Эскадра, сбавив скорость, перестроилась в двухступенчатое линейное положение, подходя ближе к анклаву. Первыми дали залп зенитные орудия портовой зоны. Дальнобойные тяжелые лазерные излучатели, задрав высоко в небо стволы орудий, расчерчивали тьму яркими зелеными лучами, ведя огонь практически на предельной дальности. С такого расстояния уже происходило рассеивание луча, и силовые щиты без особого урона их отражали, но корабли пока не вели ответный огонь, продолжая подходить ближе, пока наводчики отмечали положение вражеских батарей как будущие первичные и вторичные цели.
- Приготовить торпедные аппараты! - скомандовал Эдвард, забирая у дрона-разносчика чашку кофе. Корабельную кухню нельзя сравнивать с той, что была в замке, но все же, кофе здесь был довольно неплохим. - Кассетные боеголовки, первый залп болванками. Готовность в течение минуты!
Компьютерные мозги торпед были очень ограниченными, способными воспринимать всего лишь одну команду, не выполнив которую, просто искали ближайшую цель, при этом уже не обращая внимания, противник перед ней или союзник. В случае промаха они просто летели дальше, пока не будет полностью израсходован запас топлива. И все же, при обстреле анклавов на земле промахнуться довольно сложно. Торпеда все равно взорвется, ударившись о поверхность и нанеся значительные разрушения в месте попадания. Кассетные боеголовки отличались от стандартных тем, что первый распад происходил на определенном, заранее рассчитанном расстоянии от цели, обрушивая на противника два десятка боевых элементов. Обычно такие заряды использовались для площадных бомбардировок или уничтожения кораблей противника с уже пробитыми щитами, но считались слишком жестоким оружием, оправданное применение которого встречалось чрезвычайно редко.
- Первоначально поражение первичных целей. - приказал Эдвард, глядя на трехмерное изображение анклава перед ними, уже достаточно близкого, чтобы вести прицельный огонь. Зенитные орудия портовой зоны били практически без перерыва, подтачивая лобовые щиты кораблей, изредка даже пробивая их удачным выстрелом, но броня еще хорошо выдерживала попадания, оставляя лишь вытянутые подпалины с глубокими выбоинами и оплавленными краями. Одно из таких попаданий угодило в бронированный нос корабля, снеся резную фигуру фурии и накрыв несколько камер внешнего обзора. Барон пошатнулся от секундной дрожи, прошедшей по всему корпусу, и чуть не облился кофе. - Что ж, думаю, пора запускать торпеды.
Первый залп был произведен болванками. Обычные пустые торпедаы без боеголовки с небольшим запасом топлива, но быстрыми ускорителями, предназначавшимися только для того, чтобы отвлечь внимание зенитчиков от настоящих снарядов. Очень простой прием, но практически каждый раз срабатывавший, поскольку никто не мог предугадать, что именно на него сейчас летит - простая обманка или настоящая смертоносная боеголовка мощностью в несколько килотонн. Поэтому, фиксируя приближение торпед, зенитные расчеты сразу же переключились на эти цели, активируя и скорострельные установки меньшего калибра, перекрывавшие сразу целые участки неба, намеренно стреляя длинными очередями с рассеиванием. При приближении часть болванок взорвалась от прямых попаданий, некоторые сбились с курса от взрывных волн, уходя уже куда-то далеко в сторону и выходя из зоны ведения огня, отдельные же и вовсе отключились, перейдя в свободное падение.
Зенитчики продолжали расстреливать первую волну, почти прекратив огонь по вражеским кораблям, когда был дан второй торпедный залп, в этот раз уже боевыми торпедами с настоящими боеголовками, двигавшимися несколько медленнее, но уже обладавшими собственными щитами, способными выдержать даже несколько попаданий, а из-за своих малых размеров торпеде обычно хватало такой защиты, чтобы дойти до цели. Зенитчики, увидев на радарах, что количество быстро идущих целей увеличилось больше, чем в два раза, открыли беглый огонь, к ним присоединились и скорострельные батареи защитного купола города, поскольку часть торпед шла и в их сторону, демаскируя себя и позволяя наводчикам окончательно определиться со всеми целями.
