- Еще не время убиваться по этому поводу, - сказал граф. - Эдвард, ты знаешь, что другого выхода действительно нет, а ты нужен мне здесь, на Рейнсвальде. Нам нужен герцог Аверийский, феодал колонии, появление которой изменило весь прежний баланс на Рейнсвальде, герой Такийской провинции и человек, чьими усилиями проект «Сакрал» обрел жизнь. И без которого герцог Камский никогда бы не смог его закончить. И ты нужен мне, чтобы стать королем, понимаешь?
- Хорошо, пусть будет так, - сдался Эдвард, снова поднявшись, соглашаясь со словами графа и видя одобрение Рокфора, хотя все остальное его сознание выло, требуя немедленно отказаться от этого безумия. Лучшим решением конкретно ему казалось немедленно направиться к Горситарам и, бросив им в лицо перчатку, объявить войну без оглядки на все остальное. Его поглащало то бездумное чувство ненависти, что все никак не находило выход, вынужденное кормиться лишь бесконечными подготовками и войсковой муштрой. Сейчас тристанские войска были готовы как никогда прежде, напоминая взбешенную собаку на цепи, готовую броситься на врага в любую секунду, достаточно дать ей команду и все-таки спустить с поводка. Усилием воли барон подавлял в себе эти эмоции, заставляя себя действовать холодно и расчетливо. - Только пообещайте мне одну вещь, граф. Как только вы станете королем, все обвинения с Рокфора будут сняты
Дэлай только кивнул в ответ на эту фразу.
***
Известия о том, что произошло на Россе, дошло до молодого гористарского барона спустя трое полных суток с того момента, как эскадра Тристанского барона вышла из прыжкового режима в районе этого острова. В мысе Харкии произошедшее сразу же поставило на уши всех военных, тут же начавших подготовку войск и флота, ведь даже самый последний связист из штаба понимал, что такое нападение нельзя рассматривать иначе, как перчатку, брошенную в лицо всем Гористарам. Это был вызов, за которым обязательно последует война.
Только когда об этом услышал сам граф, он заколебался, не зная, как следует ему и дальше поступать. События развивались слишком быстро. Гораздо быстрее, чем новоиспеченный феодал успевал реагировать, только еще обучаясь искусству быть политиком. Многие уже замечали, что у Михаэля Гористара, нового графа, нет ни умений, ни навыков его весьма талантливого деда. Последней волей старого барона, обнаруженной в заранее им написанном завещании, была как раз передача титула барона внуку, через голову его родного сына, Тарваила Гористара, резкого и несдержанного человека, в котором многие видели скорее угрозу всему феоду, если он станет его главой. Тарваил был искусным воином, но мыслил всегда слишком прямолинейно и грубо, привыкший действовать через силу, видя в переговорах нужду лишь тогда, когда речь идет о капитуляции противника. Такой выбор его собственного отца Тарваида лишь разочаровал, но перечить тогда он все же не посмел, решив оставить себе роль отца и то огромное влияние, что мог оказать на родного сына.
- Если мы нападем на Тристан, то это станет началом войны, что разойдется по всему Рейнсвальду, - пытался возражать Михаэль, сидя перед голографическим столом, на котором сейчас медленно вращалась вокруг своей оси трехмерная карта Тристанского бароната. - И у них есть союзники, с каким необходимо считаться. Эта война может расколоть все королевство и прервать выборы короля... Отец, мы должны думать еще и об этом, если хотим, чтобы Гористар устоял!
- Демон бы тебя разодрал, Михаэль! - его отец, уже в боевом доспехе, стукнул кулаком по столу, так что по голограмме прошла рябь. - Война уже началась, если ты этого еще не понял. С того самого момента, как этот недоносок Респир пристрелил девчонку тристанца, война уже фактически началась, и только наша глупость в том, что мы пропустили первый удар. Хотя, честно, я не думал, что тристанец окажется таким слезливым, убиваясь по этому поводу, - он покачал головой. - Отец его крепче был... хотя, ты ничем его не лучше! Надеюсь, ты мне не будешь давать других поводов для сомнений в том, что действительно мой сын! Мы Гористары, и на нашем родовом гербе волк! Мы должны быть воинами, а не говорунами. Дед твой тоже думал, что словами можно всего добиться, и посмотри, что оказалось в итоге? Застрелен в собственной кровати своим же протеже, с каким носился, как с расписной торбой! Ты хочешь так же закончить?
