Следующий час прошел словно в тумане.

Перед ним выросла возмущенная тетя Элис.

– Слушай, ты уже в третий раз напутал с заказом. Если так пойдет и дальше, чаевых мне сегодня не видать. Совершенно очевидно, что твои мысли витают где-то далеко.

Когда Нокс открыл рот, чтобы возразить, она подняла руку, заставляя его замолчать:

– Нет, я ничего не хочу слышать. С того момента как здесь появилась эта хорошенькая штучка и ты уединился с ней в кладовой, ты ничего вокруг себя не замечаешь. Почему бы тебе не уйти сегодня пораньше? Мы с Джимми закроем бар.

Женщина пошевелила бровями, совершенно недвусмысленно намекая на то, что он должен найти Брайар.

– Тетя Элис, у меня…

Она показала ему на дверь.

– А теперь проваливай. На этой неделе ты работал почти каждый день. Завтра не приходи. Увидимся в понедельник.

Нокс со вздохом кивнул и обошел барную стойку, направляясь к задней двери. По крайней мере, он сможет заглянуть к дяде Маку и проверить, ел ли тот сегодня хоть что-нибудь, кроме пирожных. Вчера Нокс приготовил ему спагетти.

Все эти годы тетя Элис заботилась о дяде Маке как могла, но у нее была и собственная семья. Теперь, когда Нокс вышел на свободу, он мог ухаживать за дядей. Он чувствовал себя его должником…

Несколько мгновений Нокс сидел за рулем своего грузовика, устремив невидящий взгляд на пустую парковку. Часть фонарей по периметру не горела, и он подумал о том, что на следующей неделе нужно будет исправить это упущение.

До старого фермерского дома, в котором он вырос, было всего десять минут езды. Нокс проехал мимо заброшенных полей, за которыми они с Нортом ухаживали, когда были подростками. При виде этих озаренных луной пустошей, на которых лишь кое-где росли клочки пожухлой травы, он ощутил тяжесть на сердце.

Когда Нокс подъехал к дому, на крыльце ярко горел свет. Собака Сэнди залаяла на него. Он припарковался рядом с дядиным пикапом. В последнее время дядя Мак пользовался машиной очень редко – его левая нога двигалась все хуже, и даже простая поездка в город превращалась в серьезную проблему. Нокс добавил к списку обязательных дел техосмотр дядиного грузовика.

Близилась полночь, но дядя Мак еще бодрствовал. Он ложился очень поздно, потому что принимаемые им лекарства не давали ему уснуть. Нокс не удивился, увидев, что старик сидит в глубоком кресле в гостиной и смотрит по телевизору повтор «Мэша».

– Дядя Мак, – поприветствовал его Нокс. – Как дела?

Старик помахал ему рукой.

– Хорошо. Сегодня не ты закрываешь бар?

– Элис меня отпустила.

Дядя кивнул и посмотрел на часы.

– Суббота. Полдвенадцатого. Когда я был молод, вечер в это время только начинался.

Он хотел, чтобы у племянника была личная жизнь, и не скрывал этого.

– Элис сказала, что у тебя в «Роско» появились поклонницы.

Нокс усмехнулся, качая головой. Разумеется, они говорили о нем и о его несуществующей личной жизни. Эти поклонницы были постоянными посетительницами «Роско», и пробег у них был побольше, чем у дядиного «доджа». Ни одна из этих женщин не интересовала Нокса. Перед его внутренним взором промелькнуло свежее лицо Брайар. А этот аромат груш… Черт!

Он похлопал старика по плечу.

– Тебе что-нибудь принести?

– Нет, спасибо, я ничего не хочу.

Нокс собирался направиться к своей спальне, расположенной в конце коридора, но мясистая дядина ладонь поймала его за локоть. Хватка у дяди Мака все еще была на удивление сильной. Даже после инсульта, даже после трагедии с Кэти… после того как Нокс и Норт отправились за решетку, а тетя Сисси умерла, его руки сохраняли силу.

Это были те самые руки, которые поднимали Нокса и Норта, когда они в детстве падали с велосипедов. Дядя Мак заменил им отца. Нокс знал, что больше никогда его не подведет, что не имеет на это права.

Он посмотрел старику в глаза.