Корабли эскадры практически сразу же открыли огонь из орудий главного калибра, в первую очередь по тяжелым и ракетным установкам, представлявших для них наибольшую опасность. Портовая зона сразу же расцвела вспышками взрывов импульсных и плазменных зарядов, крушивших все, что попадалось на пути. Эти орудия были рассчитаны на пробивание силовых щитов и тяжелого многослойного бронирования, из-за чего попадание в землю, когда выделялась сразу вся энергия заряда, выражалась мощным взрывом до нескольких килотонн мощности, сносившие целые кварталы и выжигавшие десятки зданий. Неподвижные батареи, оказавшиеся под огнем, поражались даже непрямыми попаданиями, когда взрывные волны сносили бетонные укрепления, ломали стволы орудий и вызывали перепады напряжения, от чего детонировали индукционные катушки и накопительные батареи. Выставленные силовые щиты, какие должны защищать зенитные орудия, выдерживали всего лишь несколько прямых попаданий, после чего отключались, а сами орудийные расчеты переходили в режим автоматической стрельбы, наплевав на все правила безопасности, чтобы успеть сделать еще несколько выстрелов, прежде чем уже пристрелявшийся корабль уничтожит их.
Отдельные отряды орудийной прислуги дрались до последнего, не покидая позиций даже тогда, когда выла сигнальная тревога, что их позиция взята на прицел, другие же, как только отключались силовые щиты, сразу же бежали, бросая свои позиции, в надежде спрятаться в укрытиях. Получалось далеко не у многих. Огненный вал прямого попадания плазменного оружия выжигал всю секцию, и бегущие превращались в обгорелые головешки прежде, чем успевали даже закричать.
К тому моменту, когда большая часть воздушной обороны пылала в плазменном огне, подошли торпеды, одна за другой разделяясь на отдельные элементы в полукилометре над целью. И каждое их попадание отдавалось сразу двумя десятками взрывов, накрывавшими целые сектора, оставляя лишь развалины и пламя пожарищ. Взрывами моментально покрылся и купол города, не рассчитанный на подобный обстрел, построенный в первую очередь для защиты от внешней агрессивной среды, излучения, загрязненного воздуха и возможных атомных и магнитных бурь. Ни один архитектор не давал гарантий, что купол столь большой площади сможет выдержать артиллерийский обстрел.
Взрывы торпед обрушали целые секции купола, ломали опорные конструкции, из-за чего грозили обрушением всей структуры. Люди внизу разбегались с улиц, засыпаемых горящими обломками, крушивших здания и переходы, некоторые из которых площадью превосходили десятки квадратных метров. Силы полиции и ополчения, готовившиеся к отражению высадки десанта, вынуждены были выделить часть сил для обеспечения эвакуации гражданских в убежища, предотвращая панику и давки, но получалось с переменным успехом - слишком сильно были напуганы люди происходящим вокруг. На Росс никогда не совершалось крупных налетов и за него никогда не вели серьезных войн, слишком малым и незначительным он считался. На практике теоретические установки для действий в подобных ситуациях проверялись впервые, и из-за этого количество суматохи и ошибок только росло, набираясь как снежный вал, а возможности разобраться с ними уже не было, поскольку на подходе была первая волна вражеского десанта.
Зенитная оборона оказалась подавлена меньше, чем за полчаса непрерывной артиллерийской дуэли, в ходе которой портовая зона была почти полностью разрушена. От нее остались только развалины корпусов и сухих доков, на причалах горели разбитые остовы немногочисленных торговых судов, так и не сумевших подняться в воздух и разбомбленных прямо на своих позициях.
От обороны не осталось ни одного орудия, только изуродованные стволы орудий на оплавленных огнем позициях, все еще смотрящие в воздух, где уже выходили на дрейф на низкой орбите корабли атакующей эскадры. И теперь в налет на город были выпущены эскадрильи бомбардировщиков и перехватчиков, подавлявших остатки легкой авиации порта и скопления живой силы противника.
