец-то пришел. Мне говорили, что твое лечение затягивается, ранения очень серьезные, но я верил, что ты сможешь перебороть эту свою слабость и снова встать на ноги. В наше время редко когда можно найти верных людей, но ты весь пошел в своего отца. Он имел настоящий стальной стержень, который невозможно было сломать. - Король попытался поднять кулак, но рука тоже слушалась с трудом, так что едва смог положить ее на плечо Эдварду. - Ни болезнь, ни раны, ни потери не могли его сломить... не то, что меня... - Иинан посмотрел на себя и медицинские имплантаты, поддерживающие в нем жизнь. - Такой же стержень есть и у тебя. Я надеюсь и верю, что когда-нибудь ты сможешь свыкнуться с мыслью о любимой... нет, нет, нет... Дай старику договорить, - покачал он головой, заметив, что Эдвард хочет что-то сказать. - Твой отец был последним человеком на этом острове, которому я еще мог доверять, зная его верность, а не какие-то личные или материальные мотивы. И после его безвременного исчезновения у меня не осталось никого, чьему слову мог поверить. Поэтому надеялся на тебя, смотрел, как ты рос и учился быть мужчиной. И искренне был рад твоему выбору девушки и будущей жены... Теперь же скорблю о ней вместе с тобой. Только сейчас, не смотря на боль утраты, ты нужен мне. Нужен, как никогда раньше, ведь от твоих слов теперь зависит судьба всего Рейнсвальда, а так же спокойствие моей души, - он жестом приказал слугам выйти, оставив их наедине. - Эдвард, сынок, ты же получал мое письмо, где я просил тебя сделать выбор? Так что, не томи меня больше, дай старику наконец-то умереть и скажи, каков твой ответ.
- Ваше Величество, - Эдвард опустил голову, не в силах больше выдерживать его взгляд, только в надежде на то, что этот жест скроет выступившие в уголках глаз слезы. - Я долго думал над вашими словами. Порой это было единственным, что позволяло заглушать боль в душе, но вы просите меня отказаться от данных ранее клятв, от своей чести и прежних принципов ради того, чтобы спасти Рейнсвальд и дать ему возможность дальше жить, а не погибнуть в гражданской войне.... Однако, если выбор падет на меня, войны все равно не миновать, остальные претенденты не согласятся с такими условиями...
- На твоей стороне выступит Королевская армия, - сказал Иинан сразу же. - Весь королевский флот и все войска будут в твоем распоряжении. С ней и с помощью своих союзников ты сможешь подавить любое восстание, победить любого, кто попытается завладеть троном вместо тебя. Ты установишь новое правление, новые правила, больше не будет этих выборов и больше не будет такой свободы феодалов, они все равно не умеют ей пользоваться. Ты станешь основателем новой династии, и воспитаешь своего преемника достойным и мудрым правителем, что поведет наш общий дом к процветанию. Вот, что я прошу от тебя. Только не ври умирающему... ты же сам понимаешь, что идея выбора короля изжила себя, теперь на престол претендует не самые благородные и достойные, а лишь самых богатые, хитрые и изворотливые. Они торгаши, но не короли...
- Да, Ваше Величество, - снова кивнул Эдвард, понимая, что король действительно говорит правду. Рейнсвальд прошел золотую эпоху своего развития, когда феодалы строили новый мир, разгоняя тьму ярким светом городов и колоний, теперь их больше интересовали богатство и власть, предвещая застой, за какими дальше следовали только регресс и упадок. Королевству нужны были реформы и преобразования, какие смогут сорвать накопившиеся слои коросты и плесени, обнажить старые и давно заброшенные пути, вернуть желание жить, а не существовать. Эдвард когда-то тоже верил в это, околдованный словами отца, все время говорившего о будущем и о том, что только предстояло достичь, о дальних странах и далеких временах, когда человек сможет развеять тьму и обнажить истинную изнанку этого мира, прекрасную и яркую, а не то бессмыслие и кошмар, ежедневно его разъедавшие.
- Так ты станешь новым королем Рейнсвальда. Моим преемником, человеком без страха и упрека, кому я передам свою корону? - Иинан, кажется, заплакал, слезы капали из его глаз, а рука крепко сжала его плечо, насколько еще была способна. - Мне больше некому верить, придворные глупы и жадны, феодалы наглы и бесчестны... Рейнсвальд стал другим, он изменился под весом собственной цивилизации, и его надо спасать, прежде, чем опоры окончательно рухнут. Быть может, кровью и злобой, но это все же необходимо...