– Ты не должен убегать от жизни, – сказал дядя Мак. – Я не хочу этого. И Кэти с твоей тетей тоже не хотели бы…

Нокс затаил дыхание и заморгал. Ему на глаза внезапно навернулись слезы. Впервые с тех пор, как он вышел из тюрьмы, дядя Мак упомянул о Кэти и тете Сисси. Это слегка испугало Нокса… Он едва сдержался, чтобы не начать молоть всякую ерунду. Одно дело знать, что они умерли, и совсем другое – говорить об этом. Это было равносильно признанию, что их больше нет, что они ушли навсегда. Он никогда ни с кем это не обсуждал. Это причиняло слишком сильную боль.

Нокс часто моргал, чувствуя себя чертовски слабым и маленьким. Внезапно он вспомнил: когда ему было семь лет, мама привезла их с Нортом из Плано и оставила у своего брата Мака. «Теперь он будет о вас заботиться. Не плачьте. Будьте сильными».

И дядя Мак позаботился о них. Он забрал к себе Нокса и Норта, когда их мама сошлась с каким-то проходимцем, не любившим детей. Дядя Мак и тетя Сисси готовили мальчишкам рагу, стригли им волосы и возили их в Малую лигу[6]. Год спустя их мать скончалась от передозировки.

– Ты должен построить свою жизнь, – ворчливо произнес старик. – Стать счастливым. Хочешь верь, хочешь нет, но ты этого заслуживаешь. У тебя должен быть кто-то, с кем бы ты мог вместе жить… кто-то, кого ты будешь любить. Женщина. Дети.

Нокс покачал головой:

– Дядя Мак…

– Если у тебя не будет семьи, все остальное не имеет смысла.

Его голос внезапно огрубел, как будто старик пытался справиться с эмоциями, возможно, даже сдерживал слезы. Нокс не видел, чтобы дядя Мак плакал, с того самого дня, когда они нашли тело Кэти в ванной комнате. Рядом с ней на полу валялся пустой пузырек от таблеток… Он не плакал даже на ее похоронах.

Четыре года назад умерла тетя Сисси. Когда дядя Мак позвонил, чтобы сообщить племянникам о ее кончине, в его голосе не было слез, только безмерная усталость. Усталость, которую Нокс принял очень близко к сердцу. Потому что все это случилось по его вине.

Если бы тогда, много лет назад, он сумел себя сдержать, возможно, Кэти все еще была бы жива. Возможно, тетя Сисси не ослабела бы так сильно в ту зиму и смогла бы одолеть пневмонию. Возможно, на следующий год у дяди Мака не случился бы инсульт. Ужасающая цепочка событий. Эффект домино. И Нокс был убежден, что начало положил именно он. В конце концов, именно его костяшка упала первой.

– Ты никогда меня не разочаровывал, – снова ворчливо произнес дядя Мак. – Но это произойдет, если ты откажешься стать хозяином своей жизни.

Нокс кивнул, не зная, что говорить. И что думать.

– Хорошо, дядя Мак, – наконец сказал он.

Старик выпустил его руку и удовлетворенно кивнул, как будто проблема была решена.

Нокс направился к себе в комнату. Она выглядела точно так же, как в ту пору, когда он окончил школу. Несколько призов, стеганое одеяло… Даже его бейсбольная перчатка все еще лежала на столике. Когда Нокс вошел в эту комнату, ему показалось, что он попал во временную петлю. Он снова был подростком, а не взрослым мужчиной, который прошел через множество испытаний.

Внезапно Ноксу стало тяжело дышать. Ему необходимо было поскорее уйти отсюда. Он вернулся в гостиную.

– Эй, дядя Мак, я ненадолго отлучусь. Не жди меня, ложись спать.

Старик помахал ему из своего кресла, удовлетворенно блестя глазами. Вероятно, он подумал, что его нотации возымели действие и племянник решил оправдать его надежды.

Нокс понятия не имел, куда едет. Он знал только, что сегодня вечером не сможет сидеть в этой комнате, оплакивая свою утраченную юность и то, что было у него, прежде чем все полетело в пропасть. В голове у него звучали слова: «У тебя должен быть кто-то, с кем бы ты мог вместе жить…»

Послушать его, это было так легко. Как будто можно было просто выбрать женщину и стать счастливым. В реальности все гораздо сложнее…

Нокс выехал на шоссе. Миновав «Роско», он помчался дальше, в Свит-Хилл. Он ехал почти вслепую, направляемый какой-то силой, каким-то глубинным инстинктом. Перед ним стояло лицо Брайар, ее взгляд, брошенный на него, перед тем как она развернулась и выбежала из кладовой. Это не давало Ноксу покоя, терзало его, смешиваясь с остальными навалившимися на него проблемами. Он был засранцем, который обращался с чистой девочкой как с последней дрянью. А его дядя считал, что он заслуживает счастья.