Это значило и то, что с каждым новым кораблем, становившимся на прикол у Самрии, время возможного нападения только приближалось. Команды требовали оплаты, жалование выплачивалось с того самого момента, как они поступали под руководство Вассария, и им регулярно требовалось снабжение и продовольствие. И все это тяжким грузом ложилось на плечи претендента на престол, как и его казны. Вечно подобное продолжаться не могло, его расходы не могли расти постоянно, и в какой-то момент должны были стать слишком большими, определив время нанесения удара. Именно этот момент Эдвард и боялся пропустить, находясь на Рейнсвальде, но и предложение графа Фларского было вполне разумным, чтобы просто так от него отказываться.
- Северед, друг мой. Как продвигаются работы? - в один из дней нашел Эдвард капитана корсаров на пристани, где тот сейчас занимался руководством над общей реконструкцией причала. Ответственное задание, от которого барон не стал бы отрывать, если бы не изменившиеся обстоятельства, требующие также и участия этого человека.
Вопрос он задал почти с ходу, выйдя из броневика и встав рядом с широким столом, где была разложена целая охапка планов и схем, со стороны непосвященного наблюдателя похожих на лабиринты без входа и выхода. Корсар не был таким человеком, чтобы отдаленно наблюдать за своими подчиненными, расположившись в удобстве и давая лишь дополнительные указания. Ему было просто необходимо находится в самом центре действа, лично контролируя каждый момент, потому следом за ним весь штаб по реставрации двигался по пристани к самым ответственным участкам работ, вызывая тихое бешенство техников, вынужденных каждые несколько часов монтировать всю аппаратуру заново.
- Можно было бы и быстрее, но местные только осваивают нашу технику, поэтому работы идут не теми темпами, какие возможны, - Северед указал вниз, на стыковочное место, сейчас облепленное лесами и кранами, где при свете промышленных прожекторов и под охраной бойцов на антигравных платформах несколько десятков человек и примерное втрое большее количество дронов занимались восстановлением разрушенной стены, крепежных систем и шлюзовой камеры, сильно поврежденных временем и запустением. - Хорошо хоть только то, что все же укладываемся в график, иначе можно сразу шею в петлю засовывать, - добавил корсар и пригладил бороду, уже приобретшую седоватый оттенок из-за осевшей в волосах строительной пыли. Посмотрев на молодого барона, он испросил прямо, - Вы просто по этому поводу поинтересоваться пришли или есть какие-то другие вопросы?
- Мне необходимо, чтобы вы отправились на Рейнсвальд в качестве моего представителя, - ответил Эдвард, - И доложили о первых успехах кредиторам, а то, кажется, вскоре половина Рейнсвальда встанет на уши из-за тех сплетен, что вьются вокруг нашей деятельности. Подберите для демонстрации то, что на ваш взгляд, представит наши результаты в лучшем свете, и... Возьмите с собой еще Ярвика, пусть посмотрит на высшее общество. И оно его пусть оценит...
Добавил уже барон задумчиво, смотря на летавших, как мотыльки, в свете прожекторов дронов с грузами строительных материалов и инструментами.
- Наверное, вы сейчас пошутили, - не изменившись в лице, поинтересовался Северед, - Ярвика отправить на Рейнсвальд? Я не говорю о том, что на пирата там будут смотреть искоса, сам практически такой же, но... Вы же должны понимать, что там он нас продаст за тридцать серебренников и еще сам доплатит, чтобы его выслушали.
- Это будет вашей дополнительной целью, - кивнул Эдвард, - проследите за ним, я хочу посмотреть, действительно ли он готов предать нас, либо же мы о нем так плохо думаем. На всякий случай, снабдите его дезинформацией, но такой, чтобы выглядела правдоподобно. И дайте ему думать, будто мы ему доверяем. Остальное он уже должен сделать сам, но ни в коем случае не мешайте...
- Как скажете, барон, - кивнул Северед, - Неужели ситуация ухудшается настолько, что необходимо контролировать происходящее на Рейнсвальде? Мне казалось, что экспедиция имеет большой успех в высших кругах общества. Во всяком случае, когда мы отправлялись сюда...