- Нет, конечно, - Михаэль пожал плечами. - Только нам нельзя так очертя голову бросаться в бой, рассчитывая лишь на собственные силы. У нас нет преимущества ни в кораблях, ни в войсках, да и те раскиданы по территории всего бароната и наших подданных. Необходимо время, чтобы подтянуть силы, собрать людей... А к этому моменту новым королем может стать граф Фларский! Как война будет выглядеть тогда? - он снова посмотрел на своего отца. - Как к ней отнесется новый король?
- Поэтому действовать надо сейчас! - сказал Тарваил. - на Мысе Харкии готовы к бою двести кораблей и почти пол миллиона солдат. С такими силами я ударю по Тристанскому замку и сотру его в порошок, чтобы никто больше не усомнился в силе Гористаров! - он переключил голограммное изображение на масштаб всего Рейнсвальда. - Тристанец слишком много сил перевел на Аверию после удачного сражения с наемниками Гельского, чтобы не допустить попыток новых нападений на колонию. А войска графа Фларского слишком далеко от замка, чтобы прийти ему на помощь в случае необходимости. Мы отступим прежде, чем Эдвард подтянет укрепления, а потом ударим снова, в этот раз уже по Аверии...
- Ты хочешь оставить Мыс Харкии без всякого прикрытия? - спросил его родной сын, подходя ближе к отцу. - Мы не можем просто так оголить этот участок, там же останутся только войска обороны и ополчение. Что же они смогут сделать, если именно в этот момент на столицу нападут? Отец, я еще раз прошу тебя подумать о благоразумии, ты рвешься воевать и восстановить нашу честь, но мы рискуем потерять все... - он еще раз ткнул пальцем в изображение столицы Гористарского барона. - нельзя оставлять город без серьезной защиты. Дай мне всего две недели, и я соберу тебе армию, которой будет достаточно, чтобы разбить тристанцев.
- Тристанцев? Ты серьезно? - Тарваил в голос рассмеялся. - Через две недели на престоле будет сидеть граф Фларский, а против нас выступят объединенные армии Тристана, Карии, остезейцев и один только демон знает, кого еще. Или ты действительно так наивен? Карийский барон будет мстить за свою девчонку, он в нее всю душу вложил, а чокнутый Респир все это оборвал одним выстрелом. И он убедит нового короля в своем праве на войну. И к нему присоединится Эдвард, поскольку сам Респир черт знает где, а в Рейнсвальде каждая собака знает, как тепло твой дедушка относился к этой неблагодарной скотине. И что ты будешь делать тогда? Так же сидеть, как наседка, над своей столицей, и ждать, когда враг явится по твою душу к ее воротам? Таков твой план?
- А твой план развязать войну прямо сейчас? - ответил Михаэль, не боясь отца. Ведь все-таки, именно он был феодалом, и даже родной отец не мог позволить себе разговаривать с ним в таком тоне, какой сейчас себе позволял. - И, потом, королем еще может стать граф Розмийский. А ему наши интересы гораздо ближе.
- Предложи это тем феодалам, что завтра вновь соберутся в зале под присмотром Стражи Трона, - указал пальцем в сторону коридора его отец. - Если бы им был нужен твой ставленник, то не было бы таких дебатов, какие были сегодня. И ты не хуже меня знаешь, что половина из тех, кто заминает там места, на дух нас не переносят. Потому что мы сила, а силу всегда боятся или ненавидят. И лучшего шанса избавиться от нас у них никогда не будут. Так что, поверь мне, они сделают все, чтобы не пустить графа Розмийского к власти. Однако если им сейчас показать, что Гористары не разучились держать в руках оружие, то ты сможешь посадить своего дружка на престол. Без поддержки Тристана, без Аверии и без своего «Сакрала», граф Фларский никому даром не сдался. Просто дай мне войска, - потребовал он. - Нельзя думать, что все можно решать одной только дипломатией.
