Партию никто не побеждал, она покончила жизнь самоубийством. Кровавое насилие большевизма исчерпало свой ресурс. Наступило время чиновничьего произвола.

Лесные и степные пожары нередко гасят встречным палом: на пути огня поджигают лес, траву или хлеб, два смерча, сцепившись, гасят друг друга. Два смерча, пожирая друг друга, бушевали и в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была и такая партия — чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистом. А с другой стороны, как я уже писал, чекисты последовательно и упорно добивались того, чтобы каждый коммунист был осведомителем.

Ленин Дзержинского в клан "вождей", то есть в Политбюро, не вводил. Сталин позволил Дзержинскому дорасти до кандидата в "вожди". Ни Менжинского, ни Ягоду, ни Ежова Сталин в Политбюро не пустил. Там, правда, оказался Берия, но личные осведомители вождя, а их было немало, завели досье и на Берию. А Ягода подслушивал и Сталина.

К началу 50-х годов дни Берии, как считали доверенные люди "отца всех народов", были сочтены. Помню конец 1952 года. Я работал тогда в Ярославском обкоме КПСС. Однажды утром собрал нас первый секретарь Лукьянов и сказал, что получил "Закрытое письмо ЦК КПСС" (тогда часто практиковалась такая форма политической мобилизации). По взволнованному лицу Лукьянова было видно, что речь идет о чем-то очень важном. Письмо было посвящено так называемому мингрельскому делу. Не все сразу поняли, что за этим стоит. Но как-то с уха на ухо дошло, что "главным мингрелом" является Берия. Пришел и его черед. Но у диктатора времени оставалось меньше, чем у Берии.

"Утром пятого (марта) у Сталина появилась рвота кровью: эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление упало, — вспоминал доктор Мясников. — И это явление нас несколько озадачило — как это объяснить? Врачи же почему-то не удосужились взять рвоту на исследование".

Много, очень много тайн "застрелил" генерал Батицкий, пустивший пулю в Берию. Приговоренному к смерти в последнем слове отказали. Международный фонд "Демократия" издал полную стенограмму пленума ЦК по Берии и другие связанные с этим делом документы. Этот пленум подвел один из промежуточных итогов двоевластия: партия на сей раз временно взяла контроль над своим напарником.

До этого царствовало двоевластие. Сталин, будучи абсолютным диктатором, одной рукой держал за горло партию, другой — чекистов. Микоян, выступая с докладом на 20-летнем юбилее ВЧК-ОГПУ-НКВД, заявил: "Каждый гражданин СССР — сотрудник НКВД". В то время чекисты душили партию. А когда уничтожили большевиков "ленинского призыва", Сталин, убрав Ежова, руками Берии разгромил старую гвардию чекистов.

Советское государство дня не могло просуществовать без карательных служб. Такова его природа. А коль так, то партии постоянно приходилось делиться властью с политической полицией. Так и шло по заведенному порядку. Шла Непрерывная "нанайская борьба". То партгосработников арестуют и расстреляют тысяч так сорок — пятьдесят. То работников спецслужб в том же примерно количестве поставят к стенке. Вослед этому быстренько соорудят какой-нибудь антисоветский блок. Понятно, его мифических "участников" тоже расстреляют. Но сразу же уничтожат очередного главу охранки. И так десятилетиями.

К чему я все это говорю? Моя длительная работа председателем комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Горбачеве и Ельцине, изучение тысяч документов, анализ действий тех или иных политических сил в той или иной обстановке привели меня к выводу, что Ленин, кроме всего прочего, создал особый вид управления государством — я называю его диктатурой двоевластия.

Надо признать, это было хитроумное решение, оно позволило удерживать власть более 70 лет. Промыванием мозгов занималась партия, а непосредственным орудием насилия была охранка. Сталин внимательно наблюдал за этим спектаклем, управлял им, приближал или уничтожал то одних, то других. Никто не доверял никому. Сама партия уже не была ни марксистской, ни коммунистической. Из партии идеи, пусть и утопической, она превратилась в партию власти, а в итоге выродилась в структуру по обеспечению диктатуры "вождя".