- Ничто не вечно, - усмехнулся Эдвард, опираясь о перила и разглядывая происходящие на причале работы, - Когда у тебя что-то получается, всегда найдется тот, кто захочет вставить тебе палки в колеса. И в таком случае есть всего лишь два возможных варианта, как избежать подобного и не оказаться лицом в грязи. Первый, самый простой, просто попытаться сбежать, а вот второй состоит в том, чтобы еще раньше воткнуть палку уже ему самому в колесо, а потом посмотреть, как будет с этим справляться.
- И кто же пытается нам помешать? Респир? - сделал предположение Северед, отвернувшись от барона и вернувшись к схемам. Корсарн вытащил из общей кучи чертеж, чем-то его заинтересовавший, и подошел ближе к лампе, разглядывая мелкие детали, - Только не думаю, что в таком случае вы стали бы нервничать и думать, что этот человек может как-то изменить общественное мнение Рейнсвальда. Я, пусть был там и не долго, успел заметить, что для того, чтобы быть выслушанным, надо являться либо известной персоной, либо иметь очень властительного и уважаемого покровителя. Респир, конечно, имеет подобного, но, кажется, его слава больного на голову намного опережает все его усилия и старания быть услышанным. Доверять психопату? Помилуйте... Барон, вы ведь не об этом думаете, не так ли?
Заметив рыражение лица своего собеседника, корсар остановился и замолчал, ожидая ответной реакции.
- Прости, немного ушел в себя, - кивнул Эдвард, несколько потерявший нить разговора после того, как перешли на обсуждение Рейнсвальда и его особенностей, а на него снова нахлынули воспоминания об Изабелле, - Нет, Респир меня не волнует в этом отношении. Для того, чтобы заставить людей отказаться от собственных денег, репутации одиозной и сумасшедшей личности маловато, но вот Гористар пользуется тем, что я отсутствую и начинает новую компанию по дискредитации колонии. Сделать с «Сакралом» уже ничего не может, так что начинает работать в направлении колонии, стараясь представить ее в максимально неприглядном виде... Ему необходимо помешать, предупредить его действия своими еще до того, как начнет их реализовывать. Пусть люди сами увидят и услышат, что может принести Аверия, и пусть Гористар тогда пытается доказать, что все это останется лишь пустой тратой средств.
- Все будет сделано в лучшем виде, - кивнул Северед, поняв, что от него требуется. - Приложу для этого все старания. Что-нибудь еще мне следует знать или передать?
Он спросил это больше для проформы и по старой привычке, но Эдвард все равно почувствовал укол, пусть и непреднамеренный.
- Конечно, - кивнул молодой барон, - Если получится, обязательно навестите мою невесту и передайте ей мой самый пламенный привет и надежду на то, что скоро увидимся.
Барон вздохнул, расстроенный тем, что не может полететь сам. Слишком многое сейчас было поставлено на кон, чтобы просто поддаться мимолетному душевному порыву и, бросив все, лететь обратно на Рейнсвальд, в объятия любимой.
Северед в этот момент понял, что зацепил не совсем ту ниточку в душе молодого барона, чем собирался, а потому сразу же замолк и, откланявшись, ушел вниз по лесам, к строителям, на ходу что-то приказывая на повышенных тонах. Эдвард еще несколько минут после его ухода, оперевшись о перила, рассматривал черную пустоту за пределами острова, представляя себе, что где-то там, вдалеке, на таком расстоянии, что даже такой гигантский остров, как Рейнсвальд, невозможно разглядеть, находится тот человек, ради которого он готов рискнуть всем в своей жизни, вне зависимости от цены. И ради которого ему приходится быть так далеко от родных мест, занятый совершенно посторонними, но очень важными делами настолько, что не находится даже лишней минуты, чтобы написать видеосообщение.
Вспомнив о записи видео, Эдвард отправился обратно к «Новой Аверии», записывать ответ графу Фларскому. Придется обосновать свои причины отказаться от его просьбы лично прибыть обратно на Рейнсвальд, но так, чтобы попав в чужие руки, поскольку такую возможность тоже нельзя исключать, сообщение не содержало прямых указаний на возможную угрозу со стороны Гористаров или Вассария. В нынешних условиях даже подобная мелочь могла стать поводом для целого разбирательства, на которое Эдвард не собирался тратить время. Выдерживая тот же дружеский стиль, что выбрал сам граф, тристанский барон не стал наряжаться во все необходимые регалии, оставив только стандартную полевую форму без лишних регалий.
