Карета двигалась по улицам Лондона в направлении Корли-лейн. Улицы, словно прозрачные газовые ленты, украшали полосы тумана. Внутри кареты было полутемно: Адам не стал зажигать лампу. Он решил, что после пережитого стресса Кэролайн будет более комфортно в темноте. Своего рода убежище.

Хардести молчал, время от времени поглядывая на спутницу. Он все еще был зол на медиума за ту жестокую сцену с явлением духа Джереми. Адам никак не мог придумать, что сказать. Кэролайн смотрела в окно и куталась в шаль. Казалось, она была погружена в воспоминания.

Хардести хотелось утешить девушку, проявить участие, в то же время он был не против высмеять зрелище, свидетелями которого они стали. Может быть, смех заставит Кэролайн отнестись к спиритическому сеансу как к воплощению обмана. Это было бы лучше всего, но... Но вдруг возможность поговорить с человеком, которого она любила, подарила Кэролайн ощущение спокойствия? Она ведь сказала, что они не успели попрощаться... Да и кто он такой, чтобы лишать ее возможности утешиться – даже если это утешение и является лишь плодом ее воображения?

Хардести сжал губы. Сейчас он готов был удавить Ирен Толлер, эту чертову бабу, мошенницу и бессовестную лгунью. Как можно жить, творя такие гнусные дела? Должно быть, эта женщина начисто лишена совести. Он готов допустить, что спиритические сеансы могут служить развлечением для не слишком умных людей... или средством отбирать деньги у этих самых не слишком умных людей. Это как раз понятно: и мошенничество – тоже способ заработать на хлеб. Ему ли не знать, сколько их, этих способов... Но умышленно вызывать воспоминания о потере любимого, заставлять человека вновь переживать горе – это неоправданная жестокость, и он с удовольствием покарал бы за подобную гнусность.

Снова бросив взгляд в сторону задумчивой Кэролайн, Адам поклялся, что, разобравшись с собственными делами, не пожалеет времени и сил, чтобы вывести Ирен Толлер на чистую воду и ославить как лгунью и шарлатанку.

– Мне жаль, что вам пришлось вспомнить о печальных минутах вашей жизни, – сказал он, не в силах больше молчать.

– Не думайте об этом, Адам. – Голос женщины звучал ровно. – В том, что произошло во время сеанса, не было вашей вины.

– Неправда! Именно я виноват в том, что так получилось. Не следовало поддаваться на ваши уговоры и позволять вам посещать этот дом.

– Нет-нет, вам не в чем себя упрекать, – торопливо возразила она. – Со мной все нормально, прошу вас, не волнуйтесь.

– Вы расстроены.

– Ни в малейшей степени. – В голосе Кэролайн зазвучало нетерпение.

– Никто не мог бы равнодушно пройти через подобное испытание.

– Что ж, это и правда было немного... – Она колебалась, словно не могла подобрать нужное слово. – Немного странное ощущение. Но поверьте, с моими нервами все в полном порядке, и я не собираюсь впадать в меланхолию и устраивать истерики.

– Я ни минуты не сомневался в вашем самообладании! – Хардести смотрел на молодую женщину с восхищением. – Мы не так давно знакомы, Кэролайн, но я сразу понял, что вы обладаете исключительным характером и силой воли.

Кэролайн, стараясь сохранить спокойствие, играла веером. Раскрыла, закрыла. Опять раскрыла. Потом сообразила, что резкие жесты выдают ее состояние.

– Вы мне льстите, – пробормотала она.

«Я делаю только хуже, продолжая говорить на эту болезненную для нее тему», – думал Адам, однако почему-то не мог остановиться.

– Вы должны помнить, что Ирен Толлер – отъявленная мошенница, – твердо сказал он.

– Я знаю.

– Она беззастенчиво воспользовалась тем, что вы вдова, и преднамеренно задела ваши чувства.

– Я прекрасно понимала, что происходит. – Кэролайн защелкнула веер и крепко сжала руки, чтобы не выдать резким движением своего состояния. Разговор был ей неприятен, но она никак не могла заставить Хардести сменить тему. – Это весьма распространенный среди медиумов трюк.

Кулак Адама с тяжким звуком опустился на сиденье:

– Жестоко так обманывать людей! Это делает ее занятия не просто нечестными, но и безнравственными.

– Всегда найдутся люди, которые просто мечтают быть обманутыми, – откашлявшись, сказала Кэролайн.

Карета въехала на относительно освещенный участок улицы: здесь горело несколько газовых фонарей подряд. Адам внимательно всмотрелся в лицо сидящей напротив женщины. Оно показалось ему бледным и напряженным. Похоже, она с трудом сдерживала слезы.

– Должно быть, вы очень любили своего мужа, – проговорил он. – Примите мои соболезнования. Такая потеря...

– Благодарю вас, – Кэролайн. Поколебавшись, она добавила: – Это произошло уже достаточно давно, и мне почти удалось оправиться от горя...

Адам едва не застонал. Разговор явно шел в неверном направлении, и каждое его слово лишь усугубляло непростую ситуацию. Здравый смысл подсказывал Хардести, что надо замолчать и не открывать рта до самой Корли-лейн. Но он просто не мог заставить себя сдержаться. Мысль о том, что Кэролайн ждет возможной встречи с мужем – пусть и в иной жизни, – доставляла ему настоящие страдания. Словно в сердце поворачивался кинжал.

– Полагаю, известие о том, что ваш любимый муж ждет вас на той стороне вечной реки, может служить некоторым утешением в вашем горе. – Выпалив это, Адам не поверил собственным ушам. Неужели это сказал он?

– Достаточно! – Кэролайн резким движением открыла веер; раздался шуршащий звук. – Не говорите ничего больше, умоляю вас! Мне не хочется продолжать этот разговор.

– Простите.

«Что-то я сегодня повторяюсь, – с тоской подумал Адам. – За один сегодняшний день я извинялся больше, чем за весь прошлый год. К чему бы это?»

– Я понимаю, что затронутая тема весьма болезненна для вас. И я не допущу, чтобы вы продолжали участвовать в спиритических сеансах. С моей стороны было ошибкой позволить вам прийти сюда.

– Это не было ошибкой, – довольно резко возразила Кэролайн. – Если помните, таково было мое решение.

– При первой же возможности я разоблачу Ирен Толлер и докажу всем, что она не более чем ловкая мошенница.

– Даже не думайте! – В голосе Кэролайн прозвучал искренний страх. – Вы не можете позволить себе быть столь неосмотрительным. Уделив слишком большое внимание этому незначительному эпизоду, вы рискуете упустить что-то существенное в расследовании. Вдруг один этот ложный шаг приведет к раскрытию ваших секретов? Не забывайте, сэр, нам следует быть очень и очень осторожными!