Конечно, на словах чекистская структура не уставала клясться в верности Сталину и Политбюро, а на самом деле являлась обособленной частью партии, куда вход посторонним был наглухо закрыт. О работе партийных органов КГБ знал все, а в партийном аппарате о деятельности карательных служб знали только то, что они сами докладывали. Корпоративная дисциплина в спецслужбах была на самом высоком уровне. Работавшие там люди были далеко не дураками, может быть, в основе своей даже толковее и образованнее, чем чиновники в других аппаратах. Но и гораздо циничнее, изворотливее, беспощаднее. А главное — они были отравлены спецификой своей работы.

Немного огрубляя ситуацию, скажу так: мы, в партийном аппарате, постоянно надували щеки и делали вид, что решаем наиболее серьезные вопросы, возвышаемся над всеми другими аппаратами. Проводили разные съезды, другие политические спектакли и парады, заседания партийных бюро сверху донизу, а в действительности без КГБ ни одной важной проблемы не решалось.

В партийный и государственный аппарат можно было взять людей только после проверки в КГБ. Поездки за границу — то же самое. Я убежден, что продвижение на самый верх, вплоть до Политбюро, шло при самом внимательном наблюдении со стороны КГБ и при его определяющей рекомендации. Загородные дачи членов Политбюро принадлежали КГБ, обслуживающий персонал, включая водителей, поваров, уборщиц, — штатные сотрудники КГБ. Военные разработки ученых проходили экспертизу в институтах КГБ. Не говоря уже о регулярном подслушивании верхушки партии и государства, вплоть, я убежден, до Генерального секретаря ЦК и президента СССР. По мнению многих наблюдателей, эта практика продолжается и сегодня.

Да и саму верхушку ломали нещадно, если была на то воля Сталина. Тайная полиция использовала любой случай, чтобы "приручить" того или иного "небожителя". Арестовали жен Калинина и Молотова, посадили брата Кагановича. На других "сподвижников" хранились объемистые досье, которые можно было пустить в ход в любой момент. Когда, скажем, Брежнева избрали Первым секретарем ЦК, Аристов — другой секретарь, курировавший силовые структуры, принес ему объемистое досье на него, Брежнева. Они сожгли его в камине.

Сын Хрущева, Леонид, дважды проштрафился. О нем разное рассказывают. Молотов говорил буквально следующее: "Хрущев в душе был противником Сталина… Озлоблен на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли… Сталин его сына не хотел помиловать… После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина".

На мой взгляд, ближе к истине другая версия. Офицеры пили (обычное дело). Было известно, что Леонид искусный стрелок. Один из участников пьянки пристал к Леониду, чтобы тот сбил бутылку с его головы. Леонид выстрелил и отбил горлышко бутылки. Это не понравилось: "Подумаешь, горлышко, ты саму бутылку разбей". Леонид выстрелил и попал собутыльнику в лоб.

Такова чисто гусарская история.

Вокруг гибели Леонида было много наверчено и наврано. И что он сдался в плен и даже служил у Власова. И что его самолет во время воздушного боя вдруг вошел в штопор, а он по неумению не смог из него выйти.

А вот что рассказывает Рада Аджубей (Хрущева):

— Пили в госпитале, и брат, пьяный, застрелил человека, попал под трибунал. Его послали на передовую.

Сын Берии Серго пишет, что, когда его отец получил донесение Серова о Леониде, он сказал Серову следующее: "Сообщи об этом Хрущеву".

Так приручали Хрущева.

А завязывал все эти узлы Сталин. Любопытны ему были люди: одни, умирая от пыток, харкают кровью в морду палачам, а другие, особенно те, кто были нему особенно близки, распадаются, как гнилые орехи, лгут, моля о пощаде.