В развалинах портовой зоны уже формировались первые рубежи обороны, занимаемые силами ополчения и немногочисленных гористарских подразделений, расквартированных на Россе. Здесь их задачей было не столько разгром десанта, сколько попытка его задержать, пока не будут подготовлены основные рубежи обороны в самом городе, какие должны продержаться до прибытия подкреплений из Гористарского феода.
Разворачивая легкие переносные зенитные комплексы, спешно закладывая мины на возможных участках высадки десанта, они должны были при этом отбиваться от постоянных атак бомбардировщиков, пытавшихся зачистить те немногие будущие площадки для десантирования, хотя бы немного подходящие для этих целей в общей мешанине развалин и воронок, оставшихся после обстрела. Ополченцы закреплялись, заново занимая разрушенную территорию своего порта и в любой момент ожидая увидеть в небе яркие небольшие точки, предвещавшие первые посадочные капсулы.
Вместо них первыми десантировались штурмовые дроиды в индивидуальных капсулах, двигавшихся намного быстрее стандартных, предназначенных для перевозки живых солдат и клонов. У роботов нет крови и не бьется сердце, соответственно, они могли выдерживать куда большие перегрузки в полете и при посадке, чем любой органический боец, с ходу выпрыгивая из смятых и перевернувшихся капсул, открывая огонь на поражение из всего имевшегося оружия. Штурмовые модели обладали утяжеленным бронированием и большими размерами, чем любые другие дроиды, доходя до четырех метров в высоту и напоминая тяжелые экзоскелеты по габаритам, снаряженные мощными огнеметами, роторными пулеметами и ракетными блоками, из-за чего способны уничтожить практически любую цель, но здесь в их задачу входила, в первую очередь, зачистка зон высадки.
Ополчение Росса не могло соперничать с этими отточенными машинами для убийства, представляя в большинстве своем обычных гражданских, несколько раз в месяц приходивших на военные сборы для обучения навыкам владения с оружием. Многие даже ни разу в своей жизни не убивали никого, и один только вид шагавших на них боевых роботов, прицельным огнем обращавших в кровавые брызги их товарищей, обращал в бегство целые отделения, но штурмовым дроидам было все равно, по кому вести огонь - по все еще удерживавшим позиции или уже бежавшим назад, в тыл. Пули с одинаковой легкостью косили и тех, и других. Более или менее эффективно им могли противостоять лишь регулярные боевые части Гористарского графства, хорошо обученные и подготовленные. Используя преимущество в численности, они окружали штурмовиков и либо валили их перекрестным огнем, либо уничтожали из реактивных орудий выстрелами прямой наводкой, но такие успехи были слишком малы, чтобы в корне изменить ситуацию.
Первая линия обороны была прорвана, и уже вскоре после зачистки зон высадки там начали приземляться военные транспорты, открывавшие десантные люки на всех бортах и буквально извергавшие из себя атакующие войска всех родов, от легкой пехоты до тяжелых шагоходов с осадными орудиями, волной за волной накатывавшихся на позиции ополчения.
Разбитые и понесшие высокие потери, порой доходившие до восьмидесяти процентов от изначальной численности, ополченцы Росса первыми начали отход, местами превращавшийся в паническое бегство, по пятам преследуемые штурмовыми дроидами и десантными войсками. Несколько групп гористарских подразделений, сумевших выдержать первый удар, почти моментально оказались в окружении, хотя некоторые успели вырваться, прежде чем кольцо вокруг них окончательно закрылось, отступая под непрерывным огнем и неся тяжелые потери. Окруженным даже не предлагали сдаться, а просто уничтожали минометным и ракетным огнем, добивая оставшихся в живых атакой легкой пехоты.
Второй рубеж обороны пытались организовать у полуразрушенных городских стен, но проломов и пробоин было слишком много, чтобы пытаться все их закрыть, так что в Росс первыми снова ворвались штурмовые группы, смешивая линии обороны и внося неразбериху в ряды защитников, буквально на плечах отступавших врываясь на оборонительные рубежи. Сразу следом за ними шли группы шагоходов и экезоскелетов, с ходу атаковавшх опорные точки обороны, прямой наводкой расстреливая защитные башни и укрепленные бункера из тяжелых орудий и мощных излучателей. Остатки гористарских отрядов сразу же откатывались дальше, к городским площадям внешнего кольца, где уже стояли танки и противотанковые орудия, в спешке выведенныее на улицы, по которым шло направление атак основных сил противника, оставив силы ополчения удерживать тристанцев столько, сколько смогут, но бой практически сразу превратился в избиение. Ополченцы не могли ничего противопоставить профессиональным отрядам тристанского десанта и боевым роботам, не бравшим пленных и не предлагавшим бросить оружие. Защитники, уже деморализованные бомбардировками, неожиданным нападением и тем разгромом, что учинили в портовой зоне, долго не смогли удерживать внешние рубежи обороны, сдав внешние стены и ближайшие к ним кварталы.
Ополчение как таковое практически перестало существовать, лишь отдельные разрозненные группы, больше и не пытавшиеся дать отпор нападающим, только пытающиеся выжить. Спастись смогли лишь немногие, успевшие укрыться в бомбоубежищах с остальными гражданскими, либо же успел избавиться от выдающей их из остальной толпы оружия и униформы. На таких просто жалели расходовать боеприпасы.
Городские площади внешнего кольца оказались первым рубежом, где наступление смогли задержать. Выведенные на прямую наводку танки и орудия расстреливали колонны атакующих войск, вынужденных двигаться по узким улицам без особой возможности для маневра. Беглый огонь сметал экзоскелеты и шагоходы, усеивая тротуары обломками и телами солдат. Еще не отчаявшиеся гористарские подразделения, некоторые из которых участвовали в колониальных войнах или же локальных конфликтах на поверхности против тристанских отрядов, решили держаться до последнего, больше не отступая. Дальше отступать было практически некуда, лишь городская ратуша в центральном квартале, но она оказалась серьезно повреждена при бомбардировке, и рассматривалось лишь как место для последнего боя, поскольку еще надеялись на посланный в Гористар сигнал бедствия, не зная, что он уже перехвачен и заблокирован тристанскими связистами.
Два часа вайска на площадях внешнего кольца отражали атаки тристанских отрядов, перебив немало вражеских солдат и сами потеряв немало людей, но ровно до тех пор, пока тристанцы не ввели под купол осадные орудия и минометы, открывшие огонь по навесной траектории, по уже заранее распределенным координатам, площадями накрывая оборонительные рубежи. Не имевшие никакого прикрытия от артиллерийского огня танки и орудия оказались беззащитными от такого обстрела, и всего несколько минут оказалось достаточно, чтобы большая часть тех, кто не успел отойти, превратилась в оплавленные и перекрученные клочья металла, охваченные ярким голубым пламенем бушующей плазмы. Собирая остатки ополчения, тоже успевшие отступить за кольцо, гористарцы организовали планомерных отход, выходя из зоны поражения, но теперь на оставленные ими рубежи выходили тристанские десантники, больше не отставая и не давая шансов для создания новой линии обороны. Бой уже был проигран, но остатки гористарских сил продолжали отчаянно сражаться, стараясь как можно дороже продать собственные жизни.
Как таковое, сражение развалилось на множество коротких, но отчаянных схваток и перестрелок, переходивших из дома в дом, с улицы на улицу, так что линия фронта порой проходила буквально по коридорам, разделявших комнаты. Индивидуально, по вооружению и подготовке, регулярные части двух феодов были практически идентичны, ни в чем не уступая друг другу. И здесь, при зачистке зданий очень многое решалось уже при помощи везения и интуиции, а так же отчаянного желания выжить и продержаться хотя бы еще несколько минут. Тристанцы, пусть и замедлившись, но все же уверенно вытесняли противника из одного за другим участков обороны, загоняя к ратуше, где уже закреплялись и переводили дух те из ополченцев, кто еще не отчаялся и был готов продолжать драться.